Папин дракон - Ганнетт Рут Стайлс - Страница 4

• Предыдущая
• 4/6
• Следующая

Папа едва успел спрятаться за красно-бурым стволом большого дерева, когда второй кабан прошёл совсем рядом с ним. Папа подождал чуть-чуть, чтобы дать первому кабану пройти немного вперёд, и не мешкая последовал в том же направлении. Он знал, что очень скоро второй кабан наткнётся на тигров, жующих жевательную резинку, и ещё больше укрепится в своих подозрениях.

Вскоре папа дошёл до ручейка, пересекавшего тропу и впадавшего в небольшой пруд. Ему захотелось пить. Так как на нём были резиновые сапоги, он сразу вошёл в воду и только наклонился, как вдруг какой-то острый крюк подхватил его за штанишки и хорошенько встряхнул.

— Разве ты не знаешь, что это мой личный плакучий пруд? — произнёс сердитый голос.

Папа не видел, кто его спрашивает, потому что беспомощно болтался в воздухе над прудом и не мог повернуться.

— Извините, пожалуйста. Я не знал, что бывают личные плакучие пруды, — сказал он.

— Бывают! — прорычал сердитый голос. — Особенно когда есть столько причин плакать, как у меня. И я утоплю любого, кто залезет в мой плакучий прудик!

С этими словами неизвестный зверь стал трясти папу над водой — вверх и вниз.

— Но — отчего — ох! — вы — ох! — столько — плачете? — спросил папа, охая и запинаясь от этого встряхивания.

— Много от чего! Но больше всего — из-за цвета моего рога.

Папа попытался извернуться так, чтобы увидеть рог, но не смог, потому что именно этим рогом он был поддет сзади за штаны.

— Когда я был ещё молодым носорогом, мой рог был белым, как жемчуг, — продолжал зверь (и так папа понял, что он висит на роге носорога!), — но к старости он сделался грязно-жёлтым, что очень некрасиво. Я, само собой, далеко не красавец, но пока мой рог был ослепительно белым, остальные детали моей внешности не очень меня беспокоили. Теперь же, когда мой рог потерял былую красоту, я не сплю ночами, думая о своём безобразии, и всё время плачу. Но зачем я тебе это рассказываю? Ты залез в мой пруд, и я должен тебя утопить.

— Подождите минутку, — сказал папа. — У меня есть одно средство, которое вернёт вашему рогу белизну и сияние. Спустите меня на землю, и я вам покажу.

— Да ну! Не может быть! — удивился носорог. — Что же это такое, хотел бы я знать?

Носорог поставил папу на землю и от нетерпения затанцевал вокруг, пока папа вынимал из рюкзака зубную пасту и щётку.

— Наклоните, пожалуйста, ваш рог, — сказал папа. — Я покажу вам, как это делается.

Он обмакнул щётку в пруд, выдавил из тюбика немного пасты и стал чистить и скрести зубной щёткой загрязнившийся рог. Потом он велел носорогу смыть пасту и, подождав, когда рябь на пруду уляжется, предложил ему поглядеть на своё отражение в воде. Свет в джунглях был тускловат, но его хватило убедиться, что одно место на роге — то, которое папа почистил, — сияло как новенькое. Носорог так обрадовался, что сразу схватил зубную щётку и пасту и стал яростно начищать свой рог, забыв про всё на свете.

В это время папа услышал шаги и быстро спрятался за спину носорога. Это был кабан, вернувшийся с большой поляны, где тигры жевали папину волшебную жвачку. Кабан подозрительно посмотрел на носорога, на зубную щётку и пасту и почесал бок о дерево.

— Скажи мне, носорог, — спросил он, — откуда у тебя эта замечательная зубная щётка и зубная паста?

— Я занят! — промычал носорог, продолжая изо всех сил скрести рог щёткой.

Кабан сердито засопел и трусцой побежал дальше по тропе, бормоча себе под нос:

— Очень странно! Тигры, молча жующие жвачку, носорог, чистящий свой рог зубной щёткой… в чём тут дело? Если на остров прокрался чужак, нужно обязательно его найти. Проклятье! Нет, мне это совсем, совсем не нравится.

