Зверь в саду - Бэрон Дэвид - Страница 14

• Предыдущая
• 14/24
• Следующая

Однако вскоре стало ясно, что Кристи и Кэти не поняли, что многих из собравшихся беспокоила не их собственная безопасность, а благополучие пум.

Взгляды аудитории выразила выступившая после них блондинка с решительным выражением лица, Кристи Энн Миллер. В 70-е годы она переехала из Флориды в Колорадо, для того чтобы ходить по горам, снова слушать тишину и жить среди первозданной природы. Они с мужем и дочкой поселились в избушке, построенной на лесистом отроге каньона.

— Мы должны радоваться, что живем в таком месте, где обитают пумы! — выкрикнула она из зала. — Просто надо научиться сосуществовать с ними. Пумы пришли сюда раньше нас.

Ее слова нашли горячий отклик.

Тут подали голоса и другие защитники дикой природы.

— Меня очень беспокоит то, что многие люди настроены агрессивно, — заявила одна женщина, и ее слова были встречены аплодисментами. — Если вы боитесь за ваших домашних животных, так и держите их дома.

Рик и Тереза Овермайер были до глубины души потрясены настроением собравшихся. Они, так же как и многие родители и владельцы домашних животных, надеялись, что эта встреча убедит Отдел дикой природы принять по отношению к пумам, нападающим на собак, более решительные меры, но события развивались по совершенно иному сценарию. Защитники пум нападали на чиновников. Почему, спрашивали они, Отдел дикой природы позволил Марку Мэйлану убить пуму, вполне возможно совершенно безобидную? Ведь та пума, которая напала на собак, осталась, судя по всему, на свободе.

Мэри Миллер — ее немецкую овчарку разорвала пума — от волнения трясло.

— По-моему, пуму необходимо было убить, — заявила она. — Представьте себя на моем месте! — крикнула она, обращаясь к тем, кто выступал в защиту диких кошек.

— Вы добровольно пошли на риск, переехав сюда, — возражали ей.

Овермайеры, сидевшие неподалеку от Мэри, поняли, что зал не желает принять их точку зрения.

— Но мы вовсе не требуем, чтобы истребили всех пум, — пробовали объяснить они. — Речь идет конкретно об одной.

Но им никто не внял.

— Не нравится — так уезжайте! — крикнул кто-то.

Мнение аудитории разделилось. Кто-то предложил провести открытое голосование. Как позже писали в «Маунтин мессенджер»: «Более половины собравшихся выступили против уничтожения пум, и большинство проголосовало против уничтожения пум, заходящих в частные владения».

В результате этого собрания Отдел дикой природы решил и дальше продолжать свою прежнюю политику, которую вкратце можно было охарактеризовать так: оставьте пум в покое. Пум не будут отстреливать, их не будут усыплять и отвозить в горы, ошейников с радиопередатчиками тоже не будет.

Майкл Сандерс вспоминает, как он кипел от возмущения. Он с пониманием относился к тем, кто выступал в защиту пум, однако позиция Отдела дикой природы его возмутила.

— Время от времени появляются пумы, которые привыкают питаться не обычной дичью, а собаками, — считает он. — И в таких случаях необходимо принимать меры. Отдел должен был действовать решительно. А они вообще ничего не предпринимали. Вообще ни-че-го!

Шли недели, и страсти вокруг ситуации в каньоне Коул-Крик потихоньку улеглись. Марк Мэйлан, хотя некоторые его и осуждали, облегчил всем жизнь. Вскоре стало ясно, что он и его помощники уничтожили все-таки ту самую пуму. На собак больше никто не нападал, следов пумы близ жилья не появлялось. Опасность вроде бы миновала. Но теперь схожие проблемы возникли в северных каньонах.

Культурную среду создает не только человек. У животных тоже появляются свои традиции. В Боулдере пумы завели привычку нападать на собак, она распространилась на других пум. Через неделю после собрания в каньоне Коул-Крик Майкл Сандерс обнаружил на тропе километрах в трех к западу от Боулдера — гораздо севернее каньона Коул-Крик и Магнолии, с которых все началось, — написанное от руки объявление. Оно было обращено к туристам, следующим по тропе Энн У. Уайт.

