Папаша и шимпанзе - Сильверберг Роберт - Страница 7

• Предыдущая
• 7/8
• Следующая

Гроза кончилась так же неожиданно, как и началась. Дождь переместился на юг, а плясуны, крадучись, удалились в рощу, где каждый влез на свое любимое дерево. К полудню снова стало тепло и солнечно, как будто ничего особенного у нас не произошло.

Через два дня после смерти Гримски меня снова разбудили рано поутру. На этот раз Майк Фалкенбург. Он тряхнул меня за плечо и заорал, чтобы я просыпался, а когда я сел, хлопая глазами, в постели, сказал:

— Чикори мертва! Я сегодня встал пораньше, хотел прогуляться, и нашел ее неподалеку от того места, где умер Гримски.

— Чикори? Но ей всего…

— Одиннадцать, двенадцать или что-то около того. Я знаю.

Пока Майк будил остальных, я быстро оделся, и мы двинулись к ручью. Чикори лежала на земле, раскинув руки, но это совсем не походило на мирный сон: из уголка рта у нее сбегал запекшийся ручеек крови, в широко раскрытых глазах застыл страх, пальцы скрючились, превратив ладонь в когтистую лапу. Вокруг на влажной земле отпечатались многочисленные следы. Я пытался вспомнить, бывали ли в племени шимпанзе убийства, но ничего похожего на память не приходило. Ссоры, да, и затянувшиеся случаи вражды, и время от времени драки, порой довольно жестокие, с серьезными увечьями. Но такого здесь никогда не было.

— Ритуальное убийство, — пробормотал Йост.

— Или, может, жертвоприношение? — предположила Бет Ранкин.

— Что бы это там ни было, — сказал я, — они учатся слишком быстро и проигрывают всю эволюцию религии, включая самые отвратительные ее моменты. Нужно будет поговорить с Лео.

— Стоит ли? — спросил Йост.

— А почему нет?

— До сих пор мы не вмешивались. И если мы хотим увидеть, чем все это обернется…

— Сегодня ночью, — сказал я, — папа и его кардиналы набросились на молодую добродушную самку шимпанзе и убили ее. Возможно, сейчас они где-нибудь прячутся и готовятся отправить в обезьяний рай Алису, или Рамону, или двойняшек Анны-Ливии. Я думаю, мы должны решить, стоят ли наблюдения за эволюцией религии у шимпанзе потерь незаменимых членов этого уникального сообщества. Предлагаю позвать Лео и объяснить ему, что убийство — поступок порочный.

— Он это знает, — сказал Йост. — Должен знать по крайней мере. У шимпанзе не принято убивать.

— Но Чикори мертва.

— А если они считают это священнодействием? — настаивал Йост.

— Тогда мы по одному потеряем всех наших питомцев и останемся в конце концов с двумя или тремя выжившими святошами. Ты этого хочешь?

Поговорили с Лео. Когда они хотят, шимпанзе умеют хитрить, умеют управлять событиями в собственных интересах, но даже самые умные из них — а Лео среди шимпанзе настоящий Эйнштейн — не научились лгать. Когда мы спросили его, где Чикори, он сказал, что Чикори теперь человек. Мне стало немного не по себе. Гримски теперь тоже человек, говорил Лео. Мы спросили, откуда он знает, что они превратились в людей, и Лео ответил:

— Они ушли, куда ушел Венделманс. Когда уходят люди, они становятся богами. Когда уходят шимпанзе, они становятся людьми. Верно?

— Нет, — сказали мы ему.

Доказать шимпанзе несостоятельность его логики не так-то просто. Мы попытались объяснить Лео, что смерть приходит ко всем живым существам, что она естественна и свята, но только бог может решать, когда ей приходить. Бог, говорили мы, призывает к себе свои создания по очереди. Бог призвал Хэла, бог призвал Гримски, бог призовет когда-нибудь Лео и всех остальных. Но он не призывал Чикори. Лео захотел узнать, чем плохо, что Чикори отправилась к богу раньше времени. Разве ей от этого не стало лучше? Нет, сказали мы, это только повредило Чикори. Она была бы гораздо счастливее, если бы жила здесь, с нами, а не отправилась к богу так рано. Похоже, Лео это не убедило. Чикори, сказал он, может теперь говорить слова ртом и носить на ногах ботинки. Он очень завидует Чикори.

Тогда мы сказали, что бог рассердится, если будут умирать другие шимпанзе. И что мы тоже рассердимся. Нельзя убивать шимпанзе, твердили мы ему. Бог хочет от Лео совсем не этого.

— Я говорить с богом, узнать, что он хочет, — ответил Лео.

Сегодня утром мы нашли на берегу пруда мертвого Бастера. По всему было видно, что это еще одно ритуальное убийство. Спокойно выдержав наши взгляды, Лео объяснил, что бог приказал, чтобы все шимпанзе стали людьми как можно скорее, а достичь этого можно только опробованным на Чикори и Бастере способом.

Сейчас Лео сидит в изоляторе. Выдачу мяса мы тоже отменили. Йост голосовал по этим двум пунктам против, утверждая, что мы рискуем наделить Лео ореолом религиозного мученика и тем самым укрепить его и без того значительное влияние на остальных шимпанзе. Но эти убийства нужно как-то прекратить. Лео, конечно, знает, что нам не нравятся его действия. Но если он уверует в справедливость своего пути, никакие наши слова или поступки не смогут его переубедить.

Сегодня звонила Джуди Венделманс. Сказала, что более или менее справилась со своими переживаниями, скучает по работе, скучает без шимпанзе. Как мог осторожно, я рассказал ей, что у нас происходит. Она молчала довольно долго — Чикори была одной из ее любимиц, а горя в это лето ей и без того хватало — потом наконец сказала:

— Кажется, я знаю, что нужно делать. Прилечу завтра дневным рейсом.

Во второй половине дня мы обнаружили Мимси, убитую так же, как Чикори и Бастер. Лео по-прежнему отбывает наказание в изоляторе — уже третий день,

— но, очевидно, конгрегация сумела совершить обряд и без своего вожака. Смерть Мимси сильно меня расстроила, да и не меня одного. Все мы выбиты из колеи, работа буквально валится из рук. Возможно, нам придется разбить устоявшееся сообщество шимпанзе, чтобы спасти их от самих себя. Может быть, мы сумеем разослать их по разным исследовательским центрам — по трое, по пятеро, как получится — и продержать там до тех пор, пока все это не уляжется. Но что будет, если не уляжется? Что будет, если те, кого мы разошлем, обратят всех остальных обезьян в исповедуемую Лео веру?

По прибытии Джуди первым делом попросила выпустить Лео.

• Предыдущая
• 7/8
• Следующая