Три девицы под окном... - Тамбовцева Анна - Страница 32

• Предыдущая
• 32/64
• Следующая

Птенчиков велел Варе оставаться у прачки и носа не казать во дворец, где ее сразу заметит бывшая подруга. Взамен Варя взяла с него слово держать ее в курсе событий.

Разрозненные части затейливой мозаики постепенно занимали свои места. Однако главная цель — возвращение домой Егора Гвидонова — по-прежнему казалась неосуществимой. Как его найти? Нельзя же, в самом деле, подойти к Соне и поинтересоваться: где скрывается твой подельничек?

Иван брел во дворец полный самых мрачных предчувствий. Эх, погорячился он, объявив друзьям, что сумеет справиться с этой запутанной задачкой! Ничегошеньки он не сумеет. Даже с девчонкой не совладал, не оградил ее от опасности, не заставил улететь домой. Надо бы сообщить об их встрече в Центр Управления… Да только как сообщишь? Сотрудники Института — народ дисциплинированный, они его решения не поймут и не одобрят. Скажут: недопустимая халатность в боевых условиях…

Нужно скорее покончить с расследованием. Только с чего бы его начать?

Меж тем пир во дворце достиг кульминации. Лебедь отплясывала с Салтаном трепака, разомлевшие бояре подхрапывали в такт. И лишь седая Бабариха грустила в одиночестве над кружкой медовухи…

Птенчиков замер. Вот оно, недостающее звено! Разговорчивый боярин назвал старуху «царской тещей». Значит ли это, что Бабариха объявила Сонек своими дочерьми? Детектив в азарте потер ладони. В голове роились рабочие гипотезы. Неужели Сонька завербовала сообщницу из местных жителей? Или Бабариха тоже явилась из будущего? В любом случае «матушка» аферистки должна быть в курсе событий!

Иван окинул взглядом пиршественную залу. Соньки отсутствовали. Самое время действовать!

Бабариха отхлебнула медовухи и вновь углубилась в размышления о своей нелегкой доле: «Вот, жила себе, лиха не знала. А попутал лукавый на старости лет, и поддалась искушению… Уж больно хотелось к царю-батюшке в родственницы протиснуться! Да, видно, не судьба мне в тещах государевых задержаться. А всё эти девки проклятущие. Вздумалось им, видишь ли, на Буян прокатиться! Ну и катились бы себе, с глаз долой, так нет: весь двор за собой приволокли. И я-то, дурища старая, им подсобила, о красе царицы-Лебедушки нашему кобелю рассказала! А он и рад стараться: не успел одну царицу обгоревать, уж перед другой хвостом машет. Глядишь, жениться надумает, и что со мной тогда будет? Бывшая теща — хуже пленного сарацина…»

От такой перспективы Бабарихе и вовсе тошно стало. Совсем уж собралась она завыть в голос, как вдруг отвлек ее от горьких мыслей приятный мужской голос:

— Вы позволите присесть?

— Дак, ить… — От неожиданности старуха икнула и звучно сморкнулась в подол.

Птенчиков устроился на резной скамье и поставил перед Бабарихой кувшин зелена вина.

— Что-то я смотрю, не слишком по вкусу тебе, бабушка, эта медовуха. Дрянное пойло, дешевка. Не согласишься ли отведать вина эллинского, виноградного? С царского подноса стащил!

Бабариха захлопала глазами и невнятно замычала. Иван невозмутимо наполнил кубки.

— Ну, будем здоровы.

Бабка покладисто осушила свою емкость. Птенчиков окинул ее пристальным взором.

— Не нравится мне, бабушка, бледность твоего лица. О чем кручинишься?

— Ой, милок… — протянула Бабариха, лихорадочно подыскивая приличную причину, на которую можно свалить душевное расстройство.

— Да-да, слыхал я от людей о твоем горе, — продолжал меж тем Иван. — Какая ужасная трагедия — в один день лишиться и дочки любимой и внучка молодого!

Птенчиков выжидательно замолчал, надеясь на естественное продолжения разговора, однако старуха лишь печально шмыгнула носом. Детектив решил идти напролом:

— А давай, бабуля, выпьем за упокой души деточек твоих убиенных!

