Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне - Монтвила Витаутас - Страница 24
- Предыдущая
- 24/152
- Следующая
Изменить размер шрифта:
24
59. «Я говорю себе: глазами…»
Я говорю себе: глазами
Не охватить дорог,
Которые прошел с друзьями
По-честному, как мог.
Но самой трудной и весенней
Была дорога та,
Что привела на новоселье
В уральские места.
Здесь, над горою, свод окрашен
Огнем литья в дыму.
И знаю я, что флаг над башней
Кремлевской — брат ему.
Попробуй пристальней вглядеться
И отличить сумей
Свою работу от наследства
Отцов и матерей.
Сумей, всмотревшись хорошенько,
В созданьях молодых
Увидеть здесь — свою ступеньку,
А там — друзей своих.
Ну что ж! Под этим небосклоном
Я различаю гул
Турбины ТЭЦ. К ее колоннам
Я арматуру гнул.
Своим трудам большим и малым
Веду я твердый счет,
Я знаю, что под флагом алым
И мой пример живет.
Но даже с гор единым взглядом
Не охватить дорог,
Которые прошел солдатом
По-честному, как мог.
60. ТАГИЛ
Меня влечет опять туда — в Тагил,
Где мерзли мы, где грелись у «буржуйки»,
Где падал я и, набираясь сил,
Сквозь вьюгу шел в своей худой тужурке.
Он в час тревоги твердый, как металл,
А в дни веселья
Песнями встревожен.
Я в этом трудном городе мечтал
Характером стать на него похожим.
61. ОРДЖОНИКИДЗЕ В ТАГИЛЕ
Над городом Тагилом, почернелым
От копоти, заботы и огня,
Возник Серго,
Своим дыханьем смелым
Строителям ближайшая родня.
Он шел в забои на горе Высокой —
И горы расступались перед ним;
Он поднимался на Шихан, где сокол
Кичился одиночеством своим.
Мы шли вослед торжественно и гордо
И вместе с ним, взглянув на рудники,
Увидели живой набросок города
Из-под его приподнятой руки.
Но то не старый был, не деревянный,
Приземистый, оглохший и слепой,
Не город-миф, а мир обетованный,
Живой, как песня: подтяни и пой!
И мы тянули! В бури и метели
Смерзались губы, слушаясь едва.
Но мы работали и песни пели,
Мы выпевали радости слова!
Мы их лепили, строили, строгали
И город-песню создали из них.
На площади — в граните и металле —
Орджоникидзе памятник возник.
62. В ГОРАХ
И горных кряжей вертикали,
И красок полная река,
И шум дубравы привлекали
Меня еще издалека.
Природа мне открылась сразу,
В сияньи солнца, в цепи гор.
Как будто бы знаком Кавказу
Мой жадный к миру кругозор.
И возле этакой громады
Не оставляла мысль одна:
Как тяжко поработать надо,
Чтоб сделать лучше, чем она.
63. ГОСТЕПРИИМСТВО
Когда по тропинкам узким
Я подъезжал к Батуми,
Видел: обычай русский
Здесь не остался втуне.
В золоте зорь красы полны,
Точно хлеба поджаренные,
Солью снегов посыпаны
Горы твои, Аджария.
Природа гостеприимно
Сразу меня приметила,
Ветра веселым гимном,
Хлебом и солью встретила.
И поднесла глубокую
Чашу, полную морем,
Будто дорогой далекою
Был я вконец изморен.
Природа нас дарит щедро,
Всё из земли повытряся:
От красноярского кедра
До черноморского цитруса.
64. «По тебе давно тоскую…»
По тебе давно тоскую,
О судьбе твоей пекусь,
Потерять; тебя рискую,
Полюбить тебя учусь.
Дочь владимирской слободки,
Внучка выплаканных лет,
Громкий первенец молодки,
Вся в мамашу — спору нет.
Никому я так не верю,
Как тебе. В любой глуши
Быстрым взором я измерю
Глубину твоей души.
Никого я так не знаю,
Как тебя. И в грозный час
Вражья пуля нарезная
Разлучить не сможет нас.
Скован я с тобой на годы
Детством, верностью, судьбой.
В год военной непогоды
Повстречались мы с тобой.
65. «Мы победим. Мои — слова…»
Мы победим. Мои — слова,
Моя над миром синева,
Мои — деревья и кусты,
Мои — сомненья и мечты.
Пусть на дыбы встает земля,
Вопит, и злобствует, и гонит
Меня к своим ногам не склонит,
Как в бурю мачты корабля.
Я буду жить, как я хочу:
Свободной птицею взлечу,
Глазам открою высоту,
В ногах травою прорасту,
В пустынях разольюсь водой,
В морях затрепещу звездой,
В горах дорогой пробегу.
Я — человек, я — всё могу!
24
- Предыдущая
- 24/152
- Следующая
Перейти на страницу:
