Смотрины - Чиркова Вера Андреевна - Страница 50

• Предыдущая
• 50/69
• Следующая

Женщина порывисто обернулась и в несколько шагов оказалась рядом, тоскующим взглядом всматриваясь в глаза любимого, потом резко попыталась упасть перед ним на колени.

Однако маг ощутил этот порыв заранее и успел поймать жену в объятья, не дав ей прикоснуться к полу.

– Прости… – отчаянно шептала Тренна, безуспешно пытаясь отвернуться от горячих губ, жадно целующих её залитое слезами лицо, – так нужно было…

– Молчи… я понял… не сразу, конечно…

– Правда?

– Да…

– Ты меня простил?

– Нет… но попробую, – услышав в его голосе лукавый намёк, Тренна шутливо шлёпнула мужа по плечу, мимолётно удивившись исчезновению одежды.

– Негодяй…

– Ещё какой… – фыркнул ей в волосы магистр, – зато я тебя очень люблю.

– Правда?

– Самая настоящая.

– И я… так сильно… иногда думала… с ума сойду, брошу всё и побегу…

– Молчи… я знаю… – крепкие губы накрыли рот женщины таким глубоким и требовательным поцелуем, что все остальные проблемы, да и весь мир на время исчезли, растворились в его огне.

– Брант!

– Да, ваша светлость?! – При посторонних капитан никогда не позволял себе выказывать хоть малейшую фамильярность.

– Ты точно привёл нас не на ярмарку?

Капитан только красноречиво ухмыльнулся: раздражённое замечание герцога относилось к той категории вопросов, на которые не существует ответов.

Конечно же, он привёл его к источнику долголетия, единственному, у которого собирались только самые здоровые отдыхающие, уверенные, что им не нужно промыть почки, восстановить разрушенную непомерным употреблением крепких вин печень или мужскую силу. Впрочем, за водой к последнему источнику пациенты обычно тайком посылали своих кухарок или горничных. Пребывая при этом в блаженном заблуждении насчёт абсолютного неведения окружающих, чья именно служанка каждый день тащит домой большой кувшин заветной водицы.

– Мы принесли стулья для вашей светлости и секретаря, – кротко сообщил Брант, бдительно разглядывая толпу в ожидании, пока гвардейцы немного оттеснят публику с того места, где традиционно пил воду король Эквитании и его родственники.

Пить воду полагалось сидя, медленными глотками, настроив себя на умиротворённый лад. Именно тогда, по увереньям лекарей, она оказывала самое благоприятное воздействие.

Но отдыхающая знать за многие века умудрилась сделать из этого целый ритуал. И едва лжегерцог с секретарём уселись на свои стулья, а гвардейцы, подав наполненные водой кубки, важно застыли за их спинами, началась церемония приветствия.

И первой, как и ожидалось, заявилась Аглесса в сопровождении вездесущей компаньонки и нескольких придворных.

Дорд искренне порадовался правилам, позволяющим тем, кто ещё не допил воду, не вставать при приближении дам и тем более не приглашать их садиться. Тогда им не удалось бы отделаться от принцессы до самого конца предписанной процедуры. Зато гуляющим, подходившим поздороваться со знакомыми и друзьями, приличия предписывали не оставаться рядом с ними дольше чем на пять минут, и Дорд с большим нетерпением ожидал, когда закончится время дружеского визита Аглессы.

Пока она выражала свою радость по поводу поправляющегося здоровья герцога и щебетала что-то про погоду и свои тревоги, друзья, вежливо кивая, осторожно разглядывали публику, а Брант, чуть наклонившись, следил за их взглядами и коротко называл имена и звания тех, на ком эти взгляды останавливались.

Наконец имгантская принцесса важно пообещала обязательно проведать герцога утром, попрощалась и неспешно отошла от друзей, вызвав дружный облегчённый вздох.

– Непонятно, почему ты так вздыхаешь, – с едким сочувствием тихо осведомился Дорд. – Вроде с утра она тебя почти очаровала?

– Зато разочаровала, когда решила приходить с утра пораньше. – Райт терпеть не мог, когда покушались на его привычки – Но если… – он многозначительно смолк, – я могу быть и полюбезнее.

