Волшебники Маджипура - Сильверберг Роберт - Страница 98

• Предыдущая
• 98/141
• Следующая

— У вас был какой-то ехидный вид, когда вы это говорили, — заметил Септах Мелайн. — Вы сомневаетесь в том, что прокуратор сдержит слово?

— У меня всегда ехидный вид, — ответил Свор. — Я в этом не виноват, таким меня родили.

— Я бы попросил вас избавить нас всех от этой пикировки, — решительно заявил Престимион. — Если Божеству будет угодно, прокуратор выполнит свое обещание. А наша задача теперь состоит в том, чтобы добраться до Марраитиса и научиться воевать лучше, чем вчера. А о том, что будет, мы позаботимся в должное время.

В полдень в лес в полном порядке, будто никакого сражения не было вовсе, вошел их обоз с оружием и различным оснащением, направленным им вслед из городов предгорий. Всех чрезвычайно обрадовала свежая одежда и множество других вещей, которых им так не хватало этой ночью в лесу. Затем подтянулись еще несколько сотен бойцов, а по прошествии некоторого времени, когда стало ясно, что вряд ли к армии сможет вскоре присоединиться еще кто-нибудь из отставших, Престимион отдал приказ отправляться в путь на запад, к Триккальским горам и протекавшей за ними реке Джелум.

Выйдя из леса, они попали в обычную сельскохозяйственную местность, Но вскоре вид окрестностей стал меняться: армия приближалась к знаменитому ликапскому фонтану. Сначала появились бурлящие горячие источники; вода в них была настолько горяча, что на изрядном расстоянии от них ничего не росло, так что они находились среди просторных буро-коричневых проплешин полужидкой грязи. Затем показались гейзеры, метавшие в небо высокие струи, и меловые террасы, похожие на множество огромных ванн; в них плескалась вода, окрашенная, благодаря бесчисленным водорослям, во множество разных цветов — разнообразнейшие оттенки красного, зеленого, синего-и всевозможные их смеси.

Престимион застыл на месте от удивления, увидев струю иссиня-черного дыма, вырывающуюся на сотни футов вверх из конусообразной фумаролы. Затем они пересекли мертвое лавовое плато, далеко обходя дыры в почве, из которых выделялись отвратительно смердящие газы.

— Без сомнения, если бы я жил в подобном месте, то вполне мог бы поверить в демонов, — почти серьезно сказал Престимион. — Мы оказались словно в части какого-то иного мира, возникшего здесь по прихоти недоброго чародея.

Свор, которому уже довелось побывать здесь, только улыбнулся в ответ и посоветовал приготовиться увидеть кое-что еще более интересное.

Они проходили теперь через бесчисленное множество прудов, прудиков и лужиц, в которых клокотали, пузырились, стонали и, казалось, стремились выплеснуться на дерзких пришельцев горячие воды, поднявшиеся из глубин земли. Небо здесь даже в полдень было серо-синим от дыма, а воздух имел резкий химический запах. Сквозь испарения не было видно солнца. Кожа у всех очень скоро покрылась темным грязным налетом; Престимион видел, как Септах Мелайн, желая, видимо, почесать щеку, провел по ней пальцем, оставив на темном фоне светлую полосу. И все же это ужасное место не было совсем безжизненным. Тут и там мелькали какие-то многоногие создания, покрытые светло-розовой не то грубой кожей, не то мелкой чешуей. Они прижимались к земле и осторожно разглядывали пришельцев множеством черных глаз, которые, словно агатовые бусинки, опоясывали верхнюю часть их туловищ (хотя, возможно, это были головы).

Далее долину гейзеров и горячих источников перегораживала большая скальная плита, тянувшаяся почти точно с севера на юг. Они быстро взобрались на нее, не обращая внимания на бесчисленные мелкие камушки, которые то и дело старались выскользнуть из-под ног, и спустились по западному склону утеса в место настолько необычное, что Престимион понял: они находятся на подступах к самому Фонтану.