Уговаривать старушку не пришлось. Весьма профессионально она опрокинула в себя очередной кубок зелена вина, затем еще один, и еще… Нежданный кавалер проявлял чудеса галантности. Глаза Бабарихи заблестели, бородавка на носу порозовела. Игриво улыбнувшись заморскому гостю, она принялась кокетливо накручивать на узловатый палец клок выбившихся из-под платка седых волос.

— Так что же случилось с твоими детушками? — вернулся к интересующей его теме Иван. Бабариха склонила растрепанную голову ему на плечо и доверительно зашептала:

— Салтан-душегубец кровинушек моих извел. В бочки дубовые закатал и в море-окиян бросить велел.

— Кошмар! — притворно изумился Птенчиков и покосился на Салтана. — Надо же, каков тиран. А с виду вполне приличный человек. А чем заслужили они немилость страшную?

Бабариха кинула выразительный взгляд на серебряный кувшин. Кавалер подлил зелена вина, старушка хлебнула хмельного напитка и, обхватив голову руками, закачалась на лавке из стороны в сторону.

«Только бы не свалилась раньше времени», — испугался Птенчиков, отодвигая заветный кувшинчик.

— Так что же всё-таки произошло? — осторожно напомнил он тему разговора.

— Да знамо дело что, — внезапно обозлилась Бабариха. — Принес гонец Салтанову грамоту, а там написано: «…времени не тратя даром, и царицу и приплод тайно бросить в бездну вод». Вот и все дела.

— Прямо так и повелел? — обалдело переспросил Иван, почуяв знакомый пушкинский слог.

— Прям так… — Бабариха грузно навалилась на дубовый стол и неожиданно завела:

— «Во саду ли, в огороде…»

Поняв, что данный источник информации временно вышел из строя, Птенчиков поспешил выскользнуть из царских покоев. Ему срочно требовалось поделиться с Варей грандиозным открытием: Салтан самостоятельно придумать такой указ не мог! Очевидно, что в составлении текста ему помогали либо Соня, либо Егор. Но зачем им понадобилось закатывать самих себя в бочки, да и как они убедили царя отдать такой приказ? Эх, допросить бы хорошенько царя-батюшку…

И тут в голову Ивану пришла неожиданная мысль:

— Да как же я раньше до этого не додумался! — воскликнул он, окрыленный собственной гениальностью.

Едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег трусцой, Птенчиков достиг домика прачки. Вари на месте не было. Она сидела на берегу, возле самой кромки воды, погруженная в глубокую задумчивость.

— Так, Варвара, — решительно начал детектив. — Я отправляюсь на машине времени в царство Салтана. Высажусь там на два дня раньше, как раз к началу событий, и быстро разберусь, что случилось и куда подевался Гвидонов…

— Гвидонов уже нашелся, — тихо произнесла Варя.

— И не вздумай отправляться за мной… Что ты сказала?

— Гвидонов нашелся, — эхом отозвалась Варя и швырнула в воду камушек.

— Как нашелся? — оторопело спросил Птенчиков.

— Приплыл на серфинге. — Варя кинула в воду еще один камушек.

— Варвара. — Иван начал терять терпение. — Прекрати швыряться камнями, ты так весь остров в море перекидаешь. Объясни толком, что за серфинг ты имеешь в виду и где сейчас Егор.

— Обыкновенный такой серфинг, — равнодушно произнесла Варя. — Его Гвидонов сам построил, рассчитав конструкцию на наручном компьютере, который вместо часов носит.

— Ничего не понимаю… Если Егор заодно с Соней, то к чему эта чехарда с серфингом? А если нет, то как он выбрался со дна морского? Неужели повезло?

— Везение — величина непостоянная, и надеяться на нее глупо, — укоризненно заметила Варя. — Егор послал со своего компьютера ультразвуковой сигнал дельфинам. Дельфины — животные доброжелательные и поболтать любят. Сама с ними сколько раз общалась, когда практику на биофаке проходила. Они согласились выкатить бочку на берег, прямо под нос какому-то рыбаку, который и помог Гвидонову выбраться.

— Да, действительно всё очень просто, — глубокомысленно покивал Птенчиков. — Но как Егор узнал, что мы на Буяне?

— Да про нас он вообще ничего не знал. Так удивился, когда меня увидел. И обрадовался… — задумчиво добавила Варя.

Птенчиков тактично кашлянул. Девушка тряхнула головой и продолжила рассказ:

• Предыдущая
• 32/64
• Следующая