Хрустальный мир - Баллард Джеймс Грэм - Страница 33

• Предыдущая
• 33/39
• Следующая

Проснулся он среди ослепительного солнечного света на улице храмов, где в иззолоченном воздухе во всем великолепии красок поблескивали радуги. Прикрыв глаза, он откинулся назад и посмотрел ввысь на верхушки крыш, на их золотую черепицу, инкрустированную ряд за рядом цветными драгоценными камнями, наподобие павильонов в храмовом квартале Бангкока.

Рука потянула его за плечо. Попытавшись сесть, Сандерс обнаружил, что полукруг чистого тротуара исчез, а его тело распростерто на ложе из проросших из земли игл. Быстрее всего они отросли у входа на склад, и его правая рука оказалась заключенной в футляр из множества кристаллических шипов трех-четырех дюймов длиной, который доходил почти до плеча. Внутри этой примороженной рукавицы, которую он едва мог поднять, пальцы его окружал настоящий лабиринт радуг.

Сандерс с трудом сумел встать на колени, отломав часть кристаллов. Оказалось, что позади него, сжимая в руках ружье, на корточках сидит бородатый мужчина в белом костюме.

— Вентресс! — Сандерс с криком поднял свою превратившуюся в самоцвет руку. В солнечных лучах крохотные узелки драгоценных камней, выпавших из-под манжет, светились среди кристаллизовавшихся тканей его руки, словно врезанные в нее звезды. — Вентресс, ради Бога!

Его крик отвлек Вентресса от дотошного осмотра наполненной светом улицы. Небольшое лицо и блестящие глаза архитектора были преображены странными цветными пятнами, испещрившими кожу и заштриховавшими бледно-голубым и лиловым бороду. Его костюм источал тысячи цветных полос.

Он встал на колени рядом с Сандерсом, пытаясь приставить на место оторванную от руки доктора полоску кристаллов. Прежде чем он успел что-либо сказать, прогремели выстрелы, и стеклянная шпалера, застывшая в дверном проеме, разлетелась ливнем осколков. Вентресс скорчился позади Сандерса, потом метнулся к окну. Когда по улице разнеслось эхо нового выстрела, они, миновав разграбленные прилавки, вбежали в кладовую для хранения драгоценностей, где за распахнутой настежь дверцей сейфа виднелась груда в беспорядке побросанных металлических коробок. Вентресс походя захлопнул крышки пустых поддонов и принялся сгребать в кучу рассыпанные по полу мелкие самоцветы.

Рассовав их Сандерсу по пустым карманам, он потащил его через окно, и они оказались на аллее позади дома, откуда выбрались на примыкающую улицу, преображенную нависшей над головой сетью решеток в туннель пунцового света. Они остановились у первого же поворота, и Вентресс повелительно махнул рукой в сторону маячившего в каких-то пятидесяти ярдах от них леса.

— Бегите, бегите! Через лес, куда угодно! Это все, что вам остается!

Он подтолкнул Сандерса прикладом ружья, казенную часть которого усеивала теперь россыпь серебряных кристаллов, превративших его в подобие средневекового кремневого ружья. Сандерс поднял руку. Грани самоцветов плясали в солнечном луче, словно рой светляков.

— Моя рука, Вентресс! Уже по самое плечо!

— Бегите! Больше ничто вам не поможет! — Расцвеченное лицо Вентресса озарилось гневом, будто от возмущения, что Сандерс никак не может примириться с лесом. — Не тратьте попусту самоцветы, они не могут спасать вас вечно!

Превозмогая себя, Сандерс бегом бросился к лесу и очутился в первой из череды светозарных пещер. Он вращал рукой, как неуклюжим пропеллером, и ощущал, как кристаллы начинают понемногу таять. Ему повезло, и он вскоре наткнулся на узкий приток заворачивающей сюда от гавани реки; он помчался, словно дикарь, по ее окаменевшей поверхности.

Часами он несся сквозь лес, полностью утратив всякое чувство времени. Стоило ему остановиться более чем на минуту, хрустальные ленты тут же охватывали его шею и плечо, и он заставлял себя двигаться дальше, останавливаясь, только чтобы обессиленно рухнуть на стеклянный пляж. Тогда он прижимал самоцветы к лицу, в надежде спасти его от ледяной глазури. Но камни выдыхались, грани их постоянно притуплялись — от них оставались крупицы матового кремния. В то же время самоцветы, погруженные в кристаллические ткани его руки, сияли с неослабевающей силой.

