Зверь в саду - Бэрон Дэвид - Страница 3
- Предыдущая
- 3/24
- Следующая
Олени, еноты, дятлы, летучие мыши, луговые собачки, скунсы, гуси, москиты — вот кем приходилось теперь заниматься Майклу. Гризли в Боулдере не водились, как не водились — насколько он знал — и кошачьи величиной с сенбернара.
Когда жители Боулдера беззаботно украшали к Рождеству 1987 года елки и заворачивали подарки, они и не предполагали, что чьи-то глаза следили за ними с высоты. Эти янтарные глаза видели мир в приглушенных тонах, для них не существовало ни красного, ни зеленого цвета, но они были очень хорошо приспособлены для ночного видения. Зверь, бесшумно крадучись, шел по узкой крутой тропе Саут-Боулдер-Пик — небольшой горе на территории городского парка.
Грациозно передвигаясь по склону горы, пума оставляла на снегу отчетливые следы: четыре пальца, отпечатки которых походили на слезинки, и трехдольная пятка, по очертаниям подобная жирной букве «М». Животное переставляло лапы твердо и аккуратно — задние точно попадали в след передних, что сводило к минимуму риск наступить на сучок или сухой лист. («Пума никогда не производит шума, — отмечал индеец сиу Чарльз Истман, — потому что она носит правильные мокасины».) Неопытный человек мог принять эти следы за собачьи, однако для собачьих они были слишком круглыми, к тому же на них не было отпечатков когтей. Когти у пумы, конечно, имеются, причем очень острые и длинные, однако они скрыты в коже, как в ножнах, и выпускает она их, только когда это ей необходимо.
Пума продолжала подниматься. Впереди возвышался зубчатый гребень материкового разлома, снизу доносился приглушенный рокот Саут-Боулдер-Крик. Из укромного каньона Эльдорадо до пумы практически не доносились звуки цивилизации, разве что редкий свисток поезда да рев реактивного самолета. Домов в этой части лесного массива стояло совсем немного, правда, в расщелине каньона виднелся Денвер, его далекие небоскребы казались подернутыми дымкой призраками, застывшими на горизонте.
Оглядывая предгорья, пума, очевидно, чувствовала себя хозяйкой этих мест. Пумы делят территорию на участки, которые они прекрасно знают и считают своими. Они, как полицейские, патрулируют их, обходя по кругу, выясняя, где и в какое время суток собирается добыча, где можно спрятаться в засаде, где найти воду и убежище.
Пума повернула на юг и вскарабкалась на гребень, возвышавшийся над каньоном Эльдорадо. С высоты гребня открылся вид на поселение внизу. Дома — разбросанные, маленькие — стояли вдоль проселочной дороги, практически сливаясь с лесом, однако здесь появились и новые участки для застройки. Уже были вырыты котлованы под особняки с огромными верандами, венецианскими окнами и тарелками спутниковой связи. Дорожный знак гласил: «ПУМА-ДРАЙВ», в напоминание о когда-то водившихся здесь хищниках.
Пума вернулась, чтобы предъявить права на свою вотчину. К началу 1960-х годов в Соединенных Штатах насчитывалось всего четыре тысячи пум, а численность их в штате Колорадо упала до 124. Однако к середине 1970-х, по подсчетам Отдела дикой природы Колорадо, популяция пум в этом штате выросла до вполне удовлетворительного уровня — 1100—1500.
К 1980-м годам пумы вновь появились в окрестностях Боулдера. Эти большие кошки начали делить между собой территорию, вклиниваясь в узкое пространство между дикой природой и населенными пунктами. Однако со времен их прежней эпохи земля здесь преобразилась. Люди не только понастроили домов и дорог, они изменили направление рек и границы лесов. Они оросили бесплодные равнины, и те зацвели. Они изменили пути миграции и повадки оленей. Они истребили врага пум — волков, теперь из соперников у пум остались только собаки. Да и сами люди стали другими. Если некогда индейцы охотились на пум ради их шкур и мяса, а шахтеры и фермеры просто из страха и ненависти к ним, то эти люди стремились жить с ними в мире.
Пума бесшумно спустилась к домам. Эти животные всегда подкрадываются незаметно.
Никто не видел, как она пересекла склон Саут-Боулдер-Пик за пять дней до Рождества 1987 года. Остались только ее следы на снегу.
