Волшебники Маджипура - Сильверберг Роберт - Страница 100
- Предыдущая
- 100/141
- Следующая
— Значит, стратегический план принят, — сказал Гиялорис. — Мы встретим их здесь, в Марраитисе, как я и предлагал.
— Нет, — возразил Престимион. — Если мы станем дожидаться на месте, пока они объединят свои силы, то неминуемо погибнем. Если верить донесениям, они намного превосходят нас численностью. У них будет выбор: или разбить нас здесь, в луговине, или оттеснять нас на восток, чтобы в конце концов утопить в реке.
— Что вы в таком случае предлагаете? — спросил Септах Мелайн.
Престимион вместо ответа повернулся к Свору.
— Кто из них может раньше подойти к Джелуму?
— Полагаю, что Фархольт. Южный маршрут короче.
— Ну и прекрасно. Пусть приходит. Мы скормим его войско его же собственным моллиторам. Вот что я предлагаю: мы переправляемся через Джелум первыми, пока он еще стоит лагерем на восточном берегу, готовя переправу, и обойдем его позиции. Чего Фархольт будет ожидать от нас меньше всего, так это нападения на его восточный фланг.
— А мы сможем вовремя добраться туда? — спросил Септах Мелайн.
— Мы доберемся туда вовремя, — поправил Престимион.
Той ночью Престимион в одиночку обошел лагерь, останавливаясь, чтобы поговорить с Валирадом Висто, которому было поручено командование кавалерией, с герцогом Миолем Миольским, Турмом Сиринкским и Дестином Джавадом из Глаунта, и даже зашел в расположение зимроэльского войска к Гавиаду и Гавиундару. Гавиад к тому времени уже успел напиться, зато длиннобородый Гавиундар приветствовал Престимиона, заключив гостя в мощные объятия, словно они были не просто дальними родственниками, а родными братьями.
— Мы слишком поздно познакомились, — ревел Гавиундар, обдавая Престимиона густым запахом чеснока и сушеного мяса морского дракона, — зато теперь, после того как вы обоснуетесь в Замке, станем добрыми близкими друзьями, а, Престимион? — Похоже, он тоже был сильно пьян. — Мой брат, прокуратор, считает вас лучшим человеком во всем мире, да, самым лучшим. Он так переживает, ждет, когда вы взойдете на трон, словно это он должен стать короналем, а не вы.
— Я глубоко благодарен ему за неоценимую помощь, — ответил Престимион. — И, конечно, вам и вашему брату, — добавил он, кинув искоса взгляд на Гавиада, который сидел за столом в полном вооружении, уронив лицо в тарелку, и храпел с такой силой, что какой-нибудь истосковавшийся по любви гаппапасп вполне мог примчаться на этот зов от отдаленной реки.
И потом, вернувшись в свой лагерь, Престимион все ходил от палатки к палатке. Он был охвачен волнением и, несмотря на позднее время, совершенно не хотел спать, Он немного поговорил со своим братом Тарадатом и с Септахом Мелайном, и с молодым Спалирайсисом, который с трудом сдерживал нетерпение в ожидании предстоящего боя.
В палатке Талнапа Зелифора еще горел свет. Заглянув туда, Престимион обнаружил волшебника-врууна за столом. Он, низко нагнувшись, внимательно изучал нечто похожее на рохилью — странный предмет из перепутанных блестящих золотых проволочек и мелких кристаллов. Эта штука была слишком велика для того, чтобы оказаться каким-нибудь амулетом — раз в десять больше рохильи — и скорее походила на корону.
— Что это у вас? — поинтересовался Престимион. — Какое-нибудь новое магическое устройство? Колдуете, чтобы обеспечить нам успех в нападении на Фархольта?
— Здесь нет никакого колдовства, о Престимион. Помните, я рассказывал вам, когда мы были прикованы рядом в туннеле, что я пытался построить механизм, при помощи которого мог бы усиливать волны, исходящие из мозга, читать мысли людей и помещать мои собственные мысли в их сознание?
— Та штука, которую заказал вам Гонивол? Неужели это она?
— Я пытаюсь восстановить ее, — ответил вруун. — Когда мы после внезапного освобождения так поспешно покидали Замок, я оставил там наполовину готовую модель и все свои записи. Но я принялся за нее снова и занимался этим делом все время, пока мы находились здесь.
— С какой же целью?
