Французские лирики XIX и XX веков - Аполлинер Гийом - Страница 11

ЦВЕТКУ

Очаровательно-приветлив,

Зачем ты прислан мне, цветок?

И полумертвый, ты кокетлив.

Что означает твой намек?

Ты в запечатанном конверте

Сейчас проделал долгий путь.

Шепнула ль, предавая смерти,

Тебе рука хоть что-нибудь?

Ты только ли трава сухая

И через миг совсем умрешь?

Иль, чью-то мысль в себе скрывал,

Опять роскошно расцветешь?

Одетый в белую одежду,

Увы, ты непорочно чист!

Однако робкую надежду

Мне подает зеленый лист.

Быть может, чье-то ты посланье?

Я скромен: тайну мне открой.

Зеленый цвет — иносказанье?

Твой аромат — язык немой?

Что ж, если так — о нежной тайне

Скорей мне на ухо шепни.

А если нет — не отвечай мне

И на моей груди усни.

С игривой ручкой незнакомки

Я слишком хорошо знаком.

Она шутя твой стебель ломкий

Скрепила тонким узелком.

Ища ей равную, напрасно

Пракситель портил бы резей,

Венериной руки прекрасной

Не взяв себе за образец.

Она бела, она прелестна.

Она правдива, говорят.

Кто ею завладеет честно,

Она тому откроет клад.

Она направо и налево

Дары не любит рассыпать.

Цветок, ее боюсь я гнева:

Молчи и дай мне помечтать.

ПЬЕР-ЖАН БЕРАНЖЕ

ЭПИТАФИЯ МОЕЙ МУЗЫ

(Сент-Пелажи)

Сюда, прохожие! Взгляните,

Вот эпитафия моя:

Любовь и Францию в зените

Ее успехов пела я.

С народной не мирясь обузой,

Царей и челядь их дразня,

Для Беранже была я музой —

Молитесь, люди, за меня!

Прошу, молитесь за меня!

Из ветреницы своевольной

Я стала другом бедняка:

Он из груди у музы школьной

Ни капли не взял молока

И жил бродяги бесприютней…

Представ ему в сияньи дня,

Его я наградила лютней —

Молитесь, люди, за меня!

Лишь моему послушный слову,

Он кинул в мир отважный клич,

A я лихому птицелову

Сама приманивала дичь.

Пленил он рой сердец крылатых,

Но не моя ли западня

Ему доставила пернатых? —

Молитесь, люди, за меня!

Змея… (Ведь двадцать лет, о боже,

На брюхе ползал Маршанжи!)

Змея, что год, то в новой коже

Влачащая свои тяжи,

На нас набросилась, ликуя —

И вот, уже в темнице я…

Но жить в неволе не могу я —

Молитесь, люди, за меня!

Все красноречие Дюпена

Не помогло нам: гнусный гад

Защитника четы смиренной

Сожрал от головы до пят…

Я умираю. В приоткрытом

Аду я вижу вихрь огня:

Сам дьявол стал иезуитом —

Молитесь, люди, за меня!

ЧЕЛОБИТНАЯ ПОРОДИСТЫХ СОБАК

О РАЗРЕШЕНИИ ИМ ДОСТУПА

В ТЮИЛЬРИЙСКИЙ САД

(июнь 1813 года)

Тиран низвержен, и для нас } bis

Настал утех: веселый час. }

Мы ждем назавтра все известья —

Пускай объявят нам псари:

«Псы Сен-Жерменского предместья

«Имеют доступ в Тюильри».

Тиран низвержен, и для нас

Настал утех веселый час.

От стаи шавок беспризорной

Ошейник нам в отличье дан.

Средь луврских почестей, бесспорно.

Смутился б уличный грубьян.

Тиран низвержен, и для нас

Настал утех веселый час.

Хотя бесстыдно попирала

Нас узурпатора пята,

Мы, не обидевшись нимало,

Ни разу не раскрыли рта.

Тиран низвержен, и для нас

Настал утех веселый час.

Пред памятью его простерты

Лишь несколько негодных псов:

Тот, кто лизал ему ботфорты,

Теперь загрызть его готов.

Тиран низвержен, и для нас

Настал утех веселый час.

Ах, сколько такс да мосек немцам

И русским нынче нагло льстит!