Свинья, которая хотела, чтоб ее съели - Баджини Джулиан - Страница 15

Можно подумать, что выполнение чего-либо нелогичного никогда не будет логичным. Подумайте, например, над тем, является ли предположительно нелогичным делом принятие решения путем подбрасывания монетки. Если мы говорим, что делать это логично, то мы, должно быть, подразумеваем, что принятие решения на основе подбрасывания монетки в конце концов является логичным поступком, а не то, что это есть нелогичный акт, который мы осуществляем нелогичным образом.

Очевидный парадокс является результатом небрежности языка. Подбрасывание монетки не обязательно является нелогичным (неразумным) способом принятия решений, оно просто нелогично. То есть оно не является ни логичным, ни нелогичным, но представляет собой процесс, в котором не участвует логика. Большая часть из того, что мы делаем, нелогично в этом смысле. Например, если белому вину вы предпочитаете красное, это не нелогично, но и не логично. Предпочтения основаны вовсе не на аргументах, а на вкусах.

Как только мы примем это, данный парадокс исчезает. Вывод истории о Буридане состоит в том, что иногда логично применять нелогичные процедуры для принятия решений. В случае с Буриданом можно сказать, что поскольку его разум не может определить, в какой супермаркет ему следует пойти, но пойти туда ему нужно, то вполне логично (разумно) выбрать супермаркет наугад (сделать случайный выбор). И здесь нет никакого парадокса.

Мораль этой истории очень важна. Многие люди полагают, что роль логики (разума) в жизни переоценена, потому что не все, что мы делаем, можно объяснить или определить логикой.

Те, кто так думает, используют правильные доводы для достижения неправильных заключений. Логика (разум) продолжает преобладать, потому что только логика может сказать нам, когда нам следует применять логичные или нелогичные шаги. Например, если траволечение помогает нам, тогда разум может сказать нам, что мы должны им воспользоваться, даже если разум не может объяснить нам принцип его действия. При этом разум предостережет нас от использования гомеопатических средств, поскольку нет причин верить в их эффективность. Принятие того факта, что можно быть логичным, чтобы быть нелогичным, еще не открывает для нас двери к нелогичности.

Смотрите также

6. Колесо фортуны

16. Наперегонки с черепахой

42. Бери деньги и беги

94. Налог Соритеса

Аудитория напряглась и замерла, когда врач надел свою маску и перчатки и приготовился поднести нитку и иголку к скрепленной ремнем ноге пациента, находящегося в сознании. Когда иголка вонзилась в его тело, пациент издал жуткий крик боли. Но как только она вышла из тела, он стал неестественно спокойным.

«Как вы себя чувствуете?» — спросил его врач.

«Превосходно», — последовал ответ пациента, к изумлению сидящих в зале. «Все было так, как вы и говорили, я помню, как вы вонзали в меня иголку, но я не помню боли».

«Так вы не возражаете, если я сделаю еще один стежок?»

«Конечно нет. Я совсем этого не боюсь».

Врач повернулся к аудитории и пояснил: «Разработанный мной метод не устраняет ощущение боли, подобно обезболивающим препаратам. Он препятствует отложению любых воспоминаний о боли в нервной системе пациента. Если вы не будете помнить свою первоначальную боль, тогда зачем ее бояться? На примере нашего пациента мы видим, что это не просто теоретическая софистика. Вы видели, что ему было больно, но, забыв про эту боль, он уже не боится ее повторения. Это позволяет нам оперировать на пациентах, находящихся в полном сознании, что в некоторых случаях необходимо. А теперь, с вашего позволения, я сделаю еще несколько стежков».

Политфилософ Джереми Бентам советовал при размышлении о моральных правах животных спрашивать себя не о том, «умеют ли они мыслить» или «умеют ли они говорить», а о том, «умеют ли они страдать». Но что значит страдать? Часто считают, что страдать — значит ощущать боль. Поэтому, если животные ощущают боль, значит, они заслуживают бережного отношения. Ощущение боли само по себе неприятно; и поэтому вызывать любую ненужную боль — это значит увеличивать общее количество неприятного без веских на то оснований.

Боль, бесспорно, является чем-то неприятным. Но насколько она неприятна? Данный мысленный эксперимент бросает вызов интуитивному предсгавлению о том, что боль сама по себе является чем-то очень неприятным; он отделяет ощущение боли от предчувствия (ожидания) боли и воспоминания о ней. Наш пациент из-за того, что он не помнит свою боль, не ассоциирует с предстоящей болью ничего неприятного, а поэтому не боится ее. Тем не менее в момент причинения боли она сильна и очень реальна.

Причинять любую беспричинную боль человеку по-прежнему было бы неправильным, поскольку в момент ее причинения происходит нечто излишне неприятное, но вызывание такой боли не является таким уж страшным злом. И это не в последнюю очередь происходит из-за того, что человек, ощущающий боль, не только не боится ее, но и не помнит о ней.

Если так, то причины, делающие вызывание боли таким злом, должно быть, как-то связаны с тем, как боль ранит нас в долгосрочной перспективе и создает в нас страх. Возможно, в таком ключе мы должны понимать и страдание. Например, острая, мгновенная боль в зубе неприятна, но она проходит и не слишком сильно затрагивает нашу жизнь. Но если такая боль появляется у вас регулярно, тогда вы действительно страдаете. И дело не в том, что эта боль накапливается. Речь скорее идет о повторяемости боли, о знании того, что она придет еще и еще раз, и о способе, которым каждая боль оставляет свой след в памяти и окрашивает прошлое своей негативностью: все эти факторы связывают индивидуальные проявления боли в единую картину, которая и составляет страдание.

Если это верно, тогда для того, чтобы ответить на вопрос Бентама о животных, нам нужно знать не только о том, чувствуют ли животные боль, но и о том, есть ли у них память и предчувствие боли, которые и являются необходимыми компонентами страдания. Многие животные, безусловно, обладают ими. Собака, с которой постоянно обращаются дурно, похоже, страдает от этого. Но менее умные животные, живущие только настоящим, возможно, не могу!' страдать подобным образом. Можно ли сказать, что рыба, висящая на крючке, на самом деле не умирает медленной и мучительной смертью, а просто испытывает серию не связанных друг с другом мучительных мгновений? Если это так, тогда мы, подобно нашему врачу, возможно, не будем считать, что в причинении этой мимолетной боли есть что-то ужасное.

Смотрите также

5. Свинья, которая хочет, чтобы ее съели

17. Пытать или нет?

57. Съесть Крохотульку

68. Безумная боль

Хью, Дрю, Лу и Сью пообещали своим матерям регулярно писать письма и сообщать о том, что происходит во время их кругосветного путешествия.

Хью писал письма, но просил других людей отправить их, а последние не делали этого. Поэтому его мать так и не получила его писем.

Дрю писала письма и отправляла их сама, но беспечно опускала их в неиспользуемые почтовые ящики, наклеивала на них слишком много почтовых марок и совершала другие ошибки, что приводило к тому, что ни одно из ее писем не доходило до адресата.

Лу писала письма и отправляла их правильно, но каждый раз ее подводила почтовая система. Ее мать не дождалась от нее вестей.

Сью писала письма, отправляла их правильно и делала короткие телефонные звонки, чтобы проверить, дошли ли ее письма. К сожалению, они не доходили.

Сдержали ли дети обещание, данное своим матерям?

Источник: Критический обзор этики X. А. Причарда в книге Мэри Варнок «О чем думают философы» под редакцией Дж. Баггини и Дж. Стангрума (Континуум, 2003).