— Ну конечно же для того, чтобы дотянуться через Джелум до сознания наших врагов, пока они еще не добрались до нас, и заранее узнать их стратегию и ближайшие намерения.
— Ах! — воскликнул Престимион. — Какая полезная вещь! И вы в состоянии это сделать?
— Пока еще нет, — печально сказал вруун. — Многие необходимые части остались в моих комнатах в Замке вместе со всеми моими другими машинами — и готовыми, и недоделанными, и я пока что не смог придумать, как воспроизвести их в этих условиях. Но я продолжаю работать. О Престимион, я искренне надеюсь вскоре предоставить вам это невиданное устройство в благодарность за то, что вы спасли мне жизнь в Замке.
— Вашу жизнь спас Дантирия Самбайл, а не я, — усмехнувшись, ответил Престимион, — да и то, полагаю, случайно. Это он отвел руку Корсибара, и вы были освобождены тем же самым ударом, который вышиб меня из подземелья. Но это неважно: заканчивайте свое устройство, и вы будете хорошо вознаграждены за это. Мы здесь не настолько многочисленны и сильны, чтобы отказываться от возможности читать мысли своих врагов. — Он пожелал Талнапу Зелифору доброй ночи и оставил многоногого волшебника разбираться в золотых проволоках.
Вернувшись в свою палатку, Престимион некоторое время сидел, раздумывая о предстоящем, и наконец незаметно погрузился в сон.
Со сном пришли и сновидения.
Он увидел во сне, что держит планету — это был Маджипур — в ладони, как шарик, смотрит на мир в своей руке и воспринимает его как большой искусно вышитый гобелен, висящий в каком-то тускло освещенном мерцающим огнем каменном зале. Несмотря на мрачный полумрак, он с изумительной ясностью видит все детали этого гобелена. В мерцающем свете он видит на нем вышитых эльфов и демонов, странных животных и птиц, скрывающихся в темных лесах и густых тернистых кустарниках, и прекрасные цветущие поляны. В вышивке он видит сияние солнца и звезд, и яркий блеск золота, и сверкание невиданных драгоценных камней, и волосы людей, и змеиную чешую. И все немыслимо прекрасно и окружено аурой высшей красоты.
Когда он проснулся, сновидение осталось в нем ощущением некоего суеверного страха. Но, выглянув из палатки, он не увидел снаружи ничего волшебного Небо над головой было серым; шел дождь. И не просто дождь — ливень. Потоп.
Непрекращающиеся дожди преследовали их все время, пока они шли к Джелуму. Мир, казалось, превратился в океан скользкой грязи.
— Я предпочел бы десять раз бегом пересечь этот проклятый проход Экеста, чем вот так брести, — ругаясь, говорил Гиялорис. Но армия все же шла вперед по ужасным вязким болотам, которые почти год назад, когда потрепанные отряды Престимиона двигались на запад, были прекрасными зелеными лугами. В течение одной ночи в долину Джелума пришла зима, а зима, похоже, была здесь сезоном непрерывных дождей.
Когда войска подошли к Джелуму, то обнаружили вместо реки бешеный поток Широко разлившаяся вода поднялась намного выше прежнего уровня, а там, где раньше было просто быстрое течение, образовалась ужасающая стремнина.
Те лодки и плоты, на которых они переправлялись осенью, давно унесло наводнением. Но их все равно требовалось гораздо больше, чем раньше, так как армия выросла в несколько раз, и поэтому воины и командиры вновь принялись рубить деревья, вязать из них плоты и строить лодки. Но была ли у них вообще возможность пересечь реку до окончания дождей? Это казалось сомнительным, тем более что уровень воды поднимался с каждым днем.
Престимион вызвал добровольцев. Нужно было переправиться и провести разведку на том берегу. Вперед выступила тысяча человек. Он выбрал шестерых и с тревогой смотрел, как взбесившаяся вода швыряла небольшой крепкий плот. Река настолько разлилась, что сквозь бесконечный дождь было почти невозможно разглядеть противоположный берег, но остроглазый Септах Мелайн, поднявшийся на наблюдательную вышку, долго всматривался в туманное марево и наконец радостно крикнул:
— Готово! Они высадились!
Разведчиков не было шесть дней. Затем они благополучно возвратились и сообщили, что армия Фархольта тоже добралась до Джелума, встала лагерем на берегу в тридцати милях ниже по реке и дожидается улучшения погоды.
- Предыдущая
- 100/141
- Следующая
