Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция - Лосский Николай Онуфриевич - Страница 3

Другая, ещё более глубокая пропасть между разными содержаниями бытия открывается во временном порядке мировых процессов. Два события, совершающиеся в разное время, напр. вчерашняя радость свидания с давно не виденным другом и сегодняшнее эстетическое наслаждение музыкою, наполняют два разные отрезка времени, отделенные друг от друга двадцатью часами; по-видимому, все содержание одного процесса находится вне содержания другого, так что они внеположны друг другу во времени, и эта внеположность гораздо более глубока, чем пространственные внеположности: в самом деле, в пространстве вещи могут быть всё же внешним образом приближаемы друг к другу, а во времени, хотя оно и объединяет все события как единое время, ни одно событие, отошедшее в область прошедшего, не может быть перемещено и приближено к настоящему; они как бы проваливаются в бездну, из которой нет возврата. Понятно поэтому, что философы, не допускающие никакого другого бытия, кроме пространственного и временного, строят метафизические системы, утверждающие глубокую раздробленность мира, разобщенность разных частей его непреодолимою внеположностью их в пространстве и времени. Существуют, однако, другие типы философских систем, утверждающие, что в основе мира есть бытие сверхпространственное и сверхвременное, преодолевающее раздробленность пространства и времени и устанавливающее тесную интимную связь между элементами мира, внеположными друг другу.

Всякое сверхвременное и сверхпространственное бытие будем называть идеальным, имея в виду учение Платона, впервые открывшего царство идей. Бытие пространственно-временное будем называть реальным. Отрицательное или положительное отношение различных метафизических систем к идеальному бытию и разным видам его послужит нам основанием для классификации их.

Начать удобнее всего с тех метафизических систем, которые допускают идеальное бытие, но лишь один вид его, именно субстанции. Понятие субстанции сознательно или безотчетно применяется нами на каждом шагу. Смотря на кусок мела, трогая его руками и передвигая его я воспринимаю белизну, твёрдость, холодность, движение. Нам представляется, что эти элементы мира не могут существовать сами по себе самостоятельно: в основе их, по-видимому, находится что-то, что обладает белизною, твёрдостью и холодностью, что-то, что сию минуту покоилось, а теперь движется. Несмотря на разнородность таких элементов, как белизна, твёрдость, холодность, движение, все они в рассматриваемом случае принадлежат одному и тому же носителю, мелу который объединяет их в себе как свои свойства (белизна, твёрдость холодность) и как события (движение), совершающиеся в нём [2].

Тожественный носитель различных свойств и событий, остающийся абсолютно устойчивым, т. е. тожественным, несмотря на смену принадлежащих ему свойств и событий (холодность сменяется теплосетью движение покоем, а сам носитель этих процессов остаётся тем же существом), называется субстанциею [3].

Во многих метафизических системах субстанция рассматривается не только как носитель событий, но и как сущность, как основное бытие, а события – как явления этой сущности, обнаружение её. Наконец, в-третьих, многие философы считают субстанцию причиною или важнейшею частью причины событий, носимых ею.

Многие философы и ученые полагают, что в основе физических явлений лежит особый носитель, материя. Те из них, которые признают атомистическое строение материи и считают атомы (или теперь нечто более простое – электроны, протоны) вечными, неизменными сущностями, полагают, следовательно, что каждый атом есть субстанция.

Принимая во внимание чрезвычайную распространенность таких представлений о физических процессах, нельзя не признать, что понятие субстанции играет первенствующую роль в мировоззрении громадного количества людей, причём многие из них и не подозревают, что они в своём мышлении пользуются именно тем самым понятием, которое философы обозначают термином «субстанция».

Другой вид субстанции, допускаемый также множеством философов есть душа. Присматриваясь к течению душевных процессов, легко прийти к убеждению, что в основе их лежит своеобразный носитель, остающийся тожественным при смене переживаний. В самом деле, встречаясь со своим давно не виденным приятелем, я испытываю радость через пять минут она сменяется чувством горя, когда я узнаю от него о смерти близкого мне человека, ещё через четверть часа я весь поглощен желанием помочь приятелю в его делах и т. д. И радость, и горе и желание существуют не самостоятельно, не сами по себе: они принадлежат моему «я» как его проявления. Это «я» остаётся тожественным даже и при противоположности переживаний: то же самое «я», которое только что радовалось, теперь горюет. Итак, «я» есть субстанция, но глубокое отличие его от атомов материи заключается в том, что оно служит носителем не физических, а душевных явлений: желаний, чувств мышления. Такую субстанцию называют душою.

Субстанция есть идеальное бытие, т. е. сверхвременное и сверхпространственное. В самом деле, события, в которых проявляется, например моё «я» (душа), непрестанно меняются, между тем как само «я» остаётся буквально тем же самым «я», следовательно, это – бытие, глубоко отличное от событий: оно находится вне потока времени. Душа, также атом (или, может быть, электрон, протон) – вечны. Слово «вечность» означает здесь не бесконечную длительность, которая всё же была бы течением во времени, а нечто гораздо более своеобразное: полную свободу от временных определений (краткость, продолжительность, предшествование чему-нибудь, следование за чем и т. п.), неприменимость их к «я» в такой же мере, как, напр., числу десять не присущи цвета.

Субстанция не только находится вне времени, но ещё и господствует над ним, что и обозначается словом сверхвременность. Это особенно ярко обнаруживается в таком свойстве души, как память; «я», будучи вне времени и стоя выше его, не находится ни близко, ни далеко от своих переживаний, т. е. от событий, в которых проявляется его субстанциальная сущность: поэтому оно способно охватывать единым взором целый более или менее длительный отрезок событий, содержащий в себе не только настоящее, но и прошлое, а также нарождающееся будущее; напр., слушание мелодии и наслаждение ею было бы невозможно без этого господства над временем. Мало того, «я» способно направлять своё внимание вновь и вновь на события, отошедшие в область прошлого десять, двадцать и более лет тому назад: они опять приобретают актуальное значение и стоят перед моим умственным взором как живые.

Точно так же душа не обладает и пространственными определениями: «мое я» – не кубическое, не шарообразное и т. п. Само оно не находится в пространстве ни внутри моего тела, ни рядом с телом. Но в то же время оно находится в теснейшей связи с телом: ведь глубокое различие природы какого-нибудь А и В не мешает им влиять друг на друга. В самом деле «я» (душа) не пространственно, а сверхпространственно; оно господствует над пространством, и. поэтому-то именно влияния души, «я» на тело гораздо более сложны и более всеобъёмлющи, чем если бы душа занимала место в пространстве и, следовательно, граничила бы непосредственно лить с частью тела или, пропитывая собою все тело (вроде какой-то жидкости или газа), граничила бы отдельными своими частями с частями тела. Будучи сверхпространственною, т. е. не занимая никакого места и положения в пространстве, следовательно, не будучи также и точкою (точка всегда имеет определенное положение в пространстве), душа, «я», именно, поэтому может сразу быть в связи (влиять) и с сердцем, и с мозгом, и с глазами, и с ухом, и с мускулами рук, ног; она целиком и сразу присутствует во всех этих местах, на самом деле не находясь, конечно, ни в одном из них, но влияя на все эти органы («душа целиком находится в целом теле и в каждой части тела» – «Tota in toto сороге et in qualibet рагtе totius corporis», по учению Дунса Скота, De rerum princ. 9, 2, qu. 12, так же учит Николай Кузанский, Idiot. III., 8 *, Гегель и множество других философов).