Амнезия души - Коган Татьяна Васильевна - Страница 37

• Предыдущая
• 37/52
• Следующая

Улыбка решил: завершив начатое дело, обязательно слетает на Север, как давно мечтал. Он плохо помнил город, в котором родился, но очень хорошо представлял себе родной дом.

Две комнаты. Первая – проходная, с зеленой дорожкой и высоченным массивным шифоньером, на который было здорово забираться и следить за происходящим с высоты, то и дело стукаясь макушкой о потолок и вымазывая волосы известкой. Иногда родителям приходилось оставлять маленького сына одного на несколько часов: в пургу садики закрывались, пропускать работу не всегда получалось, вот и прибегали к крайним мерам. Улыбка хоть и не любил коротать время в одиночестве, но с неизбежным смирялся быстро. Страшных монстров в доме не водилось – это малыш уяснил еще года в три. Но вот крысы – огромные и наглые, размером с кошку, – всерьез беспокоили. Позже, почти перед самым переездом, кто-то посоветовал родителям завести фретку и выпустить в подпол. Хищный зверек передавил грызунов за считаные дни. Но до тех пор мальчик брал подушку, залезал на шкаф и устраивался в относительном комфорте и безопасности. Карабкаться по гладким вертикальным поверхностям крысы не умели. Когда отец или мать возвращались, Улыбка прыгал с шифоньера прямо на диван. Было страшновато, но весело. От таких прыжков диван со временем заметно продавился.

Вторая комната – большая, с красным паласом и огромным, во всю стену, пестрым персидским ковром. Комната была светлая и уютная. Детская кровать стояла в углу возле одного из окон, и при желании с кровати можно было перебраться на подоконник и вылезти в маленькую форточку на улицу. Мама не одобряла таких приключений, но Улыбка дожидался, когда она отворачивалась, тихонько стягивал из коридора зимние сапоги и выбирался на улицу, чтобы с восторгом обежать дом и зайти в дверь как ни в чем не бывало. Иногда получалось сделать два, а то и три круга, прежде чем вечно занятая мама замечала его баловство.

Когда семья покидала город, их дом подлежал сносу – в том месте планировали прокладывать теплотрассу. Пару лет назад Улыбка посмотрел снимки со спутника в Интернете и отыскал невредимый дом. Теплотрассу то ли сдвинули, то ли решили не проводить. Так или иначе, а дом уцелел. Соседние строения развалились от ветхости или были снесены, а старый одинокий дом продолжал стоять, будто нарочно дожидался прежнего хозяина, чтобы с ним попрощаться.

Каждый год Улыбка давал зарок, что непременно слетает на Север, хотя бы на несколько дней, чтобы познакомиться с городом детства и пройтись по родной улице. Но постоянно возникали обстоятельства, из-за которых поездка откладывалась. Незадолго до того дня, как Тольки не стало, Улыбка купил билеты. Собирался нагрянуть в городок в январе – в самый суровый и снежный месяц, когда температура опускалась до минус тридцати, а то и сорока градусов. Договорился на работе о краткосрочном отпуске, подготовил теплый пуховик и ботинки – без хорошей зимней одежды на Крайнем Севере долго не протянешь. Выбрал недорогую гостиницу, выписал на листок местные достопримечательности. Тольке похвастался. Тот велел фотографировать все на своем пути.

– Очень интересно поглядеть, где такие суровые парни рождаются.

Они встретились после работы в спортбаре перед самым Новым годом выпить по бокалу пива и поздравить друг друга.

– А мне интересно, живет ли кто-то в моем доме или он уже давно необитаем и неприкаян, – ответил Улыбка. – В первом случае придется заготовить трогательную речь, чтобы меня впустили внутрь на пять минут, поностальгировать. И ведь я понимаю, что нет там уже ни красного ковра, ни высокого шкафа… А все равно тянет посмотреть.

– Это нормально, – ободрил его Толька, сделав приличный глоток пива. – Детские воспоминания – самые сильные. Ты вот дом вспоминаешь. А я – дорогу до школы. Помню, проходил я одно место, где постоянно метались ласточки – низко-низко. Говорят, если птицы низко летают – к дождю. Но я тебе зуб даю, эти сумасшедшие ласточки кружили над самой землей вне зависимости от погоды.

