Весенний детектив 2015 (сборник) - Полянская Алла - Страница 61
- Предыдущая
- 61/66
- Следующая
– Здрассте, – поздоровалась Оля с соседом, дверь в свою квартиру она предварительно прикрыла. – Как дела?
– Нормально, – буркнул мужик, забыв поздороваться. Влез в карман, вытащил связку ключей.
– Как Мария Петровна? Смотрю, она вам и ключи свои оставила? – Оля незаметно подтолкнула Мусю еще ближе к двери, совсем не замечая, что ту выворачивает от странного больничного запаха.
– Не могла же она мне ваши ключи оставить! – фыркнул мужик, как Мусе показалось, весьма неучтиво. – Таврия, идем домой.
Он приоткрыл дверь всего на чуть-чуть. Ровно настолько, чтобы пройти самому, но Мусе-то этой щели было предостаточно. Она ловко юркнула туда и помчалась излюбленным маршрутом: коридор, кухня, гостиная, спальня, кладовка.
– Муся! Муся, куда же ты?! – орала ей вслед Олька. – Вы видели, что случилось?! Она удрала! Теперь ее надо поймать, господи! Не спасателей же вызывать!
Муся слышала, как ругается на пороге квартиры здоровенный дядька. Как вяло тявкает старая собака, присвоившая себе чужое имя. И слышала еще стремительную поступь своей хозяйки, рванувшей внутрь ее излюбленным маршрутом: коридор, кухня, гостиная, спальня, кладовка. Ей бы очень хотелось ее остановить, очень! Но было уже поздно. Олька вбежала в кладовку, нащупала на стене выключатель, включила свет и увидела то, что до этого прекрасно рассмотрела Муся, совершенно без света, между прочим.
Мария Петровна лежала на матрасе в углу кладовки со связанными за спиной руками, залепленным ртом и завязанными глазами. Она лежала и не шевелилась, и жутко пахла лекарствами. Понять, живая она или нет, Олька не могла. Муся-то видела, что женщина жива, ей просто очень плохо. И кошачьими своими мозгами она понимала, что если они не удерут отсюда, то через минуту им будет так же плохо, как и ей. Особенно Ольке! Потому что мужик вдруг возник за ее спиной черной громадиной. Сильно толкнул ее. Олька влетела в кладовку, споткнулась о ноги Марии Петровны и упала рядом с ней, больно ударившись животом. Ее незашнурованные ботинки, в которых она обычно выносит мусор, соскочили с ног, разлетевшись в разные стороны. Телефон – Муся это видела точно, спрятавшись под полкой с газетами – выскользнул из кармана старой бабушкиной кофты и скользнул прямо ей под переднюю лапу.
– Что вы делаете??? – громко заверещала Олька, и от этого визга Муся вжалась в стену. – Вы за это ответите!!! Не трогай меня, сволочь!!!
Но сволочь, сильно воняющая лекарствами и чем-то противным и кислым, уселась Ольке на спину, завела ей руки назад и замотала их какой-то ерундой, издающей оглушительный треск. Потом он так же замотал Ольке ноги. И, оторвав кусок, залепил ей рот. Как Марии Петровне.
– Гадина!!! – тихо восклицал мужик с тихой ненавистью. – Что ты ко мне привязалась, гадина!!! Чего тебе от меня нужно??? Теперь придется и тебя в расход, сука!!!
Он встал на ноги, Мусе были прекрасно видны тупые носы его заляпанных грязью ботинок. Пнул Олю в бок, она глухо застонала, зажмурившись. Он щелкнул выключателем, свет погас, и через мгновение дверь кладовки захлопнулась и заперлась на ключ.
Вот так-то! Сидите теперь в западне, Оленька! И сама попалась, и свою бедную кошку заманила. Что делать-то?!
Муся шевельнулась, тронула Олькин телефон лапкой, загоняя его подальше в угол. И полезла из-под полки. Надо выручать хозяйку-то, раз она такая неосторожная дуреха.
Как именно она станет выручать, она пока не знала. Просто осторожно подошла к Олькиному лицу и заурчала, начав тереться мордахой о ее мокрую с чего-то щеку.
– М-ммм!!! – завозилась сразу хозяйка и принялась часто-часто дышать, видимо, поняла, кто здесь. – М-ммм… М-ммм…
Да, Муся она, Муся. Имя не меняла, пока пряталась. Дальше-то что?!
А дальше Олька вдруг принялась ерзать, странно выгибаться всем телом и старательно совать Мусе свои спутанные руки под самый нос. Муся пятилась, фыркала, недовольно урчала, но Олька не унималась с руками, продолжая совать их ей в нос.
