Мафиози из гарема - Славная Светлана - Страница 22

• Предыдущая
• 22/70
• Следующая

– Послушайте, у ребенка жар! – Она присела перед его братишками, ощупывая шейки и проверяя пульс. – Эти дети серьезно больны, неужели вы ничего не замечаете?!

Мать ребятишек залилась слезами:

– Как же не заметить, если они всю ночь метались на кроватках? Я только отправила служанку за врачом, как в наш дом нагрянули алебардщики. Больше я не могу рассчитывать на доктора – мне нечем будет с ним расплатиться…

– Я вылечу ваших детишек, – решительно заявила звезда натурологии. – Нельзя оставлять их в таком состоянии без помощи медицины.

Лицо матери осветилось робкой надеждой:

– Да наградит тебя Аллах, добрая девушка!

Хозяйка распорядилась устроить попавших в беду соседей со всеми удобствами и провела Ивана в уютную, щедро застланную коврами комнату. Скрепя сердце, Птенчиков поведал, что случилось с ее мужем. К чести хозяйки стоит отметить, что обошлось без истерики. Она будто окаменела, и лишь побелевшие пальцы быстро перебирали край теплого сеймана – местной разновидности стеганого жакета.

– Будь проклята эта чайхана! – прошептала несчастная женщина.

– Почтенный ашджи-баши владел чайханой? – удивился Птенчиков.

– Нет, мой муж ходил в чайхану.

– Неужели в Истанбуле цены на чай столь разорительны? – совсем растерялся Иван.

– Наверное, чай там заваривает сам шайтан, – горько усмехнулась жена повара. – С тех пор как открыли эту чайхану, наши мужчины, выходя из дома, забывают взять свой разум с собой. Что происходит в этом позабытом Аллахом месте, я не знаю – женщин туда не пускают, а мужчины ничего не рассказывают.

Тут дверь тихонько скрипнула, и в комнату вошла Варя:

– Дети уснули. Бедная мать осталась с ними. Этот пьянчуга, ее муж, так ужасно храпит, что с другого этажа слышно. А ведь раньше он совсем не пил. – Варя недоуменно нахмурилась. – Ничего не понимаю: Саадат говорит, что он каждый вечер уходил в чайхану, а поутру приползал в совершенно невменяемом состоянии.

– В чайхану? Неужели ту самую? – обернулся Иван к жене повара. Та лишь мрачно кивнула.

– Это сколько ж надо выпить, чтобы спустить все хозяйство и дом? – проворчала Сыроежкина, пытаясь прикинуть среднестатистическую стоимость метра стамбульской недвижимости в перерасчете на 100 граммов условного алкоголя. Ее размышления были прерваны появлением нового действующего лица: в сопровождении служанки в комнату вошла уже немолодая женщина в одеждах вдовы.

– Фатима! Здравствуй, сестрица, – подняла голову поникшая хозяйка.

– Мир твоему дому, Зульфия, – отвечала вошедшая. – Не поможешь ли ты донести мою нижайшую просьбу до слуха твоего достойнейшего супруга?

– Ох, Фатима… – всплеснула руками жена повара – и все-таки разразилась слезами. Рыдающие в режиме нарастающего крешендо сестры принялись делиться друг с другом своими горестями. Зульфия поведала, что ее супруг схвачен алебардщиками и брошен в зиндан, а Фатима рассказала, что ее сын, юный красавец Самид, гордость и единственная опора матери с тех пор, как Аллах призвал к себе ее любимого мужа, уже двое суток не возвращается домой. Ушел в злополучную чайхану, и… тут стенающая вдова ввернула столь затейливое глиссандо, что у учителя литературы потемнело в глазах.

– Хотела я попросить многоуважаемого Алишера сходить за сынком – меня-то в эту клятую чайхану не впустили – а тут такое горе… – Сестры, как по команде, заголосили с утроенной силой.

Даже одна скромно всхлипывающая женщина способна довести мужчину до нервного срыва, тут же наблюдался хорошо сработавшийся дуэт. Птенчиков беспомощно обернулся к Варе, но его ожидало новое потрясение: глаза юной помощницы стремительно краснели, наливаясь слезами сочувствия.

– Так, отставить рыдания! – гаркнул мэтр, решительно вскакивая с подушек и опрокидывая на ковер пиалы с недопитым чаем. – Я сам отправлюсь в эту таинственную чайхану, и без… как бишь зовут этого пропащего, в смысле – пропавшего юношу?

