Разум и чувство (другой перевод) - Остин Джейн - Страница 42
- Предыдущая
- 42/78
- Следующая
– После этих ужасных событий я вернулся в Англию только через три года. По прибытии моим первым побуждением было отыскать ее, однако все мои поиски были столь же неудачны, сколь печальны. Мне удалось только найти человека, который первым совратил ее, и были все основания предполагать, что после него она пала еще ниже, погрузилась в пучину греха. Ее законное содержание не соответствовало ее приданому и не могло обеспечить достойное существование. А брат мне сообщил, что за несколько месяцев до моего появления право на получение даже этих денег было передано другому лицу. Он предполагал, причем совершенно спокойно, что ее обычная несдержанность и импульсивность заставили мою бедную возлюбленную отказаться от постоянного источника дохода ради ка кой-то единовременной выплаты. Мне понадобилось полгода, чтобы все-таки найти ее. Сочувствие к моему бывшему слуге, который переживал далеко не лучшие времена, привело меня в дом тюремного смотрителя, где он содержался за долги. Именно там, в тех же невыносимых условиях я встретил мою несчастную сестру. Она очень изменилась, увяла, поблекла. Я вглядывался в ее изможденное лицо и никак не мог поверить, что усталая и больная женщина, стоящая передо мной, не так давно была юной, цветущей красавицей, за которую я готов был отдать жизнь. Что я вынес при виде ее… но не буду ранить ваши чувства подробным описанием, я и так уже причинил вам боль. Судя по ее внешности, она находилась в последней стадии чахотки… и это послужило мне единственным утешением, представьте себе. Жизнь уже оттолкнула ее, и могла разве только дать ей возможность достойно подготовиться к смерти. Я создал для нее отличные условия, обеспечил самый лучший уход. И каждый день до последнего вздоха Элизы я навещал ее. Я не отходил от нее до самой последней минуты ее короткой жизни.
И снова полковник был вынужден замолчать, чтобы собраться с мыслями. А Элинор сочувственным восклицанием выразила свое сострадание судьбе его несчастной кузины.
– Я не перестаю надеяться, что вашу сестру не оскорбит найденное мною сходство между ней и моей падшей родственницей. Их судьбы не могут быть одинаковыми. Если бы робкая и нежная натура одной нашла опору в более твердом духе или счастливом браке, она вполне могла бы стать такой, какой, без сомнения, со временем станет другая. Но к чему я веду? Ни за что на свете не стал бы расстраивать вас без нужды. Ах, мисс Дэшвуд! Эти воспоминания дремали в самом дальнем уголке моей души в течение четырнадцати лет… Их опасно тревожить! Я постараюсь сосредоточиться на существе дела и больше не отвлекаться. Несчастная Элиза оставила на мое попечение своего единственного ребенка – крошечную девочку, плод ее первой запретной любви. Тогда малютке было три года. Она обожала дочь и всегда возила ее с собой. Ее доверие ко мне дорогого стоило! Я бы с радостью выполнил наказ умершей и сам следил за образованием и воспитанием девочки, если бы мое положение это позволило. Но у меня не было ни дома, ни семьи, поэтому я отдал малышку Элизу в пансион. Я навещал ее, когда мог. После смерти моего брата пять лет назад я получил фамильное состояние, и Элиза частенько приезжала погостить ко мне в Делафорд. Для всех она была моей дальней родственницей, но для меня не секрет, что общество подозревает между нами значительно более близкое родство. Три года назад, ей как раз исполнилось четырнадцать лет, я забрал ее из школы и поселил в доме весьма почтенной дамы, проживающей в Дорсетшире и опекающей еще нескольких девочек примерно такого же возраста. Два года все шло отлично, и я только тихо радовался, глядя, как она растет. Но в прошедшем феврале, то есть почти двенадцать месяцев назад, она неожиданно исчезла. Я позволил ей, что, как выяснилось, было весьма неосторожно с моей стороны, поехать в Бат вместе с подругой, которая ухаживала там за больным отцом. Дело в том, что я хорошо знал отца этой подруги, всецело доверял ему и считал, что у такого замечательного человека не может быть плохой дочери. Она не заслуживала доброго отношения. Эта дерзкая девица упрямо отмалчивалась и отказывалась сообщить нам хотя бы что-нибудь, хотя ей все было известно. Ее отец, человек безусловно порядочный, хотя и не слишком наблюдательный, скорее всего, ничего не знал. Он редко выходил из дома, девушки гуляли по городу одни и имели возможность заводить любые знакомства. Он всячески старался уверить меня, поскольку был непоколебимо уверен в этом сам, что его дочь ни о чем не знает. Короче, мне не удалось ничего узнать, кроме и без того очевидного факта, что Элиза исчезла. Восемь бесконечных месяцев я мог лишь строить предположения. Можете себе представить, о чем я думал, чего боялся, какие ужасные картины проходили перед моим мысленным взором!
