Буря над Ла-Маншем - Сименон Жорж - Страница 6
- Предыдущая
- 6/8
- Следующая
Ему хотелось бы знать, идет ли еще дождь, кончилась ли буря, но он не в силах был открыть рот. Потом вдруг жена стала трясти его за плечо, и он сразу сел на постели. Давно уже рассвело, и часы, лежавшие на ночном столике, показывали половину десятого.
— Что случилось?
— Там внизу полицейский комиссар.
— Какое мне до этого дело?
— Он хочет тебя видеть.
Должно быть, потому, что накануне он хватил лишний стакан грога (да еще без всякого желания!), г-жа Мегрэ говорила с мужем материнским, покровительственным тоном.
— Пей кофе, пока горячий…
В такое утро неприятно разглядывать себя в зеркало, и Мегрэ решил было сегодня не бриться.
— Какое слово я сказал тебе вчера ночью? — спросил он.
— Какое слово?
— Я тебе назвал одно селение…
— Ах, да… Дай-ка вспомнить… Это где-то в департаменте Канталь…
— Да нет! В департаменте Шер…
— Ты думаешь?.. Как будто это слово кончалось на «он»…
Ничего не попишешь, она тоже не помнила. Он спустился вниз, еще не совсем проснувшийся, с тяжелой головой, даже у трубки вкус был не такой, как обычно по утрам. Его удивило, что он никого не встретил ни в кухне, ни в буфетной. Зато когда он открыл дверь в столовую, он увидел всех обитателей дома в сборе, застывших словно на торжественной церемонии или перед объективом фотоаппарата.
M-м Отар взглянула на него с неудовольствием и укором, видимо, за его шумное ночное возвращение. Печальная дама сидела в кресле и, подобно умирающей, казалось, была далека от этой низменной действительности. Супруги Моссле, должно быть, сегодня в первый раз поссорились, они избегали смотреть друг на друга и считали весь мир повинным в своей ссоре.
Даже молоденькая Ирма была на себя непохожа, словно ее вымочили в уксусе.
— Добрый день! — бросил Мегрэ как можно приветливее.
Никто не отозвался и даже не кивнул в ответ на его слова. В эту минуту открылась дверь гостиной, и комиссар полиции, весьма довольный собой, протянул руку знаменитому коллеге.
— Входите, пожалуйста. Я так и думал, что застану вас еще в постели.
Дверь за ними закрылась. Они были вдвоем в гостиной, печку недавно разожгли, и она еще дымила. В окно
Мегрэ увидел серую набережную, где хозяйничал ветер, набегавшие волны вздымали целые облака водяной пыли.
— Да, я что-то раскис, — проворчал он.
Заметив усмешку комиссара, Мегрэ решил показать, что его не проведешь. Правда, вчера он упустил это из виду, но сейчас сразу сообразил.
— Да, верно, Гюстав Щербатый околачивался там, а за ним по пятам шел ваш агент. И этот агент рассказал вам…
— Уверяю вас, я не собирался даже намекать на… Болван! Итак, он считал, что Мегрэ провел вечер с этими девчонками только ради…
— Я позволил себе побеспокоить вас сегодня утром, потому что дьеппская полиция обнаружила нечто весьма, на мой взгляд, сенсационное.
Мегрэ по привычке разгреб кочергой уголь. Он охотно выпил бы чего-нибудь освежающего лимонного сока например.
— Вы ничего не заметили, когда спустились вниз? — спросил комиссар, восхищенный своим успехом, точно актер, которого уже вызывала публика и который готовится произнести свой лучший монолог.
— Вы имеете в виду обитателей пансиона, которые ждут в столовой?
— Да, я нашел нужным собрать их в одну комнату, помешать им разгуливать взад и вперед… Я хочу сообщить вам новость, которая, может быть, удивит вас: убийцей Жанны Фенар был кто-то из них!
Но в такое утро нужна была более потрясающая новость, чтобы вывести Мегрэ из оцепенения. Он только бросил на комиссара тяжелый, рассеянный взгляд. Тот был бы немало удивлен, узнав, что в эту самую минуту бывшего комиссара уголовной полиции больше всего интересовало название городишка, которое кончалось на «уа».
— Взгляните вот на это. Не бойтесь: если тут и были отпечатки пальцев, они смыты: ведь это пролежало под дождем долгие часы.
Мегрэ увидел ставшую уже привычной картонную карточку с завитушками вокруг слова «МЕНЮ».
