В дебрях Камасутры - Славная Светлана - Страница 28

• Предыдущая
• 28/61
• Следующая

«Любимая» разочарованно клацнула острыми зубами и неторопливо поплыла прочь.

— Ну и дела! — Егор растерянно огляделся вокруг и схватился за голову. — Вот черт! Где же это я оказался?

Ни свадьбы, ни котлов, ни горбатого ослика не было и в помине. Верхушки гигантских деревьев терялись в небесно-голубой вышине, неведомые запахи щекотали ноздри, а диковинные птицы устроили чудовищную какофонию, норовя перекричать друг друга.

— Галлюцинации, — понял Егор. — Может, свадьба уже была, а я забыл принять алкогольный нейтрализатор? Куда только смотрела жена! Мучайся теперь от пьяных кошмаров...

Спрыгнув на берег, Егор побрел прочь, справедливо полагая, что в чаще леса его шансы еще раз повстречать крокодила стремительно тают. О том, что в этой чаще можно повстречать других, не менее кровожадных тварей, он старался не думать.

Через некоторое время Егор добрался до вершины холма, усеянного большими валунами. Просторная площадка, на которой вполне могла бы уместиться пара волейбольных команд, заканчивалась голой скалой, но буйная растительность джунглей уже подбиралась к ее подножию. Уловив краем глаза какое-то движение, Гвидонов в испуге отшатнулся за ближайший валун, но тут же выглянул обратно, потрясенный удивительным зрелищем. В нескольких метрах от него, посреди джунглей, в полном одиночестве сидел маленький мальчик. Пацан подкинул камешек, сверкнувший в лучах заходящего солнца, и весело засмеялся.

Егор сосредоточенно нахмурился, пытаясь сообразить, что ему напоминает эта картина. «Было семь часов знойного вечера в Сионийских горах...» — вспыхнула в голове фраза из некогда проглоченной книжки. Егор вскочил и с силой хлопнул себя по коленям:

— Так это ж Маугли!

Сонька была на грани нервного срыва, когда ей наконец удалось разыскать верховного жреца.

— Где тебя носит? — прошипела она в ярости. Если бы растительность на голове жреца не была давным-давно сбрита, то в этот момент она, по идее, должна была встать дыбом от ужаса. — Ты что, забыл о своих обязанностях?

— Странный вопрос. Ты же знаешь, у меня прекрасная память, — сухо ответил жрец.

— Тогда соблаговоли проводить троих чужеземцев в последний путь. Немедленно, — отрезала Сонька.

— Позволь поинтересоваться, божественная, чем тебе так не угодили эти ничтожества?

Сонька недобро прищурилась, представив, как она пускается в откровения относительно алмазного венца, резинового дракона и испорченной машины времени. Борька, конечно, классный любовник, но начинает слишком много себе позволять.

— Тебе этого не понять, — высокомерно произнесла она. — Эти люди из моей прошлой жизни. Они стали для меня причиной многих несчастий, и я должна им отомстить.

— Мне действительно не понятно, как простые смертные могут причинить вред богине. Может, они осквернили твой храм? — Жрец неожиданно остановился и, склонив голову набок, внимательно уставился на Соньку своими темными, чуть навыкате, глазами.

Сонька ненавидела этот взгляд. Когда Брихадаранья так смотрел на нее, она чувствовала себя маленькой девочкой, уличенной в воровстве наличности с папиной кредитки. В такие минуты ей казалось, что жрец видит ее насквозь, знает о ней больше, чем она может догадываться, и прекрасно понимает, кто она есть на самом деле. Мгновения превратились в вечность, Сонька словно находилась под гипнозом, не в силах отвести взгляд.

— Ты задаешь слишком много вопросов, — наконец выдавила она.

— Возможно. — Жрец отвернулся и как ни в чем не бывало двинулся дальше. — Твои враги — мои враги.

— То-то же, — заключила богиня, постепенно приходя в себя.

Жрец отодвинул тяжелый засов и, сняв со стены факел, прошел внутрь маленькой комнатки.

— Ты, кажется, говорила, что их будет трое?

— А что, они уже успели размножиться? — хихикнула Сонька, протискиваясь следом.

— Скорее наоборот.

На земляном полу неподвижно лежали Птенчиков и Сыроежкина. Тело Гвидонова исчезло. Сонька привалилась к стене:

— Этого просто не может быть...