Возможно, одну пуму, полюбившую собачатину, Марк Мэйлан и уничтожил, но нападение на собак уже входило у пум в привычку.

С наступлением весны пумы начали нападать на собак все чаще. Случалось это в предгорьях к западу и северо-западу от города. Это очень тревожило родителей маленьких детей и хозяев домашних животных, однако большая часть населения выступала за мирное сосуществование с пумами. Отдел дикой природы провел еще несколько собраний, однако его политика оставалась прежней: убивать пум можно только в том случае, если они угрожают человеку.

Кэти Грин заявила в марте журналисту Национального общественного радио Говарду Берксу: «Пумы крайне редко нападают на человека, так что повода бить тревогу я не вижу. Мы ведем разъяснительную работу с населением. Люди должны, во-первых, усвоить раз и навсегда, что пумы здесь действительно водятся, а во-вторых, они должны знать, как себя вести, как обезопасить свои жилища, как уберечь домашних животных. Убрать пум из этой местности невозможно, ведь для этого надо рассуждать как первые поселенцы, которые считали, что всех хищников надо уничтожать. Думаю, общественность этого не одобрит. Мало того, я как биолог убеждена, что такое отношение к диким животным принесет еще больше вреда».

Майкл Сандерс был уверен, что позиция Отдела дикой природы несостоятельна. Сотрудники Отдела подчеркивали, что пумы редко нападают на человека. Как заявила Кэти Грин, «история отношений пумы и человека в этом регионе показывает, что нападение на людей пумам несвойственно». Но это заявление основывалось на опыте прошлого. Поведение пум, по всей видимости, начало меняться, так что неправомерно сравнивать поведение пум в современном Боулдере с тем, как они себя вели раньше. В Африке и Азии, если дикие кошки начинают нападать на собак или домашний скот, это считается дурным признаком, и тут же принимаются необходимые меры. Ученые полагают, что, когда хищники начинают охотиться на домашнюю живность, они могут переключиться и на человека. Известен случай, имевший место в Гонконге. В одной деревне тигр стал охотиться на свиней, затем гонялся по деревне за оленем и в конце концов настолько обнаглел, что приблизился к пожилой женщине, косившей траву, и начал выписывать вокруг нее круги. Майкл Сандерс опасался, что в Боулдере может случиться нечто подобное. А что, если собаки стали для пум «разминкой» и вскоре пумы переключатся на людей?

Майкл поделился своими опасениями с корреспондентом газеты «Денвер пост». «Мы имеем дело с пумами, уже привыкшими к городу и к человеку, хотя, конечно, и не в такой степени, как олени. Увидев у себя во дворе свежий след пумы, я нисколько не удивлюсь, — сказал он Клэр Мартин, которая включила отрывки из его интервью в большую статью о проблеме пум. — О пумах известно многое. Мы знаем, каков размер территории, которую они считают своей. Знаем, в какое время года у них появляются детеныши. Но мы не знаем, сколько именно пум обитает в Колорадо. И нам ничего не известно о поведении диких кошек в урбанизированной местности. Мы живем и не знаем, что будет дальше. Это просто отсрочка. Я боюсь, что настанет тот час, когда пума нападет не на собаку или кошку, а на ребенка. В других штатах бывали случаи нападения пум на детей. А вдруг это случится и у нас? Обязанность Отдела дикой природы — собрать всю информацию о пумах, обитающих на Передовом хребте, выяснить, как они себя ведут в три часа ночи, как — в десять утра, что делают в сумерках. Но Отдел этим совершенно не занимается».

В июне 1990 года ситуация стала критической. В Боулдере разразилась катастрофа. И причиной ее стали пумы.

Линда Уолтерс выпила воды и отправилась на пробежку. Вышла из дому и побежала в сторону леса — подальше от учебников и надоевшей зубрежки. Линда, студентка третьего курса медицинского колледжа, приехала к родителям под Боулдер, чтобы спокойно подготовиться к экзаменам. В пять часов она позволяла себе передышку и отправлялась подышать свежим воздухом.

• Предыдущая
• 14/24
• Следующая