Выбери любимый жанр

Бегство к любви - Тоул Саманта - Страница 2


Изменить размер шрифта:

2

И у меня случаются светлые периоды. Маленькие лучики солнца в хмурый пасмурный день, когда Форбс позволяет мне вспомнить о том, почему меня влечет к нему.

Пока в следующий раз не разобьет мне губу или не сломает ребра.

Я не люблю Форбса. Говорю ему, что люблю, потому что он хочет это слышать, но не люблю.

Вначале думала, что люблю, но что я знала о любви? Откуда мне было знать, если мне никто никогда не показывал, что такое любовь? Не сразу и я поняла, что мои чувства к Форбсу – это не что иное как отражение моего отчаянного желания быть любимой.

На первых порах Форбс был нежен и заботлив, а я нуждалась в эмоциональной поддержке и потому, конечно же, млела от его внимания.

И все же один урок я усвоила: если в будущем мне выпадет счастье полюбить, я сумею отличить желаемое от действительного.

Хотя любви в своем будущем я не предвижу.

Мне суждено быть с Форбсом до скончания своих дней. А смерть моя не за горами. Один неосторожный удар, и я отправлюсь к своей матери.

Маму я никогда не знала. Она умерла, когда я была младенцем. Оливер о ней не говорил. Я никогда не видела ее фотографий: после ее смерти он избавился от всех следов маминого существования. Мне известно только, что звали ее Анной и что она погибла в автокатастрофе через четыре месяца после моего рождения.

Я часто задавалась вопросом: не потому ли Оливер так меня ненавидит? Ведь я жива, а ее нет, и я напоминаю ему о ней.

В своем воображении я представляла ее ангелом. Мысли о ней поддерживали меня на протяжении всех трудных лет, что я жила с Оливером. Я представляла, какой была бы моя жизнь, если бы мама была с нами. Неужели он так же относился бы ко мне? Будь он со мной жесток, она, я уверена, забрала бы меня с собой.

Я это точно знаю, потому что сама я именно так и поступила бы, а это, вероятно, досталось мне от нее. В Оливере не было ничего хорошего и порядочного, – значит, все свои добрые качества я унаследовала от мамы.

Мучимая жаждой, я спускаюсь по лестнице на кухню. Звук собственных голых ступней, шлепающих по плитке, пугает меня. Я поеживаюсь, стараясь побороть страх.

Сделав глубокий вдох, закрываю глаза, заставляя себя успокоиться, затем иду дальше, стараясь ступать тихо. Прежде чем подойти к холодильнику, включаю телевизор, заполняя пространство шумом. Достаю из холодильника бутылку воды, откупориваю ее и прислоняюсь к столу.

На ягодице вибрирует мой мобильник.

Вытаскиваю телефон из кармана. Мне незачем смотреть на дисплей, проверяя, кто звонит. Это Форбс. Друзей у меня нет, во всяком случае, таких, которые могли бы мне звонить.

В детстве и в школе я сторонилась своих сверстников. Мне хотелось иметь друзей, очень хотелось, но из-за Оливера я никого не подпускала к себе. Это был бы неоправданный риск.

Со временем я превратилась в странного подростка. Стала замкнутой и нелюдимой.

После смерти Оливера я могла бы перестроиться, но не видела в том смысла, а когда познакомилась с Форбсом – тем паче. Он против того, чтобы у меня были подруги. Форбс любит быть хозяином положения, а контролировать меня легче, если мне не на кого положиться.

– Привет, – отвечаю я.

– Привет, детка. Долго тебе еще?

В хорошем настроении. Слава богу.

– Нет, не очень. Сейчас закончу на чердаке – и домой. Завтра останется только кабинет Оливера разобрать.

– Приехать к тебе сегодня?

Нет.

– Конечно. – Я постаралась придать голосу радостный трепет.

– Я скучал по тебе последние дни, – тихо говорит он в трубку.

– Я тоже по тебе скучала. – Ничуточки.

– Вечером мы наверстаем упущенное.

О боже.

– Жду не дождусь.

– Прекрасно. Буду в восемь.

– Я приготовлю ужин.

– Я люблю тебя, Мия.

– Знаю. Я тоже тебя люблю. – Я тебя ненавижу.

Вздохнув, я повесила трубку, снова сунула телефон в карман и пошла на чердак.

* * *

– Привет. – Форбс заключает меня в объятия, окутывая запахами дорогого одеколона и дорогой хлопчатобумажной ткани.

