Золотой запас - Мартынов Леонид Николаевич - Страница 8

Хлебу, преющему с корня,—

В солнце зноя лишь на донце,

И ему не выпрямить меня.

Разве что подымут только вихри

С противоположной стороны,

Чем когда свалили. Но затихли

И они, стрибоговы сыны!

***

Сыплются листья среди

Летного жара —

Желто-сухие дожди —

В мягкий асфальт тротуара.

Л впереди

Столько угара!

Флюгер, вертлявей фигляра,

Месяцу бьет по рогам.

О. балаган!

Ты на печатью следи!

Слышь, зеленеет Сахара,

Л в Сенегале, читал?..

Что тебе Сенегал?

Ты за печатью следи:

В Омске какой ураган!

А впереди

Проображенье пожара

В круговращение снежного шара

С пламенным сердцем в груди!

Сани сами выскакивают из амбара

С пламенным сердцем, гляди!

ТОЛЧЕНЫЕ ОБЛАКА

Толченые облака,

Точно не август, а прямо декабрь в небесах,

Будто бы даже у господа бога озябла рука.

Полночь указывая на солнечно-лунных

глобальных часах:

Вот, мол, вам Арктика, а вот и Антарктика,

Так и резвитесь и вейтесь меж ними, как ветры

на всех парусах!

***

В час

Внезапного затишья

Всё спокойно. Ты молчишь. Я

Говорю:

— Возьми иглу,

Вышей что-нибудь!

— Я вышью!

Мышь летучую в углу!

— Нет уж.

Бог уж с нею, с мышью!

В небо взмыть позволь орлу!

— Хорошо! Но вслед орлу

Брошу жадную стрелу!

— Брось! Темно уж стало! Слышу:

Грохот крадется на крышу.

Ух! Как будто за метлу.

Ветер взялся за ветлу.

Скачут капли по стеклу

Предгрозового затишья.

***

Я не крал

Яд у кобр

Потому, что я добр.

Но украл только мед

У язвительно жалящих пчел.

Я не крал для тебя у Луны канделябр.

Но у Солнца украл для тебя ореол!

ГУДКИ

Ночью воют сонные гудки,

Но заметьте, но заметьте, но заметьте,

Те же самые бессонные гудки —

Величавые, как петушки.

На рассвете, на рассвете, на рассвете!

Дальше день как день пойдет, гудя,

Но еще немного погодя —

Музыкантам ртов не затыкайте! —

Запоют они, со звездами взойдя,

На закате, на закате, на закате!

****

Стих

Как снег

Налетел и крылом

Что-то смел, Аквилон.

А затем он упал

И лежал

Не вставая сто лет, двести лет, триста лет.

Стихотворец убит,

И в музее лежит

Пистолет.

Стихотворец умрет, а другой «подумается снова.

Жив глагол на устах у народа честного.

И как будто колосья не сам он в полях золотит

Снег

В залог урожая

Ложится, клубится,

Летит.

***

Это ты,

А я думал: цветы

Над усталым челом

Расцвели из глубин бытия

Там, где мы —

Ты и я —

Волновали умы

И сердца

Не в таком уж глубоком былом,

Мы с тобой,

Дорогая моя!

***

Разрешаю одиночеству

Рано утром приходить, будить,

Называть по имени и отчеству,

Комнаты в порядок приводить.

Как откажешь одиночеству

Быть моим секретарем!

— День настал! Осуществим пророчества,

Деловую почту разберем!

А теперь уйди! —

Но одиночество

Мне в ответ: — А если я уйду,

И тебе остаться не захочется?

— Нет! Свою любимую я жду!

Провожать я не люблю. А встречею

Дорожу я ныне только с Ней

И Ее, недалеко ушедшую,

Вижу все яснее и ясней!

* * *

Это я, может быть, превращусь в горстку пепла,

Которая развеется на ветру.

Но, чтоб он не понЬл тебе прямо в глаза и от слез,

хоть на миг, ты не слепла,

Может быть, даже я, даже я не умру, не умру,

А останусь на белом свете пусть даже тенью.

Потому что надеяться может даже и тень —

На неувядающее соприкосновенье

Со сладчайшим дыханьем твоим в светлый день!

