Шах помидорному королю - Стрелкова Ирина Ивановна - Страница 7
- Предыдущая
- 7/56
- Следующая
— Фомин выехал в глубинку, — сообщил Налетов.
Ответ вполне точный и правдивый. Именно в глубинку и заслал сегодня Фомина Петр Петрович. В самую глушь, в лес, где Фомин сейчас наверняка всерьез занялся воспитанием своего слишком активного общественного помощника.
— Впрочем, он мне не так уж и нужен, — небрежно проронил Егоров. — Все вопросы я предпочитаю решать с вами.
Налетов старательно обходил взглядом алый цветок в петлице куртки Егорова.
— Я передам Фомину все ваши указания. Не вижу причин отстранять его от дела.
Егоров чуточку смутился.
— Нет, пусть занимается. Тем более что заниматься осталось недолго.
На террасе, выходящей в сад, их ожидал накрытый стол.
— Быстро у вас! — сказал Егоров.
— Семья работника милиции всегда в готовности номер один. — Петр Петрович подвинул гостю салат, сковородку с яичницей и собственноручно заварил чай.
Оказалось, Егоров прибыл в Путятин прямиком из энской исправительно-трудовой колонии. Уплетая яичницу, он подробно расписывал, как наконец вышел на эту колонию. Как туда добирался самолетами и поездами. Нарочно оттягивал самое главное — что удалось там разузнать.
«Умеет себя подать! — отметил Налетов. — Надо обратить внимание Фомина — пусть поучится, как это делают. А то принесет ценные сведения — и бух, валит прямиком…»
Если отбросить все несущественные детали, которым Егоров придавал многозначительность, новости оказались дельными.
В энской колонии отбывал свой срок много раз осужденный Левчук Григорий Анисимович по кличке Гриня.
Полгода назад туда же попал бывший осмотрщик вагонов со станции Путятин Сухарев Виталий Дмитриевич. Сухарева судили за хищение железнодорожных грузов. Он намечал себе вагон с чем-нибудь ценным и устраивал так, чтобы вагон из-за неисправности загоняли в тупик.
Гриня бежал из колонии за пять дней до той злополучной субботы, когда был ограблен путятинский универмаг.
Сухарев, вызванный на допрос, признался Егорову, что никакой дружбы с Гриней у него не было. Один только страх. Надо было чем-то откупаться. Другие заключенные платили дань Грине деньгами и продуктами. А Сухарев поведал ему про подвалы путятинского универмага.
Тайна старинных торговых рядов досталась Сухареву по чистой случайности. В Путятине его соседом по дому был одинокий старик. В биографию старика Сухарев не вникал. Вроде бы тот еще до революции служил приказчиком у какого-то купца. По версии Сухарева, старик открыл ему тайну в благодарность за доброе отношение: то хлеба ему купишь, то еще чего-нибудь.
Сначала Сухарев не принял всерьез стариковскую болтовню. А потом как-то зашел в овощной магазин, и его попросили подсобить с разгрузкой. Переносили в подвал коробки с болгарскими консервами. Лампочка светила еле-еле, однако Сухареву удалось разглядеть в дальнем конце за грудой разбитых ящиков и бочек что-то похожее на нишу.
Дальнейшие действия Сухарева были таковы. Он подрядился отремонтировать лесенку, ведущую из подсобки в подвал, и получил возможность обследовать нишу. Старик не врал. Нашлась дверца, и за ней ход с кирпичным сводом.
Покидая подвал, Сухарев аккуратно замаскировал нишу. Вот, собственно, и все. Егорову он поклялся, что никогда и не помышлял о крупной краже, будучи по природе робким жуликом, способным только на мелкие хищения из вагонов.
— Ничего себе робкий! — заметил Налетов. — Тащил самое дорогое, пломбы обратно навешивал — только опытный эксперт отличит от настоящих.
Конечно, Сухареву можно было в чем-то верить. И в чем-то нет. Старик, живший с ним по соседству, давно умер — уже не установишь, от него Сухарев узнал про подвалы или от кого-то другого, которого не хочет назвать. На умершего можно все свалить. А с тем, другим, Сухарев, вполне вероятно, готовил ограбление универмага.