Форбс очень хорош собой. Белокурые волосы, рост – шесть футов[2], спортивное телосложение – типичный молодой американец. Физически мы подходим друг другу. Я – блондинка, хрупкая, хотя Форбс часто говорит мне, что у меня избыточный вес. И невысокая ростом. Пять футов три дюйма[3], если точно. Что ставит меня в крайне невыгодное положение, когда у Форбса чешутся руки. Впрочем я никогда и не пыталась дать ему отпор. Оказывать сопротивление – значит еще больше вредить себе. Этот урок я давно усвоила.

Форбс наклоняется, смачно целует меня в губы. От него разит алкоголем. Значит, он пил.

У меня словно что-то ухнуло вниз в животе.

Вначале мне нравилось целоваться с Форбсом. Особенно если он не дышал на меня спиртным. Я помню, как мне не терпелось приникнуть к его губам. Теперь я думаю об этом с содроганием.

Впрочем, правда, не важно: Форбс заводится и без алкоголя. Просто, выпив, он заводится быстрее.

Форбс следует за мной на кухню, держа меня за руку, что на него не похоже. Обычно он не стремится к тактильности, когда мы наедине. Только на публике или когда хочет заняться сексом.

Я высвобождаю свои пальцы из его ладони, хватаю ручку кастрюли, чтобы помешать соус, кипящий на плите.

Хмурясь, Форбс отходит от меня, идет к холодильнику.

Достает пиво, но мне не предлагает. Форбс считает, что женщины не должны пить пиво, особенно из бутылки. Говорит, леди это не подобает. Но я все равно пью, когда его нет рядом. Он думает, я держу пиво в холодильнике для него, и я его не разубеждаю.

Форбс подходит ко мне, присаживается рядом на стол. Я убавляю жар: соус должен потомиться. Я готовлю пасту «алла норма». Простое, но вкусное блюдо. Мне показала, как его делать, наша старая кухарка, миссис Кеннеди. Она учила меня готовить, когда Оливера не было поблизости. Я очень по ней скучала, когда она оставила нас. Оливер ее уволил, услышав однажды, как она расспрашивает меня о синяках на моих руках.

– Я тут подумал, переберусь-ка я, пожалуй, сюда. – Слова Форбса выстреливают в воздух, как брызги раскаленного растительного масла, в которое попала вода.

Моя ладонь замирает на ручке кастрюли.

Нет. Нет. Нет.

– Как ты считаешь?

Мне следует очень осторожно подбирать выражения.

Сохраняя невозмутимый вид, я поворачиваюсь к нему.

– Мне казалось, тебе нравится жить в вашей мужской компании?

Форбс вместе с четырьмя своими приятелями снимает огромный дом, что находится в двух кварталах отсюда.

– Нравится, но там слишком шумно. Парни вечно устраивают вечеринки, а мне нужна тишина, чтобы работать. Ты же знаешь, как это бывает. Потому и живешь одна – чтоб тебе никто не мешал заниматься.

Вообще-то, не поэтому. Я живу одна, потому что у меня нет подруг. И я ни за что, никогда не стала бы снова жить с мужчиной. Тем более с тобой.

Взяв ложку, я принимаюсь снова помешивать соус.

Не в силах заставить себя смолчать, свои следующие слова я стараюсь произнести как можно мягче:

– А не рановато? Мы ведь вместе всего-то семь месяцев.

Длинная пауза указывает на то, что Форбс взбешен.

И ничего хорошего это не предвещает. Ничего хорошего.

– Разве ты не хочешь жить со мной? – Голос у него не обиженный. Сердитый.

Дура ты, Мия.

Дура. Дура. Дура.

– Конечно, хочу. Просто я думаю о тебе. Не хочу, чтоб ты раньше времени связывал себя обязательствами, – быстро отвечаю я, но это уже не важно. Я знаю, что будет дальше.

– Черта с два. – Резким движением Форбс сдвигает кастрюлю с включенной конфорки, хватает меня за волосы, наматывает на руку длинную прядь, становится у меня за спиной и медленно притягивает к себе мою голову. – Ты чувствовала бы себя связанной обязательствами, если бы я переехал сюда, а, Мия?

вернуться

2

6 футов = 182,88 см.

вернуться

3

5 футов 3 дюйма = 161,54 см.

2
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Тоул Саманта - Бегство к любви Бегство к любви
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело