Ходок IV (СИ) - Тув Александр Львович - Страница 55

– Пятнадцать золотых!!! – завопил чернобородый так, будто его уязвила гадюка в самые чресла. – Да за пятнадцать монет мои ребята задницы не оторвут от скамеек в борделе, а не то что выйдут в море! – Он хотел добавить еще что-то про величину вознаграждения, но осекся под суровым взглядом главкома.

– А скажи-ка пожалуйста… Синбад-мореход… – неожиданно ласково и вкрадчиво начал Шэф, совершенно сбив с толку «Карабаса-Барабаса» незнакомым идентификатором и мягкостью тона, – а разве кроме тебя никто не занимается таким доходным промыслом, как швартовка большегрузов? – «Карабас» ошарашено уставился на командора, чем-то напомнив очкарика, остановленного поздно вечером в проходном дворе троицей гопников, поинтересовавшихся у него насчет мобилы. Лоцман смотрел на командора, как ботан на предводителя гопоты, произнесшего сакраментальное: «А если найду?», в ответ на его клятвенные заверения об отсутствии у него искомого предмета. А верховный главнокомандующий не унимался, он видимо решил добить соперника, и так уже лежащего на лопатках: – У меня что-то со зрением… – доверительно сообщил он чернобородому, и в ответ на его непонимающий взгляд, пояснил: – Я что-то не наблюдаю очередь из судов ожидающих швартовки и жаждущих воспользоваться твоими услугами… видимо у меня что-то с глазами… – ты видишь эти корабли, а я – нет!.. Так что у тебя, – тон главкома снова стал жестким, как асфальт для плохого велосипедиста, – есть альтернатива: или ничего не заработать, или получить пятнадцать монет! Полновесных, золотых, желтых кружочков!.. – тоном змея искусителя произнес он, – или ничего… Выбор за тобой!

– Так… эта-а-а… – начал было «пират», но ничего конструктивного сформулировать так и не смог, и инициативу снова взял в свои руки Шэф:

– Так… эта-а-а… – передразнил он чернобородого, – я сейчас велю спустить ялик и отправлю боцмана на берег, поспрошать кто сколько берет за швартовку, и клянусь яйцами Великого Кракена, найду швартовщиков за двадцать монет!

– Высокий Лорд! – возопил лоцман Алхан, – конечно же, этот ушлепок Тахир согласится и на тридцать монет, но у него только две галеры, а для нормальной швартовки нужно три! Он разобьет твой корабль о причальную стенку, а не ошвартует! – высказав все что он думает о подозрениях главкома в своей финансовой нечистоплотности, чернобородый замолчал с видом оскорбленной невинности.

– Терзают меня смутные подозрения в правдивости твоих слов, мореход… – негромко проговорил Шэф, пристально глядя ему в глаза.

И тут «Синбад-мореход» доказал, что не зря ест свой хлеб, и что его подельники… тьфу ты – сослуживцы, знали кого отправлять на переговоры. Что ни говори, а «Карабас» был мастером своего дела! Он воздел руки к небу и с грустью, которую человек с «улицы» в жизни не сыграет – для этого надо иметь природный талант и закончить, как минимум, цирковое училище, а лучше Институт Театра Музыки м Кинематографии, или что-то еще в этом роде, воскликнул: – Высокое Небо свидетель, что я пытался этому помешать… но не все в моих силах… и я ухожу… После этого с видом: делай что хочешь: хозяин – барин… и если тебе не жалко твое судно, то я умываю руки и отправляюсь восвояси, «пират» очень правдоподобно изобразил, что больше его ничего на борту «Арлекина» не интересует и направился к штормтрапу, дабы прекратить эту бесполезную дискуссию, и покинуть место, где его благородные порывы по оказанию бескорыстной помощи людям были так бессовестно оболганы, а сам он выставлен рвачом и стяжателем. Мудрый руководитель, конечно же, на эти дешевые, фокусы не купился, но все же дал возможность «Карабасу» сохранить лицо, остановив его буквально в последний момент, когда тот уже готовился перебросить свое жилистое тело через фальшборт:

– Твоя цена лоцман? – услышав вопрос, «пират» с проворством чертика из табакерки вернулся за «стол переговоров»:

– Восемьдесят монет!

– Двадцать две! – парировал Шэф, сохраняя на лице невозмутимость и загадочность сфинкса.

– … семьдесят пять!.. акульи потроха и якорь всем в глотку! – разгорячился чернобородый.

– … двадцать четыре!.. и то, только потому что мне нравится твой хвостик! – это заявление главкома сильно насторожило «Карабаса-Барабаса», но сбить себя с толку он не позволил и продолжил азартно торговаться:

– Семьдесят пять!.. Дешевле только трахнуть пьяную русалку!..

– Двадцать пять!.. Акулий плавник тебе в гланды!..

– Семьдесят!.. себе в убыток, но уж больно корабль красивый… жаль если криворукие уроды разобьют его об причальную стенку…

– Ты разорить меня хочешь!?.. – грозно набычился командор. – Двадцать семь!.. осьминожью мочу тебе вместо пива!..

 … здорово Шэф торговаться умеет…

 … и ругается тематически…

 … капитан Врунгель, блин!..

 … интересно, где научился?..

– Это ты меня хочешь пустить по миру!.. у меня одних гребцов шестьдесят человек!.. а у всех дети… – маленькие засранцы!.. и жены – тюленьи задницы!.. Шестьдесят пять! И не медяком меньше!

– А чего так мало-то? – глумливо удивился верховный главнокомандующий. – Набрал бы сто дармоедов… селедкам хвосты крутить!.. Хер моржовый!.. Двадцать восемь!.. И не медяком больше!

– !!!… шестьдесят пять!.. сучья икра!..

– !!!… тридцать!.. выкидыш медузы!..

– … !!!...

Через десять минут криков, ругани и взаимных оскорблений, высокие договаривающиеся стороны устало смахнули пот с вспотевших лбов и пришли к консенсусу, остановившись на тридцати пяти золотых. И все равно, уже после того как ударили по рукам, лоцман время от времени бросал на Шэфа такие взгляды, как будто не мог понять, как это он так обмишурился, согласившись на такую цену. Было у него во взгляде, скажем так – некоторое обалдение. Но! – договор есть договор, и перефразируя цитату из одного замечательного фильма, можно было бы сказать: «Договор окончательный, и обжалованию не подлежит!» Сразу же после его заключения, главком отправил Дениса в каюту за деньгами, а «пират» распорядился чтобы были подняты пять сигнальных флажков: три красных, белый и зеленый.

– Деньги вперед! – попытался он хоть в такой, абсолютно ничего незначаще мелочи, настоять на своем, но был сражен сакраментальным ответом верховного главнокомандующего:

– Утром стулья – вечером деньги!

Несмотря на колоссальную культурологическую пропасть, разделяющую авторов бессмертного романа и бригадира швартовщиков с Сеты, лоцман идиому прекрасно понял и невесело усмехнулся. Все складывалось не так, как надо: самое главное, что было «не так» – это то, что он рассчитывал получить за швартовку минимум пятьдесят монет. Ми-ни-мум! Даже не так – минимум миниморум! Не говоря уже о том, что работая с кораблями такого класса, как «Арлекин», его только однажды «уторговали» на семьдесят пять золотых, а обычно меньше девяноста не бывало… и тут на тебе – тридцать пять!.. А предоплата? – А что предоплата? – получит он свои деньги. Молодой капитан, расплатится как договаривались – вряд ли ему нужны какие-то неприятности на берегу. Просто хотелось хоть немножко улучшить паршивое настроение – и то не получилось. Тьфу!.. И тут вдруг Шэф, который оказывается в глубине души был белым и пушистым, чтобы немного подсластить пилюлю и приободрить совсем скисшего «Синбада», распорядился:

– Денис, выдай товарищу аванс… – и в ответ на вопросительный взгляд Дениса уточнил: – пятнадцать золотых!

Получив первый транш, «Карабас», неизвестно от чего, значительно повеселел. Он даже крикнул матросам, загоравшим на доставившем его парусном ялике, который болтался на якоре рядом с «Арлекином», чтобы они отправлялись поторопить этих беременных черепах. Но, к радости экипажа маломерного судна, делать этого не потребовалось – из бухты показались три небольшие галеры, взявшие курс на «Арлекин».

С них были поданы буксировочные концы и под умелым командованием «Карабаса-Барабаса», «Арлекин» двинулся вперед, влекомый тройкой «рысаков». Когда вся конструкция, состоящая из четырех судов, набрала приличную скорость, а до причала осталось не большее восьми кабельтов, чернобородый отдал новый приказ. Согласно ему, моряки на «Арлекине» отдали буксировочные концы двух «присяжных», идущих по краям, после чего они резко увеличили скорость и ушли в стороны, пропуская сцепку, состоящую уже всего лишь из двух кораблей, вперед. Затем они догнали «Арлекин» и буксировочные концы были поданы уже на корму. Когда до причальной стенки осталось не более двухсот метров, тягловая галера осушила весла и сцепка продолжила движение по инерции. За сто метров до финиша, кормовые галеры начали слегка табанить, понемногу гася скорость «Арлекина», а завершилась швартовка филигранной по точности обратной греблей кормовых галер, остановивших «Арлекин» ровно в тот момент, когда его форштевень мягко коснулся причальной стенки.