Любовь и магия-2 (сборник) - Флат Екатерина - Страница 11

• Предыдущая
• 11/88
• Следующая

– О! Я же говорила! – довольно прошептала Таня и расплылась в улыбке.

А через секунду из портала вышла такая знакомая фигура. Я сунула зеркало подруге и медленно повернулась, не зная, что следует сейчас сделать. Элим тоже обернулся, увидел меня и замер.

– Алиса?! – И такое радостное неверие прозвучало в его голосе, что у меня комок в горле встал.

– Привет! – выдавила я из себя и на негнущихся деревянных ногах пошла к нему.

– Я так рад, что ты пришла! Не надеялся, не верил… Точнее, надеялся, верил, но так боялся, что ты не придешь! – проговорил он.

– А мы это… гуляли. Дай, думаю, загляну на перекресток. А тут ты, – проговорила я и поковыряла мыском кроссовки землю.

– Алиса, я так по тебе скучал! Все время о тебе думал и ничего не мог делать, все из рук валилось, – тихо произнес Элим.

– Правда? – обрадовалась я. – Я тоже. Все время… – И совсем смутилась.

– Алис, а давай мы попробуем еще…

Договорить он не успел, потому что из портала раздался весьма нервный женский голос:

– Да признавайся же ты уже! А то она опять сбежит! – И прямо из облачка марева в нас полетел букетик цветов.

А голосочек-то знако-о-о-мый.

Я вопросительно посмотрела на Элима, держа в руках букет, который он неловко мне подал.

– Алиса, я… я…

– Да?

– Я тебя люблю! – выдохнул он, наконец, и зажмурился. – Очень, очень!

– И я тебя! – прошептала я и отвернулась, так как щеки начали гореть.

– О господи! – не выдержала Таня. – Да целуйтесь же вы уже быстрее! Сил моих нет смотреть, как вы мямлите. И учти, Элим, еще месяц ее рыданий и историй о том, какой ты удивительный, – я не вынесу! Я ведь не железная!

– Таня! – возмутилась я и покосилась на Элима.

А он смотрел на меня с такой блаженной улыбкой, что мне даже неловко как-то стало.

– Целуются? – спросил голос лирры Эйрины из портала.

– Нет! – сердито ответила ей Таня. – А ну быстро целуйтесь, кому говорят! – это уже нам.

Элим взял меня за руки, начал наклоняться, и тут снова прозвучал вопрос, но уже от лирра Эйтана:

– А сейчас?

Мы с Элимом прыснули от смеха, посмотрели глаза в глаза и… Кажется, из портала снова что-то спрашивали, а Таня отвечала… Но нам было не до них.

Когда мы оторвались друг от друга, Элим опустился на одно колено и серьезно заговорил:

– Алиса, я очень тебя люблю. Не представляю свою жизнь без тебя, твоего смеха и голоса. Пушистых светлых волос и лучистых глаз. Я предлагаю тебе руку и сердце! Согласишься ли ты разделить свою жизнь со мной? Сможешь ли принять меня таким? – Он дернул плечом.

– Это, в смысле, замуж? – робко уточнила я. А то мало ли, что у драконов из другого мира подразумевается под таким предложением.

– Да! – взволнованно подтвердил Элим. – Давай поженимся?

– Давай! – улыбнулась я парню, в которого влюбилась по уши.

Мой дракон вскочил, обнял меня и поцеловал. И тут раздался удивленный голос Тани:

– Элим, а куда делся твой горб?

– Что?! Проклятие спало?! Это все-таки истинная любовь?! – выкрикнули одновременно три взволнованных голоса из портала.

– Правда исчез? – с безумной надеждой в глазах уточнил Элим, дождался подтверждения и прошептал мне: – Я покатаю тебя по небу! У меня теперь есть крылья!

– Таня, увидимся через месяц! – крикнула я, и мы с Элимом шагнули в портал.

Он приходит с первым снегом. Глубокой ночью, когда город уже спит.

Я не спала. Ждала. Сидела на окне, зябко кутаясь в безразмерный свитер с широким воротом, и грела в руках чашку с давно остывшим кофе, к которому так и не притронулась за все эти часы.

Ему никогда не нравился вкус этого напитка на моих губах, хотя коснулся их всего однажды, опалив меня холодом. Больше таких экспериментов мы не позволяли. Но я запомнила… И теперь каждую ночь хоть и готовила кофе, но не притрагивалась. Зачем готовила? Наверное, из чувства противоречия. Кому? Наверное, себе. Ведь он не приближался. И мне было… жаль?