Резко обернувшись к жрецу, она схватила его за руки и принялась трясти:

— Ты должен его найти, слышишь? Срочно! Отправляйся сейчас же.

— А может, я сначала с оставшимися разберусь, пока они тоже куда-нибудь не исчезли?

— Я сама с ними разберусь! — заорала Сонька. — Отправляйся немедленно! — Жрец не двигался с места. Сонька окончательно вышла из себя: — Может, ты хочешь, чтобы я сама по джунглям бегала? Лучше не зли меня, а то...

Жрец так и не успел ознакомиться с перспективами своего дальнейшего бытия, потому что их спор был внезапно прерван надрывными воплями, доносящимися с улицы. Сердце богини сжалось от дурного предчувствия, и она, забыв о жреце, помчалась по узкому коридору к выходу. Выскочив на свет, она едва не столкнулась с нянькой Василия Салтановича, издающей душераздирающие стенания:

— Юный Мозгопудра, божественный сын Кришны, пропал! — Эта речь лишила женщину последних сил, и она со всего маху рухнула к ногам богини.

Смысл услышанного медленно проникал в Сонькино сознание. Ноги почему-то стали тяжелыми и какими-то чужими, в глазах потемнело, богиня пошатнулась и чуть не составила компанию распростертой перед нею нянькой. Когда сзади ее подхватили сильные мужские руки, она услышала голос верховного жреца, показавшийся ей удивительно родным:

— Теперь я понимаю, почему ты спешила избавиться от этих людей, — глухо произнес он, прижимая Соньку к себе. — Только последний негодяй мог похитить невинное дитя.

— Гвидонов, подлец, что же ты натворил? — простонала Сонька, в отчаянии цепляясь за жреца. — Боренька, какое счастье, что ты рядом! Найди их, умоляю. Без сына я пропаду...

— Я все сделаю, не волнуйся. — Жрец взял девушку за подбородок и аккуратно вытер слезы с ее лица. — Иди в храм, успокойся и приведи себя в порядок. Великая богиня Каа-ма не должна показываться на людях в таком виде.

— Но я тоже хочу участвовать в поисках, — попыталась возразить Сонька.

— Ты ведь только что говорила, что не пристало богине по джунглям бегать. Так? — жестко спросил жрец.

— Да, но...

— Вот и иди, — отрезал Брихадаранья, сверля Соньку своим магнетическим взглядом. — Я распоряжусь насчет поисков, а сам завершу наше дело, пока эти чужестранцы не натворили новых бед.

Жрец наклонился к Соньке и понизил голос до свистящего шепота:

— А может, их все-таки лучше?..

Он с силой чиркнул ладонью по собственному горлу, словно собираясь избавиться от бритой головы.

— Нет-нет, ни за что! — Сонька в испуге замахала руками. — Ты же знаешь, как я к этому отношусь. Лучше влей им еще дурманящей настойки, чтоб не очнулись раньше времени.

— Зря, — обронил вместо прощания жрец и, прихрамывая, отправился улаживать дела.

Егор выбрался из своего укрытия, подошел к ребенку и торжественно произнес:

— Мы с тобой одной крови — ты и я!

Мальчишка нехотя оторвался от своих камешков и окинул Гвидонова оценивающим взглядом:

— С чего ты взял?

Егор опешил:

— Так Закон Джунглей же...

— Первый раз слышу такую ерунду. — Мальчишка поднял с земли камень и ловко метнул в огромного белого попугая, с любопытством прислушивающегося к разговору. — Не можем мы быть с тобой одной крови. Я — Раджагрих Сиддхартах Мозгопудра, божественный сын Кришны.

— Брешешь, — убежденно заявил Гвидонов — Ты — лягушонок Маугли.

Он опустился на землю рядом с мальчишкой и с наслаждением вытянул усталые ноги.

— Кто ты такой, чтобы называть меня лягушонком? — нахально прищурился пацан.

— Я-то? Багир. Большой пантер. Черт, как же кружится голова...

Галлюцинации продолжались. На площадку легла темная тень, за ней еще одна, и еще... Из-за огромных валунов медленно появлялись волки.

— Ексель-моксель! — на чистейшем русском языке произнес Раджагрих Сиддхартах, сын Кришны, скрываясь за спиной Егора.

— А, Свободный Народ, — зевнул Гвидонов. — Пришли на Скалу Советов, побазарить о насущных проблемах?

• Предыдущая
• 28/61
• Следующая