В сумрачном свете закрытого дымом солнца он видел совершенно голую пустыню. Тут не было ни деревьев, ни чахлых кустов, ни колючих горных трав, а лишь совершенно ровная кирпично-красная земля, тянувшаяся справа налево, насколько хватал глаз, и уходившая от непрошеных гостей, скрываясь за изгибом шара планеты. И прямо перед ними на равнине из земли вырывалась совершенно гладкая, похожая на обелиск из полированного мрамора огромная светящаяся колонна, верхний конец которой исчезал где-то в необозримой выси, сливаясь с облаками. Толщина колонны была не меньше полумили, прикинул Престимион.

— Вот, смотрите, — сказал Свор у него за спиной, — это Гуликап.

Нет, это не камень, понял Престимион; это, скорее, истечение чистой энергии. Можно было ясно разглядеть в глубине гигантского столба движение: там перемещались, сталкивались, сливались и разъединялись огромные куски невесть чего. Беспорядочно менялись цвета: то преобладал красный, то синий, то зеленый, то коричневый. Отдельные области колонны казались со стороны более плотными по составу, чем другие; с поверхности ежесекундно срывались искры и трепетали, угасая. В воздухе стояло неумолчное шипение и потрескивание, как от электрических разрядов.

Это зрелище — один-единственный столп, искрившийся бриллиантовым блеском посреди печальной голой равнины — подавляло Престимиона своим величием. Это был скипетр власти, это было средоточие творения и перемены, это была ось, на которой могла бы вращаться вся гигантская планета.

— Как вы думаете, что случится, если я вдруг прикоснусь к нему? — спросил он Свора.

— Вы исчезнете в мгновение ока, а мельчайшие частицы вашего тела будут вечно танцевать, этой колонне света.

Они подошли поближе, насколько посмели. Отсюда можно было разглядеть широченное, белое, как кость, гладкое, как фарфор, кольцо, опоясывавшее Фонтан. Сквозь это кольцо из какой-то огромной темной пропасти с неистовой силой вырывались ревущие немыслимые волны многоцветного света. Престимион не мог даже заставить себя подумать, какие силы играют в этом спектакле и зачем. Зато, с любопытством глядя на неведомый феномен несравненной мощи, он был поражен, словно впервые ощутил величественный блеск своего родного мира, его потрясающую красоту и великолепие, бесконечность разнообразия чудес Маджипура. И почувствовал глубокую печаль из-за того, что часть этой красоты и великолепия должна, будет теперь пострадать из-за войны. Но у него не было выбора. В мире нарушилась гармония, это необходимо было исправить, и война была единственным средством для этого.

Он долго глядел на фонтан. Затем отдал приказ обойти его кругом на почтительном расстоянии и двигаться дальше на запад.

Проход Экеста они преодолели за тринадцать дней. Немерон Далк сказал, что ему никогда еще не приходилось слышать, чтобы хоть кто-нибудь проходил этим путем настолько быстро. Они шли днем и ночью, устраивая лишь короткие привалы, за время которых солдаты успевали лишь поесть и немного поспать, как будто отряды Навигорна гнались за ними по пятам. Это было трудное испытание, но, как и предсказал Талнап Зелифор, не непреодолимое; очень трудное, но и только.

Триккалы оказались крутыми горами, ощетинившимися острыми пиками, как гребень на спине ящерицы, а проход представлял собой всего лишь чуть намеченный давними путниками след; кое-где и его не было видно. В тех местах было очень трудно с продовольствием, причем то немногое, что удавалось найти, с большим трудом можно было отнести к съедобным предметам, а то, что удавалось из них приготовить, съесть можно было лишь под угрозой голодной смерти — то есть в нынешнем состоянии Престимиона и всей его армии. Воздух здесь был сухим, холодным и разреженным, так что порой от него ломило грудь и резало в горле. Но они шли стремительно, без единой жалобы и миновали проход без происшествий. Даже страшные ворзаки держались от них на расстоянии, ограничиваясь жалобным воем и яростным лаем из безопасных глубин своих спрятанных в поднебесной выси пещер. Наконец путешественники с радостью и облегчением начали спускаться по западной стороне гор.

Они вновь оказались в равнинной стране. Лесов здесь было немного, редкие города разбежались на далекие расстояния один от другого, воздух был мягким, и повсюду протекали реки, речушки и ручьи: они попали в долину Джелума.

• Предыдущая
• 98/141
• Следующая