Сегодня я увидела… - Гусман Делия Стейнберг - Страница 5

Однако человек, тот истинный инопланетянин, которого я увидела сегодня, и мал, и велик одновременно. Он мал, поскольку его возможности ограничены материей. Чтобы развиваться, чтобы идти по пути эволюции, ему крайне необходимо обретать опыт, ведь этот человек привязан ко времени и пространству. Но он несет в себе также великую внеземную составляющую – свою душу, свою беспредельную сущность, искру Вечности, которая пульсирует в сокровенном и дает начало неизведанным мирам – не столько физическим, сколько мирам Веры и Мудрости.

И инопланетянин, которого я увидела сегодня, и все мы находимся в одних и тех же условиях, и мы способны построить из древесины самопожертвования «космический корабль» с мощным мотором знания и подлинной религиозности.

Направляемый твердой рукой внутреннего чело века – того самого инопланетянина, наш корабль полетит к забытым планетам Достоинства, Чести, Не-эгоизма, Мужества и Любви. И из этих путешествий принесет в наш мир столь желанное средство, которое очистит атмосферу Земли от туч материализма и порока.

Да, каждый может увидеть внеземное существо: каждый может разбудить свою спящую душу, потерявшую чувствительность из-за психологической и духовной атмосферы вокруг. А значит, приведя в действие бессмертную силу нашей вневременной сущности, мы вернем жизнь самым настоящим чудесам цивилизации, имеющим несомненно космическую суть, но в то же время – земное происхождение.

К традиционному списку чудес света надо добавить новое чудо – чудо быть Человеком, чьи ноги стоят на земле, а голова касается неба и звезд.

Сегодня я увидела творение великанов… Следы этих людей-гигантов остались во многих уголках мира, и величие, которым дышит каждое их сооружение, нельзя не почувствовать.

Я называю их великанами, хотя никто не видел их: они были столь могущественны, что могли и оставлять на земле знаки своего присутствия, и, наоборот, безмолвно исчезать, погружаясь в таинство времени.

От мифических великанов нам остались одни лишь руины. Но даже они впечатляют – эти останки красноречиво говорят о том, каким совершенным был мир, в котором жили люди-гиганты. И если нас поражает даже то, что мы видим сейчас, какие чувства охватили бы нас, если бы нашему взору вдруг предстало все величие того мира?

По пяти материкам рассыпаны застывшие, неподвижные свидетели существования гигантов прошлого; они молча хранят свою тайну.

И как не называть этих людей великанами, когда видишь, с какими колоссальными камнями, колоннами и блоками они работали? Современная наука пока еще не дала убедительного ответа на вопрос о том, как древним людям удавалось передвигать подобные глыбы. Пожалуй, было бы странно утверждать, что они использовали для этого некие научные технологии, ведь это значит умалять достижения нашего времени. И все же – как они делали это? Как им удавалось получить власть над весом и объемом, преодолеть инерцию? Как они управляли пропорцией и перспективой, не имея инструментов? Может быть, все дело в том, что эти люди отличались от нас?

Я полагаю, да: они были великанами, однако величие гигантов, которых я увидела в самом сердце изумивших меня развалин, определялось не только их ростом. Многие изображения, относящиеся к древним временам – древним, по крайней мере, для нас, – представляют людей внешне очень похожих на нас. Их величина – их величие – совсем другого свойства.

Я замечала прежде, что в разных уголках земли: в Европе, Азии, Америке, Африке – самые главные, самые значительные памятники посвящались вовсе не человеку и не прелестям повседневной жизни. Совсем наоборот, их воздвигали в честь Бога, в честь Таинства, их посвящали циклическому круговороту жизни и смерти, одним словом, чему-то вечному, непреходящему. Именно здесь таится секрет моих людей-великанов. В их душах жили сила и величие, и жили так глубоко, что наполняли силой и величием все их труды.