– Всемогущий Боже! – вскричала потрясенная Элинор. – Неужели… Уиллоби?
– Первое известие о ней я получил в прошлом октябре. От нее пришло письмо, которое мне переслали из Делафорда. Я получил его в то утро, когда мы собирались в Уайтвелл. Этим и объясняется мой поспешный отъезд из Бартона, который, несомненно, показался всем странным, если не оскорбительным. Полагаю, мистер Уиллоби и не подозревал, что я тороплюсь на помощь той, кого он покинул одинокой и несчастной. Поэтому он всячески старался выразить недовольство моими дурными манерами, из-за которых расстроился пикник. Впрочем, если бы он и знал, ничего бы не изменилось. Стал бы он менее веселым? Перестал наслаждаться волшебными улыбками вашей сестры? Вовсе нет. Он уже совершил поступок, на который не способны люди, чьи сердца открыты состраданию. Он покинул девушку, погубив ее юность и невинность. Он оставил ее в самом отчаянном положении – без дома, без помощи, без друзей. Он даже не сообщил ей свой адрес. Он просто уехал и обещал скоро вернуться. И разумеется, не вернулся, не написал и не позаботился о ней.
– Но это же превосходит все допустимые пределы! – воскликнула Элинор.
– Теперь вы его знаете – транжира, ловелас, быть может, даже хуже. Представляете, что я пережил, глядя, как ваша сестра увлечена им, услышав новости о предстоящей в ближайшем будущем свадьбе? Я места себе не находил, думая о вас. Когда на прошлой неделе я приехал и застал вас одну, я был преисполнен желания узнать правду, хотя и не решил, как поступлю дальше. Мое поведение в тот день наверняка показалось вам странным, однако теперь вы понимаете его причину. Я не мог видеть, как вы становитесь жертвами обмана, наблюдать, как ваша милая сестра… Но что я мог поделать? Я не тешил себя иллюзиями о том, что мое вмешательство принесет пользу, к тому же у меня мелькнула мысль, что под благотворным влиянием вашей сестры он станет другим человеком. Но теперь, после такого бесчестного поступка, кто может знать, каковы были его истинные намерения? Однако, какими бы они ни были, ваша сестра может возблагодарить судьбу. Не сомневаюсь, что она непременно сделает это в будущем, когда сравнит свое положение с долей моей бедной Элизы, у которой не осталось никаких надежд. Ваша сестра без труда вообразит, как должна страдать моя несчастная девочка, продолжая любить его, причем не менее сильно, чем она сама, и при этом ежеминутно терзается жесточайшим раскаянием, которое не оставит ее до конца дней. Такое сравнение несомненно пойдет ей на пользу. Она поймет, что ее страдания, по сути, ничтожны, поскольку в них нет ее вины и они не навлекут на нее позора. А все друзья станут еще более преданы ей. Их привязанность многократно укрепит сострадание к ее несчастью и уважение к достоинству, с которым она его переносит. Однако вы должны сами решить, передать ли ей то, что услышали от меня. Вам лучше знать, как она воспримет такие новости. Поверьте, если бы я не был искренне убежден, что могу принести ей пользу, облегчить ее боль, я бы ни за что не стал рассказывать о наших семейных несчастьях. Надеюсь, вы не воспримете мою горькую исповедь как желание возвыситься в ваших глазах за счет другого человека.
Элинор искренне, от всей души поблагодарила полковника за откровенность и заверила, что эти сведения должны непременно помочь Марианне.
- Предыдущая
- 42/78
- Следующая
