Катастрофа - Скобелев Эдуард Мартинович - Страница 63
- Предыдущая
- 63/117
- Следующая
— Но это все опасные преступники! Они внесут дополнительную смуту!
— Нет-нет, мистер Фромм, не отговаривайте меня, — замахал руками Такибае, — все уже согласовано с Атангой. Он считает, что эти элементы усилят стабильность. Каждого третьего он готов взять в полицию. Представляете, освобождение с предоставлением отличной работы?
Он засмеялся. А я подумал, что песенка адмирала уже спета, если он с восторгом принимает решения, подтачивающие его власть.
Появился секретарь. Положил на стол кожаную папку, раскрыл ее, подал золотое перо. Адмирал Такибае церемонно уселся, подвигал локтями, пристраиваясь.
Секретарь, следивший за движениями адмирала, решительно кашлянул:
— Ваше превосходительство, вы подписали не своим именем!
— Да-да, — смутился Такибае, — вы верно заметили, мой друг. Кажется, я слишком глубоко задумался… Надо переписать последнюю страницу.
— Но мы не успеем, ваше превосходительство. По вашему желанию всех машинисток давно отпустили на карнавал.
— Тогда пусть с помарками, — капризно сказал Такибае. — В конце концов, вот вам моя собственная подпись. И дата рядом…
— Тут надо только переправить две первые цифры, иначе мы ошибемся на тысячу сто лет…
Когда мы остались вдвоем, Такибае вздохнул:
— Голова идет кругом. Право, и не помнишь, когда живешь. Все времена перемешались. И пламя в камине совсем угасло…
Он принялся подкладывать дрова, но хилое пламя затрепетало, забилось и совсем исчезло.
— Огонь должен разгореться снова. Из углей, которые остались.
Он встал на колени и принялся дуть, гоняя пепел. Когда огонь пробудился, Такибае рассмеялся до слез:
— Это знак, мистер Фромм, это добрый знак! Сейчас нам трудно, но мы посрамим своих противников!
Отворилась дверь — шумно отдуваясь, вошел Сэлмон.
— Пишете мемуары?
— Почему без доклада? — нахмурился Такибае.
— Милый друг, — Сэлмон плюхнулся в кресло, широко расставил жирные колени. — Милый друг, вы лично разрешили мне, послу Сэлмону, входить к вам в любое время без доклада!
— Ах, да, — смутился Такибае, — помню, помню. Мы были вместе с полковником Атангой…
Даже дышать стало трудно, столько, кажется, поглощал воздуха этот Сэлмон. И не просто поглощал воздух, предназначенный для других, — вокруг него тотчас образовывалось биополе наглости и коварства.
— Вы были на Вококо?
Я кивнул, ощущая на себе настороженный и даже ненавидящий взгляд.
— С какой целью?
— Ему, как писателю, интересно, — подсказал Такибае.
— Предпочитаю умных врагов глупым друзьям. Знаете ли вы, ваше превосходительство, как далеко могут заходить интересы облагодетельствованного вами журналиста?
— Что вы имеете в виду?
— Мистер Фромм имел встречи с коммунистическим агентом Око-Омо и не торопится сообщить вам подробности.
— Мистер Фромм писатель, его интересует философия людей и их поступков. Я убежден, что его встречи не представляют для нас никакого интереса. Музыкант слышит музыку там, где мы слышим всего лишь скрип колес или шум прибоя.
— Как угодно. Но не сложится ли у некоторых ваших друзей впечатление, что вы добиваетесь закулисной сделки?
— В конце концов, я еще президент!
— Простите мне настойчивость друга, — улыбнулся посол, — тем более что у меня есть дела куда поважнее… Подразделением полицейских на Вококо командует капитан Оеуа, не так ли?.. У него сложились крайне неприязненные отношения с капитаном Ратнером.
— Знаю. Наемники претендуют только на трофеи победителей, а сами трусят!
— Я не о них, — я о капитане Оеуа… Он не выдержал боевой обстановки.
— Как так? Это лучший из моих командиров!
— Был, — сказал Сэлмон, протирая платком лысину и шею. — Возможно, был, я не спорю. Теперь его придется срочно заменить: он сошел с ума, его взяли под стражу. Ратнер прислал ему секретный пакет с планом совместной операции. Он сгрыз пакет и пытался застрелиться…
Нам, привыкшим регистрировать эмоции белых людей, не вполне понятна эмоциональная жизнь людей с темной кожей. Но, право, они краснеют и бледнеют на свой лад. Возможно, я ошибаюсь, но мне показалось, будто Такибае смертельно побледнел. Он прикрыл глаза рукою и сказал голосом больным и усталым:
— Хорошо, я дам приказ заменить Оеуа… У вас есть кандидатура?
— Мне, как вы понимаете, безразлично… Атанга считает наилучшей кандидатурой лейтенанта Уэсуа.
— Начальника тюрьмы? У него нет никакого опыта командования боевыми действиями! Он умеет только одно: переламывать заключенным суставы и отбивать почки!
— Как раз это больше всего требуется. Командовать будет Ратнер. Надеюсь, вы понимаете, что успех операции требует не постоянных согласований, а единого командования?
— Хорошо, — сказал Такибае. — Как с новым оружием?
— О, этот вопрос я еще не готов обсуждать… Военная мощь государства сегодня определяется исключительно суммарной энергией, которую оно способно выдавать в каждую единицу времени… «Вспышка доктора Булла», о которой вы говорили после статьи в «Нью-Йорк таймс», — это энергетическая установка колоссальной мощности. Направленное излучение частиц — поражается все живое в пределах оптической видимости. Но эта дьявольская штука за секунду потребляет столько энергии, сколько миллионный город за сутки…
— Я спрашиваю о реальных возможностях, — перебил Такибае, — эти виды оружия для нас недоступны. Газы тоже неприемлемы…
— Напрасно, — сказал Сэлмон, — в тотальной войне, которую мы ведем, все средства хороши. И чем дешевле, тем лучше. Разработана простая методика использования нервно-паралитических газов при любой погоде. Паралич дыхательных путей и полная слепота. Поражаемость — девяносто процентов…
Часы пробили обеденное время. Мы перешли в столовую, где нас с низким поклоном приветствовал уже знакомый мне официант. Неожиданно Сэлмон, взяв Такибае под руку, увлек его прочь из столовой.
Я остался возле витражного окна, вспоминая о чем-то торжественном, неподвластном людской суете, пока не услыхал смешок за своей спиной. Обернулся — Луийя в форменном платьице служанки манила меня рукой. Она помолодела и похорошела, — скромный наряд был ей очень к лицу.
- Предыдущая
- 63/117
- Следующая
