Необыкновенные приключения Арбузика и Бебешки - Скобелев Эдуард Мартинович - Страница 34
- Предыдущая
- 34/55
- Следующая
В городе появился новый парикмахер по фамилии Эпельсинов. Фамилия очень подходила к внешности парикмахера. Это был среднего роста человек с маленькими черными глазками и густыми оранжевыми волосами. Он говорил без передышки и беспрестанно смеялся, размахивая при этом руками.
Нового парикмахера подвергли испытанию прежде всего городские модницы. Поплыли слухи, что Эпельсинов приехал из столицы, где у него была какая-то шумная загадочная история. Якобы ему надоела столичная жизнь, он решил уехать в тихий городок и выбрал, разумеется, наш.
Слухи весьма сильно повлияли на тетю Музу.
– Это не то, что мы, провинциалы, это культурный человек! Мне по секрету передали, что Эпельсинов говорит на пяти языках! – восхищенно объявила она за ужином.– Он в курсе всех событий. Еще бы, он работал в крупнейшей гостинице, где останавливаются только иностранцы. Он и сам выглядит, как настоящий иностранец. И туфли у него не похожи на наши, и костюм какой-то особенный. И даже шепелявит он с каким-то непонятным акцентом.
– По-моему, он выглядит, как самое обыкновенное огородное пугало, – заметил дядя Ваня.– Разве что наглости у него побольше.
– О, вы ничего не смыслите в настоящей культуре! – наморщив лоб, воскликнула тетя Муза.– Это вам не моторы чинить и не телескопы строить! Вы только подумайте, он свободно разговаривает на пяти языках, двух европейских и трех скандинавских!
– Кажется, Скандинавия тоже относится к Европе, – тихо сказал дядя Ваня.
– Это ровным счетом ничего не значит! – возразила, нимало не смущаясь, тетя Муза.– Европа или не Европа – это требуется еще доказать. А то, что Эпельсинов работал в парикмахерской, куда приходили одни иностранцы, – доказанный факт. Вы же отлично понимаете, без знания языка невозможно ни постричь, ни побрить!
Дядя Ваня, чуть заметно улыбнувшись, согласно кивнул головою.
– У него была необыкновенная и романтическая история, у этого Эпельсинова! Представляете, он знает секрет, как продлить молодость, и без труда угадывает выигрышные номера лотерейных билетов! Говорят, он может летать в воздухе, держась за носовой платок!
– В наше время чаще всего летают, держась за длинный язык, – промолвил дядя Ваня, не поднимая головы.
– Ему просто завидуют! – рассердилась тетя Муза.– Парикмахер с историей – это необыкновенно интересно! По-моему, Бананов был невообразимо глуп и ничего не смыслил в моде. У него не было никакой истории. О, Эпельсинов!… Вскоре стало известно, что новый парикмахер делает только два вида дамских причесок: одни головы после парикмахерской напоминают кастрюли, а другие похожи на горшки. Причем волосы непременно наполовину обожжены у всех клиенток.
– Это никакая не халтура, это последний крик моды! – заявила тетя Муза.– Я знаю, я видела в заграничном фильме!… О, Эпельсинов необыкновенный оригинал! Он остроумен, как… как не знаю кто. Моя знакомая из аптеки спросила: „Маэстро, какой язык вы предпочитаете?“ Что же он ответил? „Говяжий, голубушка. В заливном виде!…“
В конце концов тетя Муза дождалась своей очереди и попала к Эпельсинову. Она вернулась домой, сияя от счастья. Дядя Ваня вначале даже не узнал ее, а узнав, зажал рукой рот и незаметно выбежал на улицу. Он буквально трясся от смеха, и я вам скажу, было отчего смеяться.
Голова тети Музы являла отныне образец классической кастрюли, ручками которой служили оттопырившиеся уши. Возможно, так казалось потому, что волосы возле ушей были спалены. Ко всему прочему голова тети Музы стала трехцветной. Спереди – черной, на макушке рыжей, а на висках – серой, как пакля.
– Ну, как? – спросила тетя Муза, охорашиваясь и рассматривая себя в зеркало.– Фирма, не правда ли?
– Не люблю моды, – сказал Бебешка.– Кто хочет выделиться, становится похож на других.
Арбузик промолчал, посчитав, что подтрунивать над взрослыми, если они не нарочно допустили промашку, нехорошо и невежливо.