Названия блюд, написанные от руки, расплылись под дождем, хотя еще можно было различить: «Суп из щавеля… Макрель в горчичном соусе…»
— Это наше позавчерашнее меню, — заметил Мегрэ без малейшего удивления.
— Да, мне это сейчас сказали. Итак, есть уже нечто определенное: это меню из пансиона Отар, написанное позавчера, то есть накануне убийства. Так вот, его нашли совершенно случайно сегодня утром на тротуаре на улице Диг, примерно в трех метрах от того места, где была убита Жанна.
— Ну понятно, — бросил Мегрэ.
— Вы со мной согласны? Вы заметили, что вчера вечером я не поторопился арестовать Щербатого, несмотря на его прошлое, как, несомненно, сделали бы некоторые на моем месте. Мой метод, как я вам уже сказал, — не торопиться с выводами. Наличие этого меню на месте убийства доказывает, по моему мнению, что убийца жил в пансионе. Более того! Я попытался сегодня утром, в непогоду — она все еще бушует, — восстановить действия преступника. Представьте себе, что руки у вас мокрые от дождя и что вы должны выстрелить метко. Что же вы делаете? Вы берете платок, вытираете себе пальцы… Вытаскивая платок, убийца роняет…
— Понял, — вздохнул Мегрэ, уже второй раз за это утро раскуривая трубку. — Вы успели истолковать цифры, записанные на обороте меню.
— Нет еще, должен признаться. Кто-то, находившийся здесь позавчера вечером, сделал эту запись на меню. Я прочел, тут написано карандашом: «79х140», а пониже: «160x80». Сначала мне пришло в голову, что записи сделаны во время какой-нибудь игры, но потом я отбросил эту версию. Я подумал было, что речь идет о времени отхода поезда или парохода, но и от этого объяснения отказался. Тут загадка еще не разгадана, но тем не менее ясно, что убийца — один из гостей пансиона. Вот почему я собрал всех в столовой под надзором полицейского инспектора. Но прежде всего, поскольку позавчера вечером вы находились здесь, я хотел бы задать вам следующий вопрос: не заметили ли вы, чтобы кто-нибудь писал карандашом на обороте меню?
Нет, Мегрэ ничего подобного не заметил. Насколько он помнил, супруги Моссле играли в шашки за круглым столиком в гостиной, но где находились остальные — он не мог сказать. Сам он читал журнал и рано лег спать.
— Я думаю, — заявил комиссар полиции, довольный произведенным эффектом, — что теперь мы можем приступить к допросу каждого в отдельности.
Мегрэ, которого одолевала жажда, продолжал мучительно вспоминать ускользнувшее слово. Он вздохнул:
— Пусть сначала мне принесут попить, если не возражаете.
Он приотворил дверь и увидел госпожу Мегрэ, чинно восседавшую вместе со всеми остальными. В тусклом свете пасмурного дня гостиная напоминала приемную провинциального зубного врача: полузадернутые шторы, озабоченные лица, поджатые под сиденье ноги и осторожные, недоверчивые взгляды, которыми украдкой обменивались сидящие.
Г-жа Мегрэ могла бы, конечно, уклониться от этой повинности. Но таков уж был ее характер: делать то же, что другие, терпеливо стоять в очереди. Захватив свое вязание, она беззвучно шевелила губами, считая петли.
Из учтивости комиссар полиции вызвал ее первой, извинившись, что снова ее беспокоит. Он показал ей меню, не пытаясь поймать на каверзных вопросах.
— Это вам ничего не напоминает?
Г-жа Мегрэ бросила взгляд на мужа, отрицательно покачала головой, потом снова прочла цифры, нахмурила брови, как человек, не решающийся высказать нелепую догадку.
— Нет, ровно ничего не напоминает! — сказала она наконец.
— Вы не заметили позавчера вечером, чтобы кто-нибудь писал на меню?
— Видите ли, я, как обычно, вязала и потому совсем не смотрела на то, что делалось вокруг меня.
Говоря так, она в то же время сделала незаметный знак мужу. Мегрэ понял, что у жены есть еще какие-то дополнительные соображения, но она предпочитает высказать их ему наедине, однако громко спросил:
— Ну, что ты хочешь сказать?
Это ее обидело. Она всегда боялась совершить бестактность. Покраснев и смутившись, она пыталась найти нужные слова, все время извиняясь:
- Предыдущая
- 6/8
- Следующая