Глава седьмая

ПАПА ВСТРЕЧАЕТ ЛЬВА

Папа помахал рукой носорогу, но тот был так увлечён своим делом, что не обратил на это никакого внимания. Тогда папа напился из ручья и вернулся на тропу. Но не прошёл он и десяти минут, как впереди послышался чей-то сердитый рёв:

— Растяпа! Ах растяпа! Говорили же тебе: не лезь в гущу ежевики. Разгильдяй ты этакий! Что теперь скажет мама!

Папа прокрался к маленькой полянке, сквозившей впереди, и посмотрел сквозь листву. По полянке прыгал лев, отчаянно скребя когтями свою спутанную гриву с застрявшими в ней колючками ежевики. Но чем больше он её скрёб и царапал, тем запутанней становилась грива и тем яростней лев прыгал и рычал — по-видимому, сам на себя, потому что никого другого рядом не было.

Папа решил осторожно, кустиками, обойти полянку, чтобы не потревожить сердитого льва. Он пробирался, затаив дыхание, стараясь побыстрее миновать опасное место, как вдруг рычание и рёв прекратились.

Папа оглянулся и увидел, что лев смотрит прямо на него. Один прыжок могучих лап — и лев уже стоял рядом, всего в нескольких дюймах.

— Ты кто? — грозно проревел лев.

— Меня зовут Элмер Александр, — ответил папа.

— Ну, и куда ты направляешься?

— Я направляюсь домой.

— Вряд ли ты доберёшься до дома! — возразил лев. — В другой день я бы оставил тебя на полдник, но сегодня я страшно расстроен и от этого страшно голоден. Так что я съем тебя прямо сейчас.

— Постой-ка, — сказал папа. — Прежде чем ты меня съешь, расскажи мне сначала, отчего ты так страшно расстроен?

— Это всё из-за моей гривы, — отвечал лев, глядя на папу, как на вкусный бутерброд. — Видишь, как она запуталась и засорилась? Никак не могу привести её в порядок. А сегодня вечером ко мне в гости прилетает на драконе моя мама, и если она увидит своего сына в таком виде, то перестанет любить меня и дарить подарки. Она терпеть не может нерях! Впрочем, какая тебе разница, если я тебя сейчас съем?

— Подожди минутку, — воскликнул папа, — я знаю, как помочь твоей беде. У меня в рюкзаке есть такие вещи, которые превратят это воронье гнездо в самую аккуратную и красивую гриву, какую только можно представить.

— Правда? — обрадовался лев. — Так давай же мне их поскорей, и я обещаю, что, так и быть, оставлю тебя на полдник.

Папа открыл рюкзак и достал оттуда расчёску, щётку для волос и семь разноцветных ленточек.

— Вот смотри, — сказал он. — Я покажу, как это делается, на твоей длинной чёлке, а с остальной гривой ты и сам справишься. Сначала приглаживаешь её щёткой, потом расчёсываешь расчёской, потом снова щёткой. И так далее, пока не вычешешь все колючки и не расчешешь все колтуны. Потом нужно разделить волосы на три пряди и вплести в них ленточки. Вот так!

Пока папа возился с львиной чёлкой, лев внимательно следил за ним, всё больше веселея. Когда папа завязал последнюю ленточку, тот уже улыбался вовсю.

— Замечательно, просто замечательно! — промурлыкал он. — Дай-ка мне расчёску и щётку, посмотрим, как это у меня получится. — И лев сам с увлечением взялся за свою гриву. Пока он причёсывался, приглаживался и наводил красоту, папа потихоньку исчез.

Пройдя немного вперёд, папа почувствовал, что проголодался. Он свернул с тропы, присел под баньяновым деревом и не торопясь съел четыре мандарина. Он съел бы и шесть, и восемь, но у него оставалось всего десять штук, и было неизвестно, когда он сможет пополнить запасы. Он убрал все мандариновые шкурки обратно в рюкзак и собирался уже идти дальше, как вдруг услышал знакомые кабаньи голоса.

• Предыдущая
• 4/6
• Следующая