Простой человек - Хаидов Юсуп - Страница 2

• Предыдущая
• 2/15
• Следующая

— Сердар-ага, вдали какой-то всадник ведет перед собой человека. Всадник или туркмен, или узбек, пеший — русский. Я их рассмотрел в бинокль,

— Ты об этом сказал нукерам?

— Нет, вот только вам говорю.

— Если не сказал, и теперь не говори, — произнес Мукым сердар и сунул ему что-то в руку. Благодарно улыбаясь, нукер вышел наружу.

Мукым сердар некоторое время постоял перед очагом, затем спрятал в коробку инструменты.

Нукеры ждали на террасе. Через некоторое время Мукым сердар снова позвал их к себе. Они были удивлены, увидев, что Мукым сердар полностью сменил одежду. Зеленая рубашка и белый тюрбан придавали ему какой-то таинственный вид. Ослепительно белый головной убор и сверкающая рубаха делали, казалось, его лицо значительным и внушающим почтение.

Нукеры на некоторое время забыли о беде, свалившейся на головы Мукым сердара и его сына. Даже Соег-мурад, попавший в зажим стальной цепи, округлив глаза, обращал все внимание на отца и забыл о боли.

Мукым сердар, взяв сына за руку, подвел к постели, расположенной у очага, и уложил его.

Затем встал у ног сына, сложил обе руки на груди, прочел длинную напутственную молитву мальчику, и у стоящих вокруг глаза наполнились слезами.

Закончив молитву, Мукым сердар открыл глаза и пристально посмотрел на лежащего на спине сына, затем поднял правую руку.

— Слушайте, люди. Мир очень спокоен. В теле нет боли, в сердце — печали. Все стремится к покою. Даже солнце, уставшее гулять по всему небосклону, теперь положило голову на подушку, и палевые облака опьянели, и птицы уснули в мягких гнездах, даже соломин ки, положив головы друг на друга, уснули. Сынок, ты тоже устал. Усни, сынок.

Голос Мукым сердара звучал приятно и успокаивающе. Соегмурад быстро погрузился в сладкий сон.

Видевшие это чудо окружающие опустились на колени.

— Вставайте, люди. Остается мало времени. Вы слышали, о чем писал этот вор Орунбай. Есть ли у вас что-нибудь из вещей, взятых у него в мое отсутствие? Конечно, нет. Золотая чаша и золотой кинжал, как вы видели, оказались ненастоящими. Вон лежат в огне осколки чаши, которую мы называли золотой. Поэтому мы не сможем договориться с этим вором Орунбаем и взять у него ключ от кандалов. Даже если мы сейчас нападем на них, пользы не будет. Все равно сын погибнет. Если мы не сможем снять эту цепь с Соегмура-да, мне обязательно придется умереть вместе с сыном, независимо от того, хочу я жить или нет. Сделать это повелевает долг отца. Подумайте сами, разве я могу отойти от сына во время его гибели? Конечно, нет! Вы бы тоже так поступили на моем месте.

Но пусть на вашу голову никогда не свалится такая беда. Видите, в какое несчастье ввергло меня дело, совершенное вами, без моего совета и согласия? Сейчас же направьте коней во все четыре стороны. Любым способом найдите человека, умеющего обрашаться с железными кандалами, и до наступления темноты приведите его сюда. Дай бог найти того, кто понимает язык этого несчастья, привязанного к поясу моего сына. Простите меня, если я. вас когда-либо обижал. Если мина должна будет взорваться, сын погибнет в моих объятиях.

                                                                           * * *

Всадники по двое, по трое разъехались во все стороны. На караванной дороге, проходящей у подножия песчаного холма, нукеры увидели двоих. Один ехал на коне, другой плелся впереди пешком. Нукеры, не задерживаясь, направили своих коней в ту сторону.

При их приближении всадник ударил кнутом по спине пешего и, прицелившись, раза два выстрелил. Пеший, повернувшись, упал на песок.

Всадник два раза выстрелил затем в сторону ринувшихся на него нукеров, повернул коня назад и, подгоняя его плетью, быстро исчез из глаз.

Нукеры пустили коней вскачь и, подъехав, подняли лежащего на ноги. Его руки были связаны за спиной. Один из всадников ножом разрезал веревку. Поднятый человек растерянно посмотрел на окружающих.

