Жду тебя - Арментраут Дженнифер Л. - Страница 64

• Предыдущая
• 64/75
• Следующая

– О боже, – хрипло прошептала я. Мой взгляд остановился на недоеденном нами рогалике, сиротливо лежавшем на столике.

Свет из коридора отбрасывал зловещую тень на побледневшее лицо Кэма. Его глаза казались огромными, как луны. В них плескалась тревога.

– Я сделал тебе больно? Я не…

– Нет. Нет! – Я крепко зажмурилась. – Ты не сделал мне больно. Ты даже не… я не знаю. Извини… – Я совсем запуталась и не находила слов.

Кэм глубоко задышал, приходя в себя.

– Поговори со мной, Эвери. Что случилось?

– Ничего. – Мой голос треснул. – Ничего не случилось. Я просто подумала…

– Что ты подумала?

Я покачала головой.

– Не знаю. Так, ерунда…

– Ерунда? – Его брови взметнулись вверх. – Эвери, ты только что напугала меня до смерти. У тебя началась паника, как будто я сделал тебе больно… или силой заставлял тебя делать это.

Я в ужасе вздрогнула.

– Ты не заставлял меня, Кэм. Мне нравилось то, что ты делал.

Повисла пауза, и он произнес:

– Ты же знаешь, что я никогда не обижу тебя?

– Да. – Слезы душили меня.

– И я никогда не заставлю тебя делать то, чего ты не хочешь делать. – Он говорил медленно, отчетливо проговаривая каждое слово. – Ты это понимаешь, да? Если ты еще не готова, я принимаю это, но ты должна поговорить со мной. Ты должна мне все объяснить, прежде чем мы пойдем дальше.

Крепче вцепившись в края одеяла, я кивнула.

И снова между нами протянулось молчание длиною в вечность, и его пристальный взгляд прожигал меня насквозь. В его лице промелькнуло что-то вроде догадки, и я закусила губу. Мне хотелось знать, о чем он думает, и в то же время я боялась это узнать.

– Что ты скрываешь от меня? – спросил он, как в ту ночь, на парковке.

Но я упорно молчала.

Он стиснул зубы.

– Что произошло с тобой?

– Ничего! – вырвалось у меня, словно пушечный выстрел. – Не о чем рассказывать, черт возьми. Забудь.

– Ты лжешь.

Вот. Он сказал это. Он тоже уличил меня во лжи.

Кэм сделал долгий и глубокий вдох.

– Ты мне лжешь. Что-то произошло из-за этого? – Он жестом показал туда, где только что мы были единым целым. – И это не из-за того, что ты не готова. Тут что-то другое, потому что ты знаешь – ты знаешь, Эвери, – что я готов ждать тебя. Клянусь, я буду ждать сколько угодно, но ты должна мне рассказать, что творится в твоей голове.

В груди защемило от этих слов, но я опять промолчала.

– Я умоляю тебя, Эвери. Ты должна быть предельно честной со мной. Ты говорила, что доверяешь мне. Так докажи это, потому что я знаю, что тебя что-то мучает. Я не тупой и не слепой. Я помню, как ты вела себя, когда мы впервые столкнулись, и, черт возьми, я запомнил твои слова в ту ночь, когда ты была пьяна.

О боже. Пол уходил у меня из-под ног.

Но Кэм продолжал:

– А эта эсэмэска? Ты хочешь сказать, что она не имеет к этому никакого отношения? Если ты доверяешь мне, тогда расскажи наконец, что, черт возьми, происходит.

– Я доверяю тебе. – Слезы стояли в моих глазах, размывая очертания его лица.

Кэм долго смотрел на меня, а потом встал и схватил с пола свои джинсы. Быстро натянул, застегнул молнию, но оставил пояс расстегнутым. Он повернулся ко мне, его лицо было напряженным.

– Я не знаю, что еще с тобой делать, Эвери. Я вывернулся перед тобой наизнанку. Рассказал то, о чем мало кто знает, но ты все равно не пускаешь меня к себе. Ты не доверяешь мне.

– Нет, я доверяю тебе. – Я шагнула к нему, но остановилась, когда увидела выражение его лица. – Я доверяю тебе свою жизнь.

– Но не правду? Это абсурд, Эвери. И не надо говорить о доверии. – Он прошел мимо меня и направился к двери.

Я смотрела ему вслед, и у меня тряслись руки.

– Кэм…

– Хватит. – Он схватил с пола свитер и повернулся ко мне. – Я не знаю, что еще сделать. Да, наверное, я еще много чего не знаю в этом мире, но одно знаю точно: отношения так не работают.

Страх ударил меня наотмашь.

– Что ты такое говоришь?

– А как ты сама думаешь, Эвери? С тобой явно что-то происходит, и не надо смотреть на меня так, будто я сказал что-то ужасное. Неужели ты думаешь, что я порву с тобой, потому что узнаю о тебе что-то? Как это уже было однажды, когда я увидел твой шрам и ты решила, что я посмотрел на тебя другими глазами? Я знаю, ты так подумала, но это чушь собачья. – Обида и злость прорывались в его голосе. – Разве может быть будущее для нас, если ты не честна со мной? Если ты так и не можешь поверить в силу моих чувств, тогда у нас нет будущего. Это то, что ставит крест на отношениях. Не прошлое, Эвери, а настоящее.

У меня перехватило дыхание.

– Кэм, пожалуйста…

– Это конец, Эвери. Я уже говорил тебе когда-то – все, что мне от тебя нужно, это чтобы ты доверяла мне и не отгораживалась от меня стеной. – Он повернулся к двери. – Ты не доверяешь мне и снова отталкиваешь своим недоверием.

И он ушел, громко хлопнув дверью. Я сумела доковылять до дивана, прежде чем у меня подкосились ноги. Я сидела, прижимая колени к груди, и мне казалось, что я слышу, как трещит, рассыпаясь на куски, мое разбитое сердце.

Я открыла рот, но не смогла произнести ни звука.

Наверное, я слишком привыкла молчать.

Я провалялась в постели весь четверг и пятницу, придавленная тяжелым одеялом гнетущего, удушающего чувства. Я все разрушила. Капитально. Как мантру я повторяла это вновь и вновь, проникаясь жалостью к себе. Это было правдой, и других слов я не находила.

Не о таких весенних каникулах я мечтала.

Зарывшись головой в подушки, я не подходила к телефону. Потому что не хотела сделать себе больнее, убедившись в том, что звонит не Кэм. Да и бессмысленно было бежать к телефону. Я знала, что он не позвонит.

И это когда у меня уже не оставалось никаких сомнений в том, что я люблю его. Это была вовсе не влюбленность, а настоящая любовь, но я не смогла ее удержать, и она утекла, как вода, просочившись сквозь пальцы.

Я потеряла Кэма.

Он доверял мне, а я оскорбила его недоверием. Если бы в ту ночь я открылась ему, между нами все сложилось бы по-другому. Но я опять промолчала, как молчала все эти годы.

В субботу, в какой-то момент, глубокая, пронзительная горечь пробудила во мне неведомую дремавшую силу. Я скинула одеяло и встала посреди спальни, дыхание вырывалось из груди судорожными толчками. Оглядевшись по сторонам, я схватила с тумбочки флакон с лосьоном и швырнула его через всю комнату. Он ударился о дверцу шкафа и с грохотом упал на пол.

Но этого мне