Каждая сохранившаяся каменная плита, каким бы загадочным способом ее ни создали, являла собой торжественную песнь Жизни и Творцу Жизни. Люди-гиганты всегда были уверены в своих чувствах и потому были уверены в своих действиях.

Они знали, что умрут намного раньше своих творений. Но я увидела: они посеяли в этих камнях зерна вечности, словно символические письмена, чтобы много лет спустя другие люди из расы великанов прочли их.

И сегодня я увидела это послание…

Его необходимо правильно понять, ведь сегодня мы так малы и так боимся великих идей. И великих дел тоже. Современные люди влюблены в материю, в бездушный строительный камень, и любопытно, что и дела, и камни день ото дня мельчают, потому что люди ничего не видят дальше самих камней. Они озабочены только бытом, только тем, чтобы жить – вернее, существовать – исключительно сегодняшним днем. Завтра? Это всего лишь мечта, не имеющая точек опоры. Вчера? Какое нам до него дело?

Так, не имея ни прошлого, ни будущего, осыпаются дома и рушатся храмы. Все мельче становятся сооружения, мечты и чувства. Наступают времена людей-карликов, людей посредственных, недалеких, критикующих всё и вся и лишенных творческого воображения.

Однако человек-карлик любит путешествовать, и в туристических поездках, случайно наткнувшись на следы человека-великана – редкие следы, ведь их столько раз разрушали, сравнивали с землей, – он пугается: «Это уж слишком! Почему их так много, почему они такие огромные?»

Но в этом вопросе, помимо врожденного страха перед величием, слышится восхищение, рождается молчаливое желание обладать такой же великой душой, чтобы создавать нечто столь же великое.

Тайну великанов хранит зерно великана; оно прорастает в душе человека, и чаще всего из него рождается дерево с густой и пышной листвой. Под его сенью вырастают величайшие деяния, какие только знало человечество и какие оно еще узнает.

Сегодня я увидела, что мы способны расти, и начинать нужно с самих себя. Бояться великого означает бояться самих себя. Сможем ли мы принять этот вызов?

Сегодня я увидела свою современницу.

В этот раз я смотрела на нее пристальнее, чем раньше, ведь нынешний год посвящен именно женщине. И все же мне не удалось разглядеть ее…

Я на каждом шагу встречаю женщин, против чего-то протестующих. Они либо обвиняют мужчин в том, что те превратили их в рабынь, либо восхваляют свое рабство; они либо требуют большей свободы, либо взывают о покровительстве, давно уже отбив у мужчин охоту им это покровительство оказывать. Я вижу женщин, которые, сэкономив ткань на платье, выставляют напоказ свои женские прелести – почти единственное, что еще позволяет узнавать в них женщин, и вижу тех, кто не из стыдливости, а из-за дурного вкуса тщательно скрывают то, чем природа наделила их, дабы отличать от сильной половины человечества. Я вижу тех, кто наряжаются и причесываются так, что становятся больше похожими на театральных кукол, и рядом с ними – женщин, лишь понаслышке знающих, что такое аккуратность и чистота. Некоторые научились деланно улыбаться, с их лиц не сходит заученная гримаска, от которой издалека веет фальшью; другие вечно мрачны и угрюмы, всегда готовы кричать и браниться и искренне полагают, что в их дурном настроении повинен весь мир.

Но я вижу, что все эти женщины сбиты с толку, растеряны и не знают, чего хотят и чего, собственно, просят; они лишь пытаются обратить на себя внимание.

Однако я уверена, что важно добиваться внимания не с помощью ярких сиюминутных уловок, а с помощью решительных и вполне определенных завоеваний, которые женщина – как одна из полярностей природы – может и должна осуществить.

Было бы нелепо полагать, что «женский вопрос» – сегодня или когда-либо еще – стоит отдельно от всех других. Нет, эта проблема лишь одно из следствий всеобщего процесса обесценивания традиций и падения нравов, глупого, легкомысленного отказа от прошлого, от всего предшествующего опыта, который мог бы, по крайней мере, стать твердой основой, фундаментом для нового.