Машина времени (сборник) - Уэллс Герберт Джордж - Страница 4

• Предыдущая
• 4/39
• Следующая

– Но, – возразил я, – если бы Машина отправилась в прошлое, мы бы видели ее – и как только вошли в комнату, и в прошлый вторник, когда мы тоже были здесь, и в предыдущий вторник…

– Серьезные возражения, – заметил Провинциальный Мэр и с беспристрастным видом повернулся к Путешественнику во Времени.

– Нисколько, – ответил Путешественник во Времени и обернулся к Психологу: – Вы, я вижу, задумались. Ну что ж, именно вы-то и сможете им объяснить. Ведь это, знаете ли, будет впечатление за пределом восприятия, неопределенное впечатление, правда?

– Ну конечно, – согласился с ним Психолог и тотчас же обратился к нам: – С точки зрения психологии, все довольно просто. Мне надо было раньше догадаться. Это достаточно ясно и действительно служит для поддержания парадокса. Мы не можем видеть и не можем определить движение этой Машины так же, как не можем видеть спицы вертящегося колеса или пулю, летящую в воздухе. Если Машина двигается во времени в пятьдесят или в сто раз быстрее, чем мы, если она проходит за секунду расстояние, которое мы проходим за минуту, то впечатление, производимое ею, должно равняться одной пятидесятой или одной сотой того впечатления, которое она бы произвела, если бы не двигалась во времени. Это достаточно просто…

Он провел рукой по тому пространству, где раньше находилась Машина.

– Видите? – сказал он, улыбаясь.

Мы не спускали глаз с пустого стола в течение нескольких минут. Наконец Путешественник во Времени спросил нас, что мы думаем по этому поводу.

– Сейчас, когда на дворе ночь, все выглядит довольно правдоподобно, – ответил Врач, – но давайте подождем до завтра. Как говорится, утро вечера мудренее.

– Не хотите ли взглянуть на большую Машину времени? – спросил Путешественник.

Он взял в руки лампу и повел нас через длинный холодный коридор в свою лабораторию. Я живо помню мерцающий свет лампы, странный широкий силуэт изобретателя, пляшущие тени на стенах; мы шли за ним, озадаченные, но все еще не доверяющие; помню, как мы увидели в лаборатории большую копию маленького механизма, того самого, который исчез на наших глазах.

Одни части Машины были изготовлены из никеля, другие из слоновой кости, некоторые же детали были, несомненно, вырезаны или выпилены из горного хрусталя. В общем, Машина была почти готова. Я заметил изогнутые, еще не сделанные до конца хрустальные стержни, которые лежали на скамье подле чертежей, и взял один из них, чтобы получше рассмотреть. По-видимому, он был изготовлен из кварца.

– Послушайте, – сказал Врач, – вы и в самом деле затеяли все это всерьез? Или это шутка вроде того привидения, которое нам показывали на Рождество?

– На этой Машине, – сказал Путешественник, подняв лампу над головой, – я намерен исследовать время. Полагаю, вы понимаете, о чем речь? Никогда в жизни я не был серьезнее, чем теперь.

Никто из нас не знал, как отнестись к его словам. Фильби, выглянувший из-за плеча Врача, многозначительно подмигнул мне.

Я думаю, что тогда никто из нас не верил в Машину времени. Дело в том, что Путешественник во Времени принадлежал к числу людей, которые слишком умны, чтобы им можно было верить. Вы никогда не чувствовали, что вот он – весь перед вами? Всегда казалось, что за его откровенностью что-то кроется, – словом, какое-то лукавое простодушие. Если бы эту модель нам продемонстрировал Фильби и в тех же самых словах объяснил ее сущность, мы выказали бы гораздо меньше скептицизма. Мотив его действий был бы вполне понятен: каждый колбасник мог бы понять Фильби! Но Путешественник во Времени отличался большими странностями, и мы не доверяли ему. То, что составило бы славу другого, менее умного человека, у него выходило как фокус. И вообще это ошибка – делать что-нибудь слишком просто. Люди, всерьез относившиеся к нему, тем не менее никогда не были уверены в нем. Они инстинктивно чувствовали, что с ним в любой момент можно загубить свою репутацию людей, способных логически мыслить; довериться Путешественнику во Времени было все равно что уставить детскую комнату тонким фарфором – так же неосторожно и неосмотрительно.