Холодным субботним утром в начале 1988 года профессор Уильям Б. Кранц находился у себя дома в каньоне Боулдер, в десяти километрах от центра города. Как и многие жители Боулдера, Кранц, инженер-химик из Университета штата Колорадо, был убежденным защитником окружающей среды. В то утро он сидел за компьютером в кабинете, устроенном в подвальной части дома. Он был один. «Я услышал какой-то стук, — вспоминает он. — Решил, что кто-то пришел. У нас есть звонок, так что я несколько удивился».
Дом, в котором Билл Кранц жил с женой и дочерью, был расположен между Боулдер-Крик и крутым лесистым склоном горы, поднимавшимся к Национальному лесному заказнику Рузвельта. Участок, окруженный дикой природой, мог бы казаться совсем уединенным, если бы не шум машин, доносившийся с двухполосного шоссе, которое проходило через каньон Боулдер метрах в сорока от границы владений Кранца.
Кранц вышел из кабинета, чтобы посмотреть, кто там стучится. Он направился через прихожую к двери, выходившей в маленький двор, к которому вела гравийная подъездная дорожка. Дойдя до конца прихожей, он остановился и нагнулся к оконной створке. «Я глазам своим не поверил, — вспоминает Кранц. — В окно заглядывали четыре мордочки с прижатыми к стеклу носами, прямо как дети у витрины магазина сладостей или игрушек. Только лица были не человеческие». Это были пумы.
Билл прожил в Колорадо двадцать лет, однако пумы не видел ни разу. А теперь у его окна стояли сразу четыре. Похоже, это была семья — мать, двое маленьких котят и котенок постарше, из предыдущего помета. Сообщество не вполне обычное — как правило, подросшие пумы покидают семью до появления новых братьев и сестер, впрочем, в редких случаях котята двух возрастов остаются около матери. Вначале Кранц был просто ошеломлен, но потом он заметил на задней лапе пумы капкан. И то, что поначалу казалось прекрасным природным зрелищем, обрело трагический оттенок. Красивая, мускулистая пума, предположительно мать, явно страдала от боли. Она хромала, с лапы ее капала на снег кровь.
Билл позвонил в Управление шерифа округа Боулдер и сообщил о нуждавшейся в срочной помощи пуме.
Тем временем кошачье семейство неторопливо перешло мост через Боулдер-Крик, пересекло двойную желтую разделительную линию шоссе номер 119 и исчезло среди деревьев.
В долгих поисках раненой пумы участвовали двенадцать человек — егеря, смотрители городских парков, охотники прочесывали склоны каньона Боулдер. Поисковики использовали охотничьих собак, которым удалось найти двоих котят, но не саму пуму. Наконец через неделю один водитель заметил пуму на Шугарлоуф-роуд, и группа работников природоохранной службы поспешила туда. Пума сидела на скалистом выступе. При приближении людей она зарычала и зашипела, но с места не стронулась; она явно очень ослабела. В нее выстрелили дротиком со снотворным. После того как пума заснула, люди обнаружили, что от капкана она избавилась, потеряв при этом два пальца. Они промыли и перевязали рану, впрыснули пенициллин, отнесли пуму в грузовик (один из них запомнил исходивший от нее сладкий запах, похожий на аромат шалфея) и отвезли к лежавшему неподалеку сбитому машиной оленю, чтобы она смогла подкрепиться, когда очнется. Люди наблюдали за пумой до наступления сумерек и видели, как она зашевелилась. «Дейли камера» сообщила радостную новость о спасении пумы. Однако на следующее утро, когда работники природоохранной службы вернулись, чтобы проверить состояние пумы, они нашли ее мертвой — по-видимому, раны оказались слишком серьезными, а помощь пришла слишком поздно.
Эта история вызвала большой резонанс. Люди восприняли подробные сообщения в газетах как официальное подтверждение того факта, что пумы вернулись в окрестности города. Все вокруг говорили о пумах. Более того, обстоятельства этого инцидента еще больше укрепили уверенность многих в том, что пумы сами являются жертвами. Женщина, которую процитировала «Дейли камера», казалось, говорила от имени всех жителей Боулдера: «Я потрясена тем, что кто-то все еще продолжает ставить в нашем округе капканы. Думаю, людям следует знать, как погибло это животное».
- Предыдущая
- 3/24
- Следующая