– А сейчас?

– Что сейчас? – не понял Толька.

– Летают? На том же месте? Не проверял?

Толька посерьезнел.

– Проверял. Не летают. – И после паузы добавил: – Наверное, надо было летом проверить, а не зимой.

Оба рассмеялись.

Тогда они засиделись до глубокой ночи. Это был их последний разговор. Через несколько дней Тольку убили.

Ночью Лиза не спала – ждала, когда позвонит похититель. Понимала, что, скорее всего, раньше утра звонка не последует, но все равно ждала, вертя в руках телефон. Голова была пуста, словно кто-то вытряхнул из нее все мысли. Эмоции размазались, расплылись, как блин по сковороде, и лишь одно ощущение оставалось навязчиво внятным – усиливающийся, неконтролируемый озноб. Лизе казалось, что она медленно замерзает – холод пробирался под одеяло, проникал под одежду и просачивался под кожу, обволакивая тело изнутри. На какое-то мгновение Лизе померещилось, что ее промерзшие насквозь глаза вот-вот рассыплются хрустальной крошкой…

Заставила себя подняться с кровати и проверить сплит-систему. На табло горело +22 градуса, тогда как кондиционер гнал в помещение ледяной воздух.

«Так вот в чем дело», – отрешенно отметила Лиза, выключая испорченный прибор и возвращаясь в постель.

За окном брезжил рассвет, у серой тучи над горизонтом золотился косматый край. День обещал быть погожим. Миллионы людей проснутся, приготовят завтрак, послушают новости и побегут на работу, поддавшись суете мегаполиса. Все, как всегда, изо дня в день, из года в год. Миллионы людей торопятся жить, опасаясь куда-то опоздать, что-то упустить… Миллионам людей наплевать, что в одном из множества зданий, за одним из бесчисленных окон время остановилось.

Лиза опустила взгляд на телефон.

Похититель сказал, что скоро перезвонит. Прошло двенадцать часов, а телефон по-прежнему молчит.

Оцепенение, длившееся всю ночь, постепенно таяло. Первое потрясение схлынуло, и мысли – тревожные, отчаянные – замелькали с пугающей быстротой.

Настю похитили не ради наживы. Преступник не требовал денег. Его интересовало то, о чем Лиза надеялась никогда не вспоминать. Незнакомец говорил твердо, не сомневаясь, что получит ответ. Он задавал правильный вопрос правильному человеку.

Каким образом он разведал информацию, доступную лишь четверым? Следствие по убийству Андрея Гончарова буксовало, Лиза лично следила за малейшими подвижками в ходе дела. Никто в компании, несмотря на многочисленные разногласия, не подставил бы под удар ни себя, ни друзей. Они умели молчать, если от молчания зависели свобода и будущее. Они не могли проболтаться. И тем не менее кто-то вышел на след убийц Гончарова. Возможно, похититель не обладал вескими доказательствами, однако был убежден, что получит их от Лизы.

Неужели парни где-то прокололись? Макс божился, что они отыграли блестяще – даже внезапное обстоятельство в лице водителя Гончарова не помешало их плану. Водитель изобразил героя и заслонил раненого, отчего и пострадал. Времени на долгие размышления не было – Глеб сориентировался первым и застрелил защитника. Добить истекавшего кровью Гончарова было делом секунды. В качестве основной версии убийства оперативники рассматривали профессиональную деятельность жертвы – у успешного предпринимателя всегда найдутся смертельные враги.

Ни тени подозрения не пало на безутешную вдову и тем более на ее друзей детства. О своей компании Лиза не рассказывала никому – даже покойный муж не догадывался о существовании Глеба, Макса и Джека.

Неужели их преследует все тот же неугомонный мститель, чью личность они до сих пор не идентифицировали? Он здорово насолил Максу, а Джека не тронул только из-за его слепоты. Глеб заверил Лизу, что мститель больше не появится. Сообщать подробности приятель отказался, и все попытки вывести его на откровенный разговор заканчивались ничем. Лиза смирилась. В конце концов, травля действительно прекратилась, и некоторое время их никто не трогал. Что, если похищение Насти – дело его рук?

• Предыдущая
• 37/52
• Следующая