И тогда Муся решила действовать так, как действовала полгода назад, когда племянник Кешка связал своего близнеца Гошку и носился вокруг него с криками и смехом. А Гошка ревел и дергал руками. И тогда Муся, вцепившись зубками в липкую ленту, начала ее рвать, чтобы Гошка наконец перестал реветь и действовать ей на нервы.
Вот и теперь она вцепилась в ленту зубами и начала ее грызть.
Это было отвратительно! Лента воняла, была совершенно несъедобной на вкус и плохо поддавалась. И бросить все хотелось, и снова забиться в темный угол под полкой с газетами, и поспать. Но Ольку-то не бросишь. Она не мычала больше и не дергалась, а тихонечко одобрительно сопела. Значит, Муся делала все верно. Наконец-то Муся справилась, наконец-то перегрызла эту гадость. Оля с силой дернула руками, высвободилась. Следом оторвала ленту со рта. Тут же схватила Мусю на руки, прижала к себе и зашептала, обильно поливая ее мордаху горючими слезами:
– Муська моя! Любимая моя, роднуля моя! Ты же спасла меня, хорошая моя! Умница…
Давно бы так! Муся довольно урчала, ласкаясь и жмурясь от счастья. Она даже Ольке опоздание простила и то, что у нее совершенно непотребный плоский живот, не то что у ее сестрицы.
– Мусечка, милая моя. Я потеряла телефон! – зашептала трагическим шепотом Олька, отпуская кошку и принимаясь шарить вокруг себя руками. – Господи, мне так нужно позвонить!!! Какой же тут бардак у Марии Петровны! Ты не зря тут всегда от меня пряталась. Как же я его найду-то, в такой темноте?!
Муся фыркнула и полезла снова в укрытие под полкой с газетами, двинула лапкой, выгоняя Олькину игрушку из угла. И толкнула телефон ей под руки. А та все не видит и не видит. Все ноет и ноет. Беда с ней просто. Муся накрыла телефон лапками и еще раз подтолкнула его к Ольке.
– Ой, нашла, Мусечка, нашла!!! – заверещала тихим шепотом Олька.
Нашла она! Да, нашла бы она, если бы не Муся! Ладно, у нее еще будет время покапризничать.
Олька осветила мобильником кладовку, подползла на коленках и наклонилась над Марией Петровной, зачем-то положила руку ей на шею.
– Слава богу! – прошептала она через мгновение и тут же ткнула пальчиком в телефонную кнопку.
С кем она разговаривала, Муся так и не поняла. Она так устала, так перенервничала. И уже и съесть можно было чего-нибудь. Вся еда осталась дома в мисочках. Н-да… Знать бы, с акцией протеста повременила бы.
– Все, Мусечка! – прошептала Оля, отключая телефон и пряча его в карман бабушкиной кофты. – Ждем службу спасения!!!
Спасатели в лице того голубоглазого, проявившего себя почтительно, и его товарища явились где-то через час.
Сначала в кладовке было тихо, и за ее дверью тоже. Потом откуда-то издалека раздался звонок. Это в дверь звонили, так Олька шепнула. Послышались шаги, потом стук, грохот, крики, топот ног, дверь распахнулась и…
– Оля! Оленька, ты жива???
Голубоглазый стоял на пороге кладовки, шаря рукой по стене, наконец нашел выключатель, щелкнул, заставив Мусю зажмуриться. Рванул к Ольге, схватил ее, на Мусин взгляд, очень уж грубо. Прижал к себе, на Мусин взгляд, очень уж тесно. И через минуту потащил ее наружу. Потом его товарищ осмотрел Марию Петровну, велел ее не трогать и вызвал врачей и полицию.
Ух, и народу собралось! Мусе бедной снова пришлось прятаться под полкой с газетами. Она даже задремать успела и проспала бы до утра точно, тем более что в кладовке сделалось пусто, это когда Марию Петровну унесли врачи, а Оля трещала без умолку с какими-то чужими мужчинами.
Она все говорила и говорила про странного человека, который, как оказалось, совсем и не был племянником Марии Петровны. А был каким-то аферистом. Дядьки рассказали Оле, что он уже трижды вынуждал таким вот измором стариков подписывать на него квартиры. Пичкал их лекарствами, подавляющими волю, и ждал, когда те станут готовы подписать бумаги. И его уже давно ищут. Собаку Марии Петровны он куда-то подевал, подменив старой таксой, которой подкрашивал шерсть, чтобы никто не заподозрил подмены.
- Предыдущая
- 61/66
- Следующая