Новый парикмахер постоянно твердил, что любит иметь дело с мальчиками и мечтает постричь тех знаменитых, которые „куда-то там ездили и с кем-то гам сражались“.
Никто из родителей не торопился, однако, вести своих детей к парикмахеру. Первым, кто отважился предстать перед Эпельсиновым, был Витька Ушастик. Его отец ездил в командировку и привез Витьке оттуда шапочку, похожую на настоящую бескозырку. Шапочка оказалась тесноватой, но Витька не захотел с ней расставаться и решил постричься наголо. Зимой это не принято, но Витька и не подумал о том, принято или не принято, и явился к Эпельсинову.
– Скажи мне, пожалуйста, не из тех ли ты мальчиков, что побывали в какой-то далекой стране, где как будто бы водятся какие-то зеленохвостые чудовища?
– Во-первых, из тех. А во-вторых, не в какой-то далекой стране, а в стране злого короля Дуляриса. И не какие-то зеленохвостые чудовища, а самые настоящие зеленохвостые чудовища!
– Подумать только! – засмеялся Эпельсинов.– „В стране Дуляриса“ – ха-ха-ха! „Настоящие зеленохвостые“ – хо-хо-хо!…
Как потом выяснилось, Эпельсинов расспрашивал Ушастика не только о стране зеленохвостых, но больше всего о корабле, который строили ребята: куда они поплывут, кто капитан корабля, знает ли он точный курс и тому подобное.
Подстригая мальчика, Эпельсинов будто случайно оцарапал ему шею и смазал ранку ядовито зеленой жидкостью из флакона, который держал у себя в кармане.
У Витьки земля поплыла перед глазами, ему сделалось так плохо, что он не мог встать с кресла и уйти. А Эпельсинов изо всех сил тряс его за плечи, требуя, чтобы он сказал, куда поплывут Арбузик и Бебешка. Витьке было все равно, куда поплывут, и он бы сказал, чтобы парикмахер отвязался от него, но он не знал, и под конец парикмахер выставил его на улицу. Наташа, случайно увидев Витьку на тротуаре, вызвала „скорую помощь“, которая и отвезла мальчика в больницу. Врачи посчитали, что у него головокружение от весеннего воздуха, и вскоре отпустили домой.
Целую неделю Ушастик плохо соображал, ему хотелось драться и кусаться. Его будто подменили. Встретив Арбузика, Витька заявил, что никакой корабль его отныне не интересует и что он лично никуда плыть не собирается.
Пораженный Арбузик немедля собрал всех ребят. Наташа уверяла, что беда приключилась с Витькой после посещения парикмахерской. Но что там было, никто в точности не знал…
Витька Ушастик рос без матери, мать у него умерла, когда Витьке исполнилось всего три года. Он жил с отцом и мачехой. Мачеха неплохо к нему относилась, старалась заменить родную мать. И Витька вроде привязался к мачехе. И вот – после того случая – он стал куролесить. То пришил одеяло к простыне, то в сапог отца спрятал ежа, то подложил мачехе в тарелку насиженное яйцо, вытащив его из-под клушки.
Стал проказничать Ушастик и в школе. На перемене, поймав какого-то первоклассника возле буфета, предложил: „Давай меняться: ты мне маленький пончик, а я тебе большой щелбанчик!“ Глупый первоклашка, не разобравшись, согласился. А другому первоклашке Витька сказал: „Хочешь, покажу фокус? Я могу проглотить твой пончик и достать из ноздри паровозик!“ Малыш, конечно же, захотел увидеть паровозик. Витька Ушастик проглотил пончик, а на вопрос, где же паровозик, невозмутимо ответил, что паровозное депо по будним дням закрыто…
В мастерской дяди Вани, куда затащили на зиму ракетоплан, мальчики устроили штаб. Тут Арбузик и Бебешка совещались о всех своих делах.
Кучерявочка, Лялька Дудкина и Наташа, несколько дней подряд наблюдавшие за дядей Гошей, рассказали, что он боится своего постояльца в темных очках: когда разговаривает с ним, то заикается и руки держит по швам, как подчиненный перед командиром. Прошлой ночью, в сильный снегопад, к дяде Гоше и его постояльцу приходил парикмахер Эпельсинов, и они втроем просидели почти до самого утра, что-то обсуждая. Эпельсинов развернул перед ними карту, и они, тихо переговариваясь, водили по ней пальцами…
- Предыдущая
- 34/55
- Следующая
