Реинкарнатор - Синякин Сергей Николаевич - Страница 48

• Предыдущая
• 48/64
• Следующая

Полковник покурил, сидя за служебным столом, потом включил электрический чайник и достал из шкафа пакетик кофе со сливками и чашку.

Неожиданно зазвонил телефон.

Полковник Иванов поднял трубку.

Докладывал лейтенант Алексей Сурков, бывший за старшего в группе наружного наблюдения.

— Андрей Андреевич… — Лейтенант замялся. — Тут у нас такая ситуация. Только что выяснилось, что любовницу нашего фигуранта… Ну, Наталью Пригорницкую… Вроде бы ее как бы похитили!

— Кто? — рявкнул полковник.

— Пока неизвестно. Только источник доложил, что Даосову позвонили и стрелку забили. Он в шесть поедет с похитителями перетирать все дела. Каковы будут наши действия? Вмешаться? Или посмотреть, что там дальше будет?

— О Господи! — Полковник растерялся. — Вам же светиться нельзя! Нет, никаких вмешательств. Понаблюдать и доложить. Кто, где, сколько их… Прибор для направленного подслушивания имеется?

— Имеется, — совсем по-граждански отозвался Сурков.

— Я у себя, связь будем держать по рации. Я на ваш канал перейду. Держите меня в курсе происходящего. Все ясно?

— Так точно! — теперь уже уставной формулой отрубил лейтенант Сурков,

Полковник Иванов сел в кресло, вытирая носовым платком выступившую на висках испарину. Больше всего ему сейчас хотелось, чтобы рапорт лейтенанта Суркова оказался ошибочным. Он посмотрел на трубку телефона. Надо было позвонить и доложить о случившемся сразу обоим кандидатам. Или все-таки кому-нибудь одному? А может быть, докладывать пока вообще не стоило? Есть ведь такая служебная примета — не торопись о неприятностях докладывать начальству, во всем будешь виноват именно ты. Да, скорее всего лучше выждать немного, авось все само и утрясется. А если не утрясется? Вот тогда и надо докладывать.

Тем более что сам ты пока ничего не знаешь. Вдруг это похищение организовано мэром или, что хуже, самим губернатором? Все может быть в этом мире. Очень уж они вьются вокруг этого Даосова. Как мухи над сладким.

А Даосову в это время снова звонили по телефону.

Кто-то дышал в трубку и отвратительно хихикал.

— Мужик, тебе баба нужна?

Даосов молчал. «Вот тебе и сходила погулять» — неожиданно подумал он.

— Ладно, орелик, — сказал все тот же гадкий голос. — Договориться всегда можно. Подгребай на набережную к шести часикам. Куда-куда? В кафе «Ани». Там еще армянин, который тебя тещу в березку просил вселить, директорствует. Вспоминаешь? Вот и славненько. Шкатулочку свою прихвати.

— А как я вас узнаю? — хрипло спросил Борис Романович.

Собеседник хихикнул.

— А тебе нас не надо угадывать, — сказал он. — Мы сами тебя угадаем!

«Это — мэр! — положив трубку, злобно подумал Даосов. — Кому еще мои души были нужны? Только ему. С-сволочь! Знал бы, что ты на подобные вещи способен, я бы твоему сыну устроил! Я бы в него такое подсадил!»

Одна только мысль о том, что Наталья сейчас сидит в каком-нибудь подвале, приводила Даосова в бешенство. Попадись ему сейчас Валерий Яковлевич Брюсов, плохо бы тому пришлось. Но Валерия Яковлевича рядом не было, а до шести еще оставалось три часа.

Борис Романович пометался по кабинету. Медленно к нему возвращалась способность соображать.

— Леночка? — Он выглянул за дверь.

Елена Владимировна читала какой-то толстый литературный журнал. В другое время Борис Романович от души бы порадовался за компаньонку, но сейчас только спросил:

— Скажи, солнышко, наш телефон определил, откуда был последний звонок?

— Определил, Борис Романович, — сказала девушка и, положив журнал на стол, продиктовала номер: — 34-11-32.

Телефон этот показался Даосову странно знакомым. Вернувшись за стол, он долго пытался вспомнить, кому телефон принадлежит, и, как это обычно бывает, разгадка пришла именно тогда, когда Даосов отчаялся. Порывшись в газетах, он нашел нужный номер рекламного еженедельника «Все для Вас» и открыл нужную страницу.

«Куплю души, — указывалось в объявлении. Дорого». И телефончик тот самый стоял: 34-11-32.

