Хороший день, чтобы воскреснуть - Ольховская Влада - Страница 52

• Предыдущая
• 52/54
• Следующая

Поведение Петра Семеновича она тоже отследила довольно четко. Всю ночь Ева просидела за компьютером, одну за другой читая статьи об этом человеке. Помимо хвалебных од, там были и откровения Елены Сониной. Ева решила, что эта женщина лучше всех откроет Лие глаза на истинную сущность ее тренера. Используя базы, полученные от Вадима, Ева нашла адрес и направила их в Санкт-Петербург.

Остальное Агния и так знала. Петр Звенюк погиб в результате падения с двенадцатого этажа. Лия попала в больницу, потом пряталась от папарацци в доме Агнии и Даниила. Помимо травмы рук, она серьезно не пострадала.

Узнав правду, Лия сначала не хотела верить. Но в итоге Агнии удалось убедить ее, что психические расстройства – это не мелочь. То, что помогло сейчас, может стать серьезной проблемой завтра. Раз имеется болезнь, должно быть лечение.

В итоге Лия сдалась и согласилась на реабилитацию. Агния помогла ей устроиться в тот же центр, где восстанавливался в прошлом Андрей. Покончив с этим, она занялась сбором средств для Татьяны Степанчик – на лечение в Швейцарии, где когда-то поставили на ноги Даниила.

Она не сомневалась, что все получится, пусть и не сразу. Теперь же она могла насладиться отдыхом в залитом солнечными лучами саду. Близнецы в кои-то веки играли без драк, просто гоняли мяч по газону. И Агния понимала, что должна бы радоваться… а радости не было.

Даниил заметил это:

– Что тебя гнетет на сей раз?

– Даже и не знаю… Все как-то странно.

– Все правильно, – уверенно заявил Даниил. – Я не пропагандирую самосуд, потому что это как минимум оставит меня без работы, но в данном случае, я не виню Эмилию. Солнцев-старший отправится в тюрьму, но его бы я особо не жалел. Насколько я слышал, некая Элиза Винтур уже усиленно ищет ему адвоката. Сама Эмилия… с ней все будет в порядке. Кирилл поехал с ней в клинику, ты знала?

– Знала. Мне кажется, это правильно.

Пока что Лия усердно подавляла все чувства в адрес Кирилла. Но Агния уже сейчас могла сказать, что долго это не продлится. Ей не хотелось одиночества, а мужчина, похоже, был серьезно настроен измениться. Да, в одну реку дважды не входят, но если они войдут в другую реку, обновленную, тоже будет неплохо.

– Тогда почему ты успокоиться не можешь?

– Из-за призрака, – наконец призналась Агния.

– Точнее, галлюцинации.

– Вот именно! Мне не нравится думать, что это была галлюцинация. Призрак, конечно, тоже не лучше, но… в этом было что-то обнадеживающее. Лия смогла бы встретиться с сыном, попросить прощения. Он бы увидел, что она его не забыла и очень любит. А так что? Она лечится от воспоминаний о нем!

Даниил подошел ближе, обнял жену за плечи.

– Глупости говоришь, Огонек. Она лечится, чтобы расстройство не прогрессировало. У нее сейчас должна начаться новая жизнь, и быть привязанной к прошлому – не лучший для нее вариант. Что же касается настоящего Тимура… думаю, он и так все знает.

Агния кивнула, чувствуя, что пружина эмоций, которая оставалась взведенной эти дни, наконец начинает отпускать. Может, настоящий Тимур тоже наблюдал за матерью…

И если так, то теперь он наверняка гордится ею.

– Я ничего не вижу.

– Осторожно, здесь ступенька…

– Куда мы идем?

– Сейчас увидишь.

– «А каково сказать «прощай навек» живому человеку, ведь это хуже, чем похоронить».

– Слова из твоей роли?

– Да. Сегодня на репетиции я их забыла.

– Скажи еще что-нибудь.

– Вот, например… «Вижу я, входит девушка, становится поодаль, в лице ни кровинки, глаза горят. Уставилась на жениха, вся дрожит, точно помешанная. Потом, гляжу, стала она креститься, а слезы в три ручья полились. Жалко мне ее стало, подошла я к ней, чтобы разговорить да увести поскорее. И сама-то плачу…» Здесь очень темно!