– Самид, – подсказала вдова.

– Вот-вот, без него оттуда не вернусь. А вы в это время… короче, сами придумаете, чем заняться.

Оказавшись на улице, Иван привалился к забору и протяжно вздохнул – посещение зловещей чайханы его пугало гораздо меньше, нежели пребывание в компании истерически настроенных дамочек.

Конспиративно заслонившись чайником, Иван поглядывал из своего угла, изучая обстановку. В общем-то изучать было нечего: простор, полумрак, пропылившиеся ковры, пузатый чайханщик, бросающий на него любопытные взоры исподлобья – и тишина… ибо кроме Ивана в заведении не было ни одного посетителя.

Мэтр пригнулся над пиалой и глубоко задумался.

Несмотря на заверения безутешной вдовы, он поначалу сомневался, что ее сын пропал именно в чайхане. Мало ли куда мог отправиться человек, немного отдохнув и утолив жажду! Правда, теперь его мнение изменилось. Заведение выглядело весьма подозрительно: в отличие от прочих точек «общепита», буквально переполненных по случаю окончания долгого поста, оно поражало своей безлюдностью. Однако явная убыточность чайханы не помешала ее владельцам вложить изрядные средства в оформление интерьера. На эти шикарные ковры было жалко садиться!

Иван погладил шелковистый ворс. А может, все дело в чересчур завышенных ценах? Надо было попросить меню, прежде чем хвататься за чайник! Мэтр побренчал в кармане монетками, оставшимися после Вариной прогулки по текстильному ряду. Выяснить бы у чайханщика, хватит ли ему денег расплатиться за угощение…

– О, щедрый хозяин, подобный тяжелым чайникам, которые ты разносишь, – велеречиво начал Птенчиков, однако заметил, что пузатый чайханщик недобро нахмурился, и поспешил пояснить свою словесную конструкцию: – Я имел в виду не твою внешнюю форму, но доброе сердце, горячее, как эти благословенные сосуды.

Чайханщик вытаращил глаза: таких метафор в свой адрес ему слышать еще не доводилось. На счастье Птенчикова, в этот момент открылась дверь и в чайхану вошел посетитель. Кивнув хозяину, он молча прошел в кухонный отсек и скрылся в закутке за занавеской.

– Так что ты хотел сказать-то? – вновь обернулся чайханщик к Ивану.

– Мне бы еще чайку, если можно, – пробормотал детектив и поспешно ретировался в свой угол. Появился объект для наблюдения! Наконец-то начинается работа!

Хозяин принес ему еще один чайник и замешкался рядом, терзаемый какой-то мыслью. Иван еще ниже склонился над пиалой – отвлекаться на посторонние беседы сейчас не хотелось: посетитель, скрывшийся за занавеской, загадочно притих, и мэтр силился понять, чем же он занимается в том тесном закутке. Удрученно вздохнув, хозяин отступил на прежние позиции и присел возле своих кумганов, сверля Ивана тяжелым взглядом. Так они и сидели, занятые перекрестным наблюдением, пока снова не хлопнула дверь и в чайхану не явился ещё один посетитель.

– Мир тебе, почтенный Селим, – поклонился он хозяину и, не дожидаясь ответа, проворно шмыгнул за занавеску. Птенчиков аж привстал на коленках – он готов был поклясться, что в закутке, поглотившем двоих, и одному было бы слишком тесно!

– Твоя душа возжелала чего-то еще? – шустрым колобком подкатился к нему чайханщик.

– Э… – растерялся Иван.

– Твой чайник пуст, а желудок полон, так что…

– Нет-нет, ты не знаешь размеров моего желудка! – горячо запротестовал Иван, решивший, что сейчас ему предложат пойти подобру-поздорову куда-нибудь по своим делам. – Не суди о человеке по внешности, внутри него может скрываться необъятная бездна… ненасытная прорва… в общем, неси-ка еще один чайник!

– Аллах всемогущий! – поразился чайханщик, опасливо косясь на тощего гостя с запросами водокачки.

Дверь хлопнула в третий раз. На пороге материализовался угрюмый детинушка с полным отсутствием интеллекта на плоском лице. Вперив в чайханщика мутный взгляд, он застыл, слегка покачиваясь и соображая, зачем, собственно, забрел в это безлюдное место.

– Ну, ты проходишь или как? – не выдержал чайханщик, нервно наполняющий третий чайник.

• Предыдущая
• 22/70
• Следующая