Это был голубоглазый русский парень лет тридцати, среднего роста, крепкий, с густыми, длинными рыжими бровями. Одет он был в старую шинель, на голове — старая кожаная фуражка. Он стоял, ожидая, что будет дальше.

— Я видел. Тот в него стрелял. Два раза выстрелил. Неужели не попал? — спросил один из всадников у остальных.

— Два раза стрелял. Не попал. Я увернулся в сторону и упал, — сказал русский парень по-тюркски.

— О-хо, он знает наш язык, — обрадовались всадники.

— Дорогой, садись на коня. Надо торопиться. Ты, наверное, сам святой Хыдыр, — сказали они и показали на одного из коней.

Русский сел на коня. Тогда два всадника, пришпорив лошадей, быстро умчались в сторону кургана, а третий, уступивший коня незнакомцу, отправился пешком.

Когда вошли двое нукеров с неизвестным русским парнем, Мукым сердар встал с места, подошел к незнакомцу и поздоровался с ним.

Гость ответил ему с акцентом на туркменском языке.

— Люди, нам повезло, — сказал торжественно Мукым сердар.

— Что вам нужно от меня? — спросил незнакомец.

— Помощь нужна. Больше ничего не нужно.

— Какая помощь?

Мукым сердар взял парня за руку, подвел к мальчику и, отвернув его рубашку, показал на цепь.

— Английская мина. У кого хватило совести сотворить это дело? Смотри, какая жестокость!

— Гость, я все расскажу потом. Как нам известно, с наступлением темноты эта мина должна взорваться.

— Действительно, в ней смонтирован часовой механизм. Если быстро не принять меры, будет большая беда, — сказал русский парень и изучающе посмотрел на запертые замком кандалы, прикрепленные к талии мальчика.

— Гость, нельзя ли открыть кандалы? — спросил Мукым сердар.

— О чем речь! Их надо обязательно открыть. Другого разговора быть не может. А почему мальчик спит, он хоть здоров?

— Мальчик здоров, гость. Я его усыпил колдовством, чтобы он не боялся угрозы смерти, зажавшей его в когтях.

— У вас есть и такая специальность?

— Слава аллаху, слава аллаху.

— Вы сильный человек. Это хорошо. Теперь надо спасти мальчика. Найдите-ка мне два тоненьких стальных провода.

Нукеры тщательно обыскали весь двор, но ничего не обнаружили.

— Гость, не нашли.

— Найдите, распорите одно седло. Там сколько хотите стального провода.

Принесли, наконец, стальной провод.

Парень обращался с кандалами так, будто сам их смастерил. Он медленно просовывал два тоненьких провода в щели кандалов и одновременно как-то осторожно шевелил ими. Кандалы через некоторое время слегка щелкнули. После этого русский открыл их в мгновение ока.

Заминированные кандалы выбросили в ров за воротами. В комнате развели большой огонь, приготовили обед, подшучивая друг над другом, дождались темноты.

Мукым сердар, булькнув раза три-четыре, потянул дым из кальяна и протянул трубку русскому.

— Гость, ты мне вовремя помог. Никогда не забуду об оказанной тобой услуге. Ты, наверное, уже знаешь, кто я такой, а если не знаешь, то знай: меня зовут Мукым сердар. Предводитель этих, вертящихся во дворе. Отец мальчика, которого ты спас от смерти. Коль уж так случилось, ты тоже расскажи о себе. Если бог даст, будем поддерживать отношения.

— Меня зовут Максим Максимович Туманов. Я русский. Родился в одной из деревень России. Мать с отцом умерли, когда мне было лет двенадцать. Я остался со своим старшим братом. Потом началась война. Мы попали в разные места. Однажды, когда я поехал в родное село, мне передали письмо от брата. Он писал, что работает на строительстве в городе Ташаузе, что у него неплохой заработок. С тех пор прошло несколько лет. Я не мог осесть в определенном месте и решил ехать к брату. Поездом прибыл в Чарджоу. А дальше в Ташауз, оказалось, не было никакого транспорта. А я, глупец, думал, что туда ходит поезд или пароход.

Когда в Чарджоу хотел купить билет на поезд, мне сказали: сначала протяни железную дорогу, тогда бесплатно отвезем. Потом узнаю, что в этом году и в реке мало воды. До весны пароходы ходить не будут.

• Предыдущая
• 2/15
• Следующая