– «Здесь очень темно» – отсебятина.

– Нет, правда, я ничего не вижу… У меня в сумочке спички.

– Не надо спичек. Дай руку.

– Уже пришли?

– Дай руку!

– Вот она… Как смешно. Я правда не вижу, куда…

– Это дверь.

– Где?

– Здесь. Дай мне руку, я тебя проведу.

– Ой!

– Что?

– Споткнулась.

– Осторожней, еще немного… Видишь, это уже я.

– Пожалуйста…

– Что?

– Руку больно!

– Тише…

– Мне больно!

– Зачем так кричать?

– Ма-а-ама-а-а!

– Ти-и-ише…

В темноте прозвучал коротенький вздох, зажглась спичка, и вдруг что-то хрястнуло, как будто раскололся большой арбуз.

– Вот и все. Как там по роли? Прощай навек?.. Ну так прощай.

В день, когда Дайнека получила университетский диплом, она купила билет и вечером улетела. По прибытии в Красноярск взяла такси и в половине шестого уже была у матери.

– Вот! – она протянула диплом.

Людмила Николаевна сонно прищурилась, потом обняла дочь.

– Поздравляю!

Дайнека спохватилась:

– Прости, что так рано.

– Ничего, – Людмила Николаевна показала на дорожную сумку. – За нами скоро приедут.

Дайнека опустилась на стул.

– Кто?…

– Такси.

– Зачем?

– Мы едем в гости к моей школьной подруге. У нее свой дом на берегу Железноборского озера. Она давно меня приглашала, но я не решалась. Что ни говори, инвалид-колясочник – обуза для непривычного человека. С тобой будет проще. Так что вещи не разбирай. Надежда заказала для нас пропуска. Железноборск – город режимный.

Людмила Николаевна подъехала к зеркалу, развязала платок, стала снимать бигуди и складывать себе на колени. Дайнека глядела на нее и думала, что мать по-прежнему живет своими желаниями и ни с кем не собирается их согласовывать. Вздохнув, она взяла сумку и отнесла к выходу, убеждая себя в том, что приехала, чтобы побыть с матерью, а где, особого значения не имеет.

Про Железноборск Дайнека знала лишь то, что он находится в шестидесяти километрах от Красноярска. С одной стороны город окружен лесистыми сопками, с другой – болотами и лугами, которые протянулись до самого Енисея. Однажды ей пришлось там побывать, но визит имел быстротечный и экстраординарный характер.[4]

Секретный город Железноборск поддерживал оборонную мощь страны и был отрезан от мира тремя рядами колючей проволоки. Выехать из него можно было свободно, а вот заехать – только по специальному разрешению.

За час они с матерью добрались до Железноборского КПП[5], предъявили паспорта и прошли через механический турникет. То есть Дайнека прошла, а Людмила Николаевна проехала в инвалидной коляске. На той стороне «границы» их ожидала другая машина, поскольку чужие автомобили, в том числе такси, в город не пропускали.

По дороге мать рассказала, что Надежда Кораблева, ее подруга, никогда не была замужем и осталась бездетной. Их общее детство казалось ей самой счастливой порой жизни. Теперь подругам предстояли долгие разговоры о том золотом времени. И хотя относительно прошлого Людмила Николаевна придерживалась иной точки зрения, она не отказалась провести небольшой отпуск на берегу красивого озера.

Дом, возле которого остановилось такси, выглядел основательно: два каменных этажа с цоколем. Вокруг – обширный участок с маленьким огородом. Плодовые деревья, баня, малинник…

Выбравшись из машины, Людмила Николаевна пересела в коляску. С крыльца сбежала статная дородная женщина и кинулась обниматься:

– Людочка… Мы уже заждались!

– Здравствуй, Надя. Это моя дочь! – по лицу матери было видно, что она гордится Дайнекой.

Из дома вышла мать Надежды, Мария Егоровна, кругленькая старушка с «перманентом» и вставными зубами. Она с трудом спустилась по лестнице, притронулась к пояснице и пожаловалась:

– Совсем замучил радикулит. Ни согнуться, ни разогнуться… Здравствуй, Люда. Какая у тебя взрослая дочь!

• Предыдущая
• 52/54
• Следующая