И не знаю, какой тебе нужен крест — из камня или

металла,

Но твердо знаю только одно:

Я тебя видел, как ты прилетала

Из Нескучного сада

Тогда

В окно!

* * *

Прилетел в окошко мотылек

И у рук моих доверчиво прилег.

Прилетела вслед за ним пчела,—

Может быть, Тобой она была!

И покуда сам я не исчез, *

Я не трону никаких живых существ!

А ручьи?

Вы воплощенья чьи?

А цветы?

Ведь это тоже Ты!

С УЛЫБКОЙ НА УСТАХ

Унылые места,

Где в небе пустота

И вся земля в крестах,

А солнце и луна

Валяются в кустах.

Но так не навсегда!

Настанут времена —

И станут на места

И солнце и луна.

И облаков стада

С цветами на рогах,

С кометами в хвостах

Пойдут пастись в лугах

С улыбкой на устах!

Здесь молчат колокола,

С колоколен прочь

Не упав, когда бела

Северная ночь.

Но как будто бы ноют

Ангелы сквозь сон —

Самолеты издают

Колокольный звон!

НА СЕВЕРНОМ ОЗЕРЕ

На Кубенском

На озере

На «о»

Речей не слышалось ни от кого,

Лишь только пела

Нараспев на «а»

Над озером

По радио

Москва!

СЕВЕРО-ВОСТОЧНАЯ ПЕСЕНКА

Это север ревет в своем гневе,

Это трапы скрипят, шатки:

Где-то женщина есть, по имени

Петропавловская - на-Камчатке.

Холодно. Меховые перчатки

Стаскиваю и пальцем по снегу черчу:

Петропавловская-на -Камчатке,

Снеговому подобна смерчу,

Петропавловская в борчатке,

Петропавловская зима,

Мальчика-камчадальчика

Облюбовала сама.

Облюбовала, поцеловала,

Прыгала с ним, плавала,

На снежном вулкане протанцевала

С ним танец Петра и Павла.

Протанцевала — и точка!

Из тебя я сделаю летчика,

И этнографа, и моряка,

А быть может, и переводчика

С приполярного языка!

ВОСПОМИНАНИЯ О БУДЕ

Месяц в Венгрии

Взошел

Над холмом будайских роз,

Месяц в Венгрии прошел

Не без дождиков и гроз.

Месяц в Венгрии зашел

За шпили, колокола,

А как будто бы ушел

На текущие дела.

О текущие дела!

Что текущие дела

По сравненью с целым месяцем

Над холмом будайских роз!

ТРЕТЬЕ ИМЯ

Гостиничная собака

Залаяла. Огонь потух,

И из гостиничного мрака

Гостиничный пропел петух.

И, чтобы сердце понимало.

Что он живое существо,

Дунай нагнал листвы немало

К окну балкона моего.

И я звоню вам спозаранок.

Что издавна, с былых времен

У католичек, лютеранок

Всегда по нескольку имен.

Два имени у вас? Но в свете

Не минувших, а наших дней

Могу вам дать еще и третье.

Какое? Это вам видней!

Так выбирайте: Несмеяна,

А не Светлана, так Весна —

Какое мило и желанно?

Моя готовность

Вам ясна!

***

Цюрих

В тумане

Хоронится,

Окна, едва освещенные,

Поздних прохожих сторонятся.

Царство какое-то сонное!

Может быть, днем и сумятица —

Город иначе не может жить! —

Ломится, мечется, тратится...

Может быть, может быть, может быть!

Выпью-ка в маленьком баре

Крепкого чая как следует,

Вот ведь какая Швейцария

Ночью со мной собеседует!

ПРОБУЖДЕНЬЕ

Куда девались

Бледность, дрожь?

Усталый и скорбя.

Он отошел ко сну.

Но на вчерашнего себя —

Восстал наутро он — похож,

Как солнце на луну.

* * *

Кому останутся

Колдобины и пни,

Когда не станет нас?

Тому,

Кому останутся одни

Пленительные праздничные дни,

И блюз, и джаз.

Кому останутся шальные вечера

И лунной ночи месяц-голова?

Тому, кому забыть давным-давно пора

На кой-то черт созвучные слова.

Кому останутся торцы, дворцы,

Зубцы бойниц, прославленных в былом?

Кому достанутся терновые венцы,

А то и шелест лавров над челом?