— Я уверен, что Гриня пришел на готовое, — сказал Егоров. — Слишком короткий промежуток отделяет день побега и день ограбления. Всего пять суток. Гриню в Путятине ждал сообщник Сухарева. И кстати, без такого опытного рецидивиста золотого дела не провернешь. У Сухарева и кого-то нам неизвестного вряд ли имелись каналы сбыта. Им позарез требовался такой, как Гриня, имеющий связи с перекупщиками золота…
«Очень эффектно, — подумал Налетов, — но слишком шикарно для Путятина. И для Сухарева сложновато. Так можно дойти до предположения, что он нарочно отхватил восемь лет лагерей, чтобы встретить Гриню и прислать в Путятин…»
Еще Налетов подумал о неизвестном сообщнике Сухарева. Мог быть кто-то. Но не обязательно они с Сухаревым собирались красть золото. Могли нацелиться на что-то другое.
Излагать Егорову свои слишком простые соображения Налетов не стал. Не лучше ли послушать, каков у него дальнейший план действий.
На стол перед Петром Петровичем легла фотография мрачного детины. Ее надо размножить и раздать. Прежде всего участковым. Пусть поспрашивают местное население, случалось ли кому видеть такого, где и с кем. Любая, даже самая малая информация о Грине может дать ниточку к его сообщнику.
— Старыми связями Грини я займусь сам, — деловито продолжал Егоров. — Брать его придется не здесь. На встрече с покупателем золота. Чтобы все побрякушки были при нем. Быстрый сбыт краденого в его характере. Не умеет выждать, затаиться… — Егоров дал понять, что насчет предполагаемых скупщиков золота у него уже налажен контакт с московским угрозыском, и перешел к задачам путятинской милиции. — Фомин пусть отвлекает внимание преступников на себя. Дело в том, что к расследованию подключается капитан милиции Куртикян из областного угрозыска. Он будет жить в Путятине под чужим именем. Об этом Фомину знать не обязательно. Его задача изображать бурную деятельность, словом, создать лишний шум. А Рудик Куртикян уже здесь, в Путятине. Паспорт у него на имя Арутюна Бабкеновича Назаретяна. Прибыл из Краснодара, привез помидоры. Какие-то подростки околачивались возле рынка, он с ними столковался насчет разгрузки. Главного зовут Ханя.
— Известная личность, — пояснил Налетов. — Павел Рыжиков.
Рудику Куртикяну сказочно повезло в Путятине с первых шагов. Требовалось сыскать для помидорного короля Арика Назаретяна приличную комнату недалеко от рынка, и Ханя привел его к той самой хозяйке, у которой снимал комнату Сухарев. Помидорный король, не торгуясь, заплатил за полмесяца вперед. И уже успел узнать, что где-то в Путятине существует бывшая мастерская Сухарева. Моторную лодку у Сухарева по суду конфисковали, мастерскую упустили из вида…
Налетов крякнул от досады. Действительно, упустили. Не мастерская, конечно. Будка из фанеры на берегу Пути в компании таких же кое-как сколоченных будок. Но ведь был там весь необходимый владельцу моторки инструмент… И мог быть газорез…
Налетов не стал оправдываться, что дело Сухарева вела железнодорожная милиция. Кто бы ни вел… За все, что находится в Путятине, отвечает городское управление.
— Связь Рудик будет держать только с вами, — инструктировал Егоров. — Для него удобно, что вы живете в отдельном доме. Но приход сюда — крайний случай. Рудик будет звонить по телефону, я ему дал оба ваши номера — служебный и домашний… — Егоров поморщился и добавил: — Фомина все же поставьте в известность. Чтобы он случайно не полез в дела Арика Назаретяна.
«Ничего, — подумал Налетов. — Будет и на нашей улице праздник. Мы еще поглядим, как вы запоете у себя в областном управлении, когда Фомин назло вам разыщет грабителей. Да таких, о которых вы и не подозревали…»
Наивные беспочвенные мечты! Налетов раньше и не знал, что он на это способен. Вернувшись с небес на землю, он уныло сказал себе: «Нет, не обскакать Фомину мастеров своего дела — энергичного Егорова и везучего Рудика. Ведь надо же… Проник в тот самый дом…»
В каждом тихом провинциальном городе непременно сыщется хоть один подозрительный дом. Не притон, не воровская хаза, но милиция за ним приглядывает особо. А жильцы такого дома, в свою очередь, живо интересуются деятельностью милиции и знают всех ее сотрудников поименно и в лицо.
- Предыдущая
- 7/56
- Следующая