Я думаю, что поэтому в течение недели, от одного вторника до другого, никто из нас особенно не распространялся насчет странного путешествия во времени, хотя, без сомнения, не только мне одному приходили в голову разные мысли о необыкновенных возможностях, связанных с таким путешествием. Его видимая правдоподобность и практическая невероятность, анахронизмы и полный хаос – все это произвело на нас весьма сильное впечатление.

Что касается меня лично, то я был особенно заинтересован фокусом с моделью. Помню, что я разговаривал об этом с Врачом, которого встретил в пятницу в Линнеевском обществе[1]. Он говорил, что видел нечто подобное в Тюбингене, и придавал особенное значение тому, что одну из свечей задуло движением воздуха. Но как был сделан фокус, он все-таки объяснить не мог.

В следующий вторник я опять отправился в Ричмонд – похоже, я был одним из самых постоянных посетителей Путешественника во Времени, – но приехал поздно и уже застал там нескольких человек, сидевших в гостиной.

Врач стоял у камина, держа в одной руке лист бумаги, а в другой часы. Я осмотрелся, но хозяина нигде не было видно.

– Половина восьмого, – сказал Врач. – По-моему, пора бы и пообедать.

– А где же хозяин? – спросил я.

– Вы только что пришли? Вероятно, он задерживается. Странно, но в этой записке хозяин просит меня распорядиться обедом, если его не будет к семи часам. Говорит, что все объяснит нам, когда вернется.

– Жаль, если он не успеет к обеду, – произнес Издатель одной популярной газеты.

Врач позвонил.

Из тех, кто присутствовал на том памятном обеде, кроме меня и Врача, был только один Психолог. Из новых были: Блэнк, вышеупомянутый Издатель, Журналист и еще какой-то тихий, застенчивый человек с бородой, которого я не знал и который, насколько я мог судить, не проронил ни слова во весь вечер.

За столом толковали о том, куда мог подеваться хозяин, и я полушутя заметил, что он, возможно, отправился в свое путешествие во времени. Издатель попросил объяснить ему, что это значит, и Психолог принялся довольно тяжеловесно рассказывать об «остроумном парадоксе и фокусе», свидетелем которого мы стали на прошлой неделе. Он уже дошел до середины рассказа, когда дверь в коридор бесшумно отворилась. Я сидел как раз напротив двери и первым увидел хозяина.

– А! – вскричал я. – Наконец-то!..

Дверь распахнулась настежь, и перед нами предстал Путешественник во Времени.

Я невольно вскрикнул от удивления. Потом и Врач, увидев его, тоже закричал:

– Господи! Что с вами случилось, дружище?!

Все, кто сидел за столом, разом повернулись к двери.

И действительно, вид у нашего хозяина был презабавный. Его грязный сюртук был покрыт какими-то зелеными пятнами, а всклокоченные волосы, как мне показалось, стали седее обыкновенного – то ли оттого, что были припорошены пылью, то ли оттого, что и впрямь поседели. Мертвенно-бледный, с подсохшим порезом на подбородке и страдальческим выражением на застывшем лице, он на минуту остановился на пороге, как будто ослепленный светом.

Затем, прихрамывая, он вошел в комнату; такое прихрамывание мне случалось видеть у бродяг, которые часто натирали себе ноги.

Мы смотрели на него и ждали, когда он заговорит.

Но Путешественник во Времени, не сказав ни слова, с трудом добрался до стола и потянулся к бутылке. Издатель наполнил бокал шампанским и пододвинул ему. Хозяин залпом выпил его и, казалось, стал понемногу приходить в себя: он осмотрел стол, и тень прежней улыбки промелькнула у него на лице.

– Ради Бога, что с вами? – спросил Врач.

• Предыдущая
• 4/39
• Следующая