Наружка, следившая за Даосовым, откровенно скучала в автомашине. Объект сидел за столиком летнего кафе «Ани». Кафе это принадлежало частному предпринимателю Шабальяну Мартину Цогановичу, семидесятилетнему армянину с трудной и бурной биографией. Первый раз Мартина Цогановича приговорили к высшей мере социальной защиты в одна тысяча девятьсот сорок пятом году. История умалчивает, за что с ним тбилисский суд обошелся так сурово, а сам Шабальян в своих рассказах этот период своей жизни старательно избегал. Шла гуманизация права, и Шабальяна помиловали — он получил двадцать пять лет лишения свободы и уехал в республику Коми, где постоянно не хватало специалистов по лесоповалу. Из лагеря он вышел после смерти Сталина. Даже не оглянувшись по сторонам, Шабальян рысью направился в родной Тбилиси, где уже осенью вновь был приговорен к высшей мере наказания за хищения государственного имущества в особо крупных размерах. Разумеется, что имущество его конфисковали. Расстрел заменили пятнадцатью годами лишения свободы, и, как обычно, все пятнадцать лет Шабальян не сидел. Досрочно освобожденный в год, когда в столице проходил Всемирный фестиваль молодежи и студентов, Мартин Цоганович сразу же окунулся в занятие, которое несколько позже получило название «фарцовка». И опять ему не повезло. Деятельностью Шабальяна заинтересовался тогдашний бригадмил, и это любопытство стоило неугомонному армянину еще трех томительных лет, проведенных в уральском городе Ивдель. После освобождения Шабальян поехал в город Саратов, Москва и Тбилиси потеряли привлекательность в его глазах. В Саратове он немного огляделся по сторонам. Шел тысяча девятьсот шестьдесят первый год. Мартин Цоганович быстро понял, что городу нужна черная икра. Ведь совсем под боком у саратовцев был химический полигон Шиханы, а наличие таких объектов всегда осложняет экологическую обстановку! Шабальян наладился переправлять в Саратов икру из астраханской поймы, начал жить хорошо и даже женился. Счастливый период его жизни длился пять лет. Видимо, Мартин Цоганович Шабальян был рожден под несчастливой звездой. В год, когда в космос полетели Валерий Быковский и Валентина Терешкова, Мартин Цоганович тоже полетел — но в далекие, хотя и менее холодные, чем космическое пространство, просторы Якутии. Вернулся он оттуда уже в середине семидесятых, когда общество несколько подобрело к жуликам и стало испытывать в них некоторую нужду. Мартин Цоганович, ставший к тому времени разведенным холостяком, без сожалений проехал несчастливый город Саратов и сошел с поезда в Царицыне, привлеченный увиденной из окна огромной женской фигурой, отлитой по эскизам знаменитого скульптора Вучетича. Царицын ему понравился. Шабальян купил домик и начал заниматься маркетингом. В моде были женские колготки с люрексом, и на них можно было неплохо заработать. Мартин Цоганович поднатужился, немного занял у друзей и купил подпольную фабрику по производству колготок. Бывшие владельцы продали ее недорого, но в суматохе забыли предупредить нового владельца, что на подпольное производство уже положили глаз люди, чья служба трудна и опасна, но как-то не видна. Как пелось в старинном тюремном романсе, недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. Конечно, Шабальяна к тому времени фраером назвать было трудно, все-таки какие университеты человек прошел, какого житейского опыта набрался! Но влетел он под статью с конфискацией имущества, как глупый ушастый фраер. За эту свою ушастость Мартин Цоганович и получил очередной срок в долгие двенадцать лет. На свободу он вышел в конце восьмидесятых без денег, но с чистой совестью. Боже мой! — вернувшись в Царицын и оглядевшись по сторонам, Мартин Цоганович понял, что его время наконец-то пришло. Не зря он страдал, как библейский Иов! Вокруг махровым цветом распускались кооперативы, строились «пирамиды», создавались товарно-сырьевые биржи, на которых с торгов продавалось все, что можно было украсть. Шла приватизация, и от ее объектов разбегались глаза. Шабальян с размаху прыгнул в волны бурного бизнеса, но, проплыв немного, с грустью понял, что его время ушло. За молодыми и наглыми хищниками ему было не угнаться. Скрывая мудрую грусть, Мартин Цоганович удалился от дел, в последний раз женился, на выуженные из волн бизнеса деньги построил маленькое кафе на набережной, чтобы, подобно рыбаку из сказки известного классика, доживать свои дни, имея в кармане постоянно на хлеб с маслом и черной икрой.

• Предыдущая
• 48/64
• Следующая