Наконец, когда он, вращая перед собой рукой, бежал между деревьями по берегу реки, впереди возник золоченый шпиль беседки. Спотыкаясь на спекшемся песке, он направился к ней. Теперь уже не прекращающийся процесс кристаллизации спаял крохотный павильон с окружающими деревьями, пощадив лишь крыльцо и дверь, но Сандерс еще сохранял слабую надежду найти здесь приют. Створчатые переплеты окон и стыки балкона сплошь изукрасили геральдические композиции в духе какой-то причудливой барочной архитектуры.

Сандерс остановился в нескольких ярдах от крыльца и посмотрел на запечатанную дверь. Потом повернулся и взглянул назад, на противоположную сторону широко раскинувшегося здесь русла реки. Ее сверкающая поверхность переливалась под лучами солнца, напоминая своим мраморным узором розоватую корку соленого озера.

В двухстах ярдах от беседки, в полынье чистой воды, где сливались струи нескольких подземных потоков, по-прежнему стоял на приколе катер Торенсена.

У него на виду в носовой части катера копошились двое. Их частично загораживала пушка, установленная прямо перед мачтой, но в одном из них, поскольку полосы повязок делили его обнаженное тело на две половины, белую и черную, Сандерс узнал помощника Торенсена Кагву.

Сандерс сделал несколько шагов в сторону катера, прикидывая, не стоит ли добраться до кромки окаменевшей речной глади и переплыть полынью. Хотя в воде кристаллы, скорее всего, начали бы растворяться, его пугало, что тяжесть нароста на руке может сразу же утащить его на дно.

Из дула пушки вырвалась вспышка света. Через мгновение земля дрогнула, и Сандерс успел заметить след летящего по воздуху в его направлении трехдюймового снаряда. С пронзительным свистом он пронесся над головой доктора и врезался в окаменевшие деревья ярдах в двадцати от беседки. Теперь до него с катера донесся и оглушительный грохот выстрела. Отразившись от речной тверди, эхо заметалось между стенами леса, барабанной дробью отзываясь у Сандерса в голове.

Не зная, на что решиться, он бросился к заросшему кустами клочку земли у самого крыльца. Упав на колени, он попытался замаскировать свою руку среди кристаллических листьев папоротника. Оба африканца на борту катера перезаряжали пушку; громадный мулат, стоя на одном колене, шуровал в ее стволе шомполом.

— Сандерс!.. — тихий, чуть громче обычного хриплого шепота голос донесся откуда-то слева, с расстояния буквально в пару ярдов. Сандерс огляделся по сторонам, потом уставился на дверь беседки. Тут из-под крыльца высунулась рука и поманила его;

— Сюда! Под дом!

Сандерс бросился к крыльцу. В тесном углублении за одной из свай, поддерживавших фундамент беседки, с ружьем в руках скорчился Вентресс.

— Вниз! Пока они еще раз в вас не выстрелили!

Сандерс начал протискиваться сквозь узкую щель, и Вентресс, тут же вцепившись ему в башмак, раздраженно дернул его за ногу на себя.

— Ложитесь! Ей-богу, Сандерс, вы испытываете судьбу!

Его пятнистое лицо прижалось на миг к Сандерсу, когда тот скатился к краю подпола. Тут же Вентресс вновь выглянул наружу, не теряя из виду реку и далекий катер. Перед ним лежало его «кремневое» ружье, разукрашенное дуло которого реагировало на каждую смену узоров света снаружи.

Сандерс оглядел подпол, раздумывая, не забрал ли Торенсен Серену с собой, оставив беседку в качестве приманки для Вентресса, или же после утреннего нападения на улицах Монт-Ройяля тот успел добраться сюда первым.

Деревянные доски у них над головой остекленели и походили теперь на камень, но в самом центре все еще можно было различить контуры люка. На земле под ним среди нескольких с трудом отколотых от краев люка осколков валялся стальной штык.

Вентресс коротко кивнул в сторону люка:

— Можете потом попробовать. Чертовски трудная работа.

• Предыдущая
• 33/39
• Следующая