Откинулась головой на стенку, наблюдая за танцем серебряных снежинок в ярком свете фонаря. Они медленно кружили в воздухе, плавно оседая на белоснежный покров своих, уже павших с неба, собратьев.

Моя Зима всегда появлялся бесшумно. Просто возникал на соседнем окне, в противоположном углу комнаты. И мы молчали… пока кому-то это не надоедало. Иногда за всю встречу не было сказано не единого слова. Когда уставала, я так же молча поднималась, ложилась в постель и засыпала, глядя на темную фигуру на фоне белоснежного царства холода за окном.

Я на него не взглянула. И так знаю, что Зимний сидит в своей любимой позе, расслабленно положив руку на согнутое колено, и смотрит. Он на меня, а я в окно, на его стихию.

– Маргарита, – окликнул меня тихий голос.

– Да? – поворачиваю голову к нему, привычно лаская взглядом резкое, худое лицо с невыносимо яркими голубыми глазами, короткие белоснежные волосы были, как обычно, немного встрепаны. Ровно настолько, чтобы к ним хотелось прикоснуться, пригладить.

– Я скучал, – ровно, бесстрастно, так, как будто это была дежурная фраза.

– Это бессмысленно, – в том же тоне ответила, снова отворачиваясь к холодному стеклу. Коснулась кончиками пальцев прозрачной преграды и чуть заметно вздрогнула от обжигающего прикосновения мороза.

– Ты замерзла? – почти неслышно спросил мой Зимний. Горечь интонаций полынью осталась на губах.

– Как обычно, – спокойно кивнула, поворачиваясь к нему. Вздрогнула, поймав взгляд, и постаралась не утонуть в его глазах. Как и в первую встречу, поразилась их цвету: красивее арктического льда. А руки холоднее. И губы…

– Прости, – только и ответил он, присаживаясь рядом.

– Зачем так? – непроизвольно поежилась я, обхватывая себя руками и с легким осуждением глядя на Зимнего.

– Иначе не получается прийти к тебе, – пожал плечами, затянутыми в полночно-синюю рубашку. – Так плохо?

Я закрыла глаза, втягивая в себя его запах. Мороз, свежесть и зимнее солнце. То самое, которое не греет. Вот и он – мое зимнее солнце.

– Тогда хотя бы отойду, – шевельнулся он, собираясь снова пересечь комнату.

– Нет! – испуганно распахнула глаза и подалась вперед, желая удержать. Мои пальцы замерли в нескольких сантиметрах от светлой кожи руки. Красивая узкая ладонь с длинными изящными пальцами дрогнула, приближаясь, желая хоть на миг ощутить мое тепло. Но разум снова оказался сильнее.

– Я забываюсь, – грустно констатировал он.

– Это плохо?

– Это нехорошо. – Бледные губы тронула едва заметная улыбка. – Для тебя – да. Забавно…

– Что именно? – склонила голову, глядя на него сквозь упавший на глаза рыжий завиток.

Он так жадно посмотрел на меня, что я снова вздрогнула, но на этот раз вовсе не от холода. Волна, прокатившаяся по телу, была горячей.

Зимний резко подался вперед и откинул с моего лба непослушный локон, и он тут же покрылся инеем.

– То, что ты меня поймала, – ласково улыбнулись льдисто-голубые глаза. – Мое лето.

– Я не лето, – спокойно возразила, машинально пропуская через пальцы пострадавшую прядь, ощущая холод волшебного инея на пальцах. Отголосок его прикосновения. Все, что доступно, – даже не след, лишь воспоминание. Но и оно не исчезнет еще несколько дней.

– Я не имел в виду Время Года, – покачал головой Зимний. – Ощущение. Мое тепло, мой огонь. Недоступный, – бесстрастное лицо, на котором всегда отражалось так мало эмоций, исказилось злостью и отчаянием, и он ударил кулаком по стене. – Почему?!

– Ингрид, не громи мой дом, – спокойно попросила в ответ. – Толку все равно не будет.

– Я же просил не сокращать так мое имя, – недовольно фыркнул он.

– Ингридир – мне не нравится, – невозмутимо ответила я.

– Скажи, почему из нас двоих холодна, невозмутима и бесчувственна именно ты? – снова взял себя в руки Зимний.

– Может, потому, что ты меня выморозил за это время? – вскинула бровь. – Измотал, выжег из дома последние крохи тепла. Не давал отогреться с кем-то другим. Ведь сразу было понятно, что прикосновения нам недоступны… только боль! Ты эгоист, Ингридир…

• Предыдущая
• 11/88
• Следующая