Красный свет - Сименон Жорж - Страница 31

• Предыдущая
• 31/39
• Следующая

— Но ведь ключ унес я. Ненси это прекрасно знает.

— И все-таки она сама ушла от вас, хотя на шоссе было пусто и темно.

Стив не знал, зачем лейтенант взял его с собой. Он не задумывался над этим. Он был только удивлен, что такой человек, как Марри, положил ему руку на колено. А тот, глядя в сторону, сказал еще более невыразительным голосом:

— Преступник напал на нее не только для того, чтобы вырвать сумочку.

Стив повернулся к нему и, нахмурив лоб, напрягая взгляд, чуть слышно произнес:

— Вы хотите сказать, что…

— Ее изнасиловали. Врач подтвердил нам это в десять утра.

Стив не шевельнулся, не задрожал, не сказал ни слова.

Он окаменел — перед ним возник трагический образ Ненси. Не важно, какие слова произносит сейчас лейтенант.

Он прав, что продолжает говорить. Нельзя, чтобы их захлестнуло безмолвие.

— Как подтверждают изорванная одежда и ссадины на теле, ваша жена мужественно защищалась. Тогда насильник оглушил ее, ударив по голове тяжелым предметом — куском свинцовой трубы, гаечным ключом или рукояткой пистолета, и она потеряла сознание.

Они выбрались на автостраду, которую Стив уже видел в близком — или далеком? — прошлом, проехали по ней несколько миль, и машина остановилась у кирпичного здания, где помещалась полиция штата.

— Я думал, по дороге об этом легче сказать. А теперь пойдем ко мне в кабинет.

Стив не мог говорить. Как лунатик, он проследовал через комнату, где толпились люди в форме, и вошел В указанную ему дверь.

— Одну минутку… Вы разрешите?

Его оставили одного: то ли потому, что лейтенант должен был отдать распоряжения, то ли из деликатности.

Но Стив не заплакал, как, вероятно, предполагал Марри, не сел, не сделал ни шага, а лишь раскрыл рот и попытался произнести: «Ненси».

Но звука не получилось. Приближение мужа испугало Ненси. Она стыдится за себя, готова была просить у него прощения!

Дверь открылась, вошел лейтенант, неся два картонных стаканчика с кофе.

— Сахар уже положен. Надеюсь, пьете с сахаром?

Они выпили кофе.

— Если все пойдет хорошо, через час-другой мы его возьмем.

Марри снова вышел, на этот раз оставив дверь открытой, почти сразу же вернулся с картой такого крупного масштаба, какой Стив никогда еще не видел, и расстелил ее на столе. Отдельные перекрестки, стратегические, так сказать, точки Мэна и Нью-Гэмпшира поблизости от канадской границы, были обведены красным карандашом.

— Приблизительно в миле от того места, где он был вынужден оставить машину и бросить вас на дороге, его подобрал шофер грузовика и подвез до Эксетера. Оттуда…

Внезапно обретя голос, Стив перебил:

— О чем это вы еще?

Он почти кричал, и тон его был угрожающим, словно Стив требовал от собеседника: «А ну-ка повтори, что ты сказал».

— Я говорю, что в Эксетере он нашел…

— Кто нашел?

— Хэллиген. Сейчас он в квадрате…

Лейтенант протянул руку, чтобы пальцем указать место на карте, но Стив резким движением отвел ее:

— Я не спрашиваю, где он. Я хочу знать, это он?..

— Я думал, вы давно поняли.

— Вы не ошибаетесь?

— Нет. Я точно знаю это еще с утра, когда предъявил фотографию бармену «У Армандо». Он его безоговорочно опознал. Хэллиген ушел из бара в тот момент, когда вы находились там.

Сжав кулаки, стиснув челюсти, Стив пристально смотрел на лейтенанта и словно ожидал новых доказательств.

— Мы напали на его след в той «бревенчатой хижине», где он пил с вами. Там же нам описали вас и вашу машину.

— Хэллиген! — повторил Стив.

— Только что в больнице, пока вы ждали в коридоре, а я прошел к раненому, врач по моей просьбе предъявил фотографию вашей жене. Она его тоже опознала.

Помолчав, лейтенант добавил:

— Теперь-то понимаете?

Что он понимает? Слишком много для одного человека надо ему понять.

— Сегодня в девять утра владелец станции обслуживания в одном маленьком местечке Нью-Гэмпшира позвонил в полицию и сообщил номер вашей машины, который мы уже знали от бармена «бревенчатой хижины».

Шла ли полиция по его следу, отмечая путь Стива красным карандашом, как делает сейчас с Сидом Хэллигеном?

— Хотите побриться? — спросил лейтенант, открывая дверь в ванную. — Ясно одно: за побег ему грозили пять — десять лет к прежнему сроку. Теперь это — электрический стул!

Стив захлопнул дверь и согнулся вдвое: он обеими руками держался за живот, тело сотрясала икота, на глазах выступили слезы.

Рядом, за стенкой, он слышал разговор лейтенанта по телефону, потом шаги нескольких человек и гул голосов — в кабинете началось совещание.

Прошло много времени, прежде чем он смог умыться холодной водой, намылить лицо кремом и побриться, глядя на свое отражение в зеркале с той же суровостью, с какой он смотрел на Марри. Гнев клокотал в нем, как гроза, раскаты которой раздаются в небе сразу со всех сторон, его переполняла жгучая ненависть, выразимая лишь одним кратким словом — «убить!» Но убить не оружием, собственными руками — медленно, жестоко, со знанием дела, не упуская ни одного отчаянного взгляда, ни одной предсмертной судороги.

Лейтенант сказал: «Теперь это — электрический стул!»

Его слова напомнили Стиву голос, говоривший о том же прошлой ночью. Голос Хэллигена, который цедил: «Я не хочу угодить на электрический стул».

Нет. Это было не так. Сцена воскресла в памяти Стива. Он спросил Сида, стрелял ли тот. Задал вопрос спокойно, без негодования, разве что голос слегка дрожал от любопытства. И Хэллиген небрежно проронил:

«Если бы я стрелял, меня бы отправили на электрический стул».

Не тогда ли Стив вспомнил о двух молодых людях, пытавшихся ограбить банк на Медисон-авеню?

Хэллиген провел в Синг-Синге четыре года. Он не захотел сделать больно девчушке, дал ей плитку шоколада и запер в шкафу, чтобы она не кричала. Связал ее мать и заткнул ей рот кляпом, чтобы она не мешала ему шарить по ящикам в поисках семейных сбережений. У него еще не было пистолета. Ему понадобилась также одежда мужа на смену тюремной. Потом он украл оружие из витрины магазина. И наконец…

Голый по пояс, с влажными волосами, Стив приоткрыл дверь:

— Я забыл рубашки в машине.

• Предыдущая
• 31/39
• Следующая