– Спасибо, но не нужно жертв. – Герцог всегда неимоверно уставал от пустой болтовни о погоде и моде и успел сообразить, что Аглесса теперь закормит их своим пустословием до тошноты.

– Как скажешь… – Райт мгновенно напрягся, к ним подходила Галирия в сопровождении братьев, Милли и незнакомой черноглазой девушки в красочном восточном одеянии.

Но едва успевший спрятать лицо за внушительным кубком лжегерцог ошеломлённо уставился вовсе не на яркую, как бабочка, незнакомку, а на собственную гостью. По указанию Тренны северяне отправились пить воду намного раньше хозяев дворца, чтобы никто не связывал их имена досужими сплетнями.

За тот час, пока лжегерцог не видел северную принцессу, она изменилась кардинально. Исчезли добротные и любовно вышитые северные одежды, теперь на девушке был ярко-голубой шёлковый плащ, из-под капюшона которого с искусной небрежностью выбивались завитки белокурых локонов и пена кружевного воротника. Изящные ручки северянки были затянуты в тончайшие серебристые перчатки, поверх которых сияла пара довольно крупных камней, заключённых в старинную оправу. Но самое главное – изменилось, похорошело и расцвело само личико: то ли девушку подкрасили умелые ручки, то ли у неё появился амулет свежести. И молодые люди, толпами гулявшие вокруг фонтана, провожали Галирию далеко не равнодушными взглядами. Заставляя загадочно ухмыляться следующих за ней по пятам братьев и лукаво поджимать губки её новую черноглазую подружку.

За восточной красавицей, держась чуть поодаль, неотступно следовали несколько необычных фигур, укутанных в странные светлые накидки. Несмотря на чересчур просторные на первый взгляд одеяния, они двигались с изящностью кошек, и ни у кого не оставалось никакого сомнения, что это женщины. За ними важно вышагивала пара увешанных просто неимоверным количеством кинжалов и сабель плечистых воинов, одетых в безрукавки и шаровары и с намотанными на головы огромными тюрбанами. Дорд точно знал, сколько ещё метательных ножей и дротиков можно найти, если растрясти эти головные уборы.

– Принцесса Рашильда-Зинатра-Галирия рада ещё раз приветствовать вас, ваша светлость. Она выражает вам глубочайшее сочувствие в связи с вашим недугом, искренне верит в целебную силу этой замечательной воды и надеется, что она поможет вам как можно скорее окончательно исцелиться, – равнодушным голосом переводчицы протараторила официальное приветствие Милли, но Дорд расслышал в её голосе какие-то неожиданные нотки.

То ли усталость, то ли печаль. Неужели эти ловеласы так сильно её напугали? Он осторожно скосил глаза на Бранта и нахмурился. Бравый капитан изо всех сил пытался изобразить каменное изваяние, безразличное ко всем человеческим страстям.

– Благодарю вас, принцесса, и буду рад видеть вас и ваших братьев за ужином. – У Дорда брови сами поползли вверх от изумления, когда он услышал это приглашение брата – ни о чем таком они не договаривались. – И будьте любезны, представьте меня вашей прелестной спутнице.

По хорошенькому личику Галирии, засиявшему, как одуванчик под солнцем, едва Райт произнёс своё приглашение, при упоминании о её прелестной спутнице промелькнула почти откровенная досада.

– Зальмия, седьмая дочь эмира Харилии, Кобердуллы Лучезарного, – тем же официальным тоном произнесла Милли и вежливо отступила в сторону, пропуская ближе к лжегерцогу очередную принцессу.

Дорданд напрасно с тревогой ожидал от Эртрайта после официального представления и нескольких вежливых дежурных фраз приглашения на ужин харильской принцессы, однако кузен упрямо молчал, и, потоптавшись возле них положенное время, принцессы распрощались, чтобы отправиться дальше или к своим экипажам.

Легкие коляски, в которых прибывали к источнику дамы, положено было оставлять чуть поодаль, во дворах гостеприимных горожан, в сезон зарабатывающих на этом порядочные суммы. Мужчины обычно приезжали верхом и лошадей оставляли там же, а постепенно обретая друзей и симпатии, выбирали и общее место для транспорта. Брант сообщил Дорду, что намерен высылать пару гвардейцев вперёд, занимать места и приказать им не останавливаться в одном дворе два раза подряд.

• Предыдущая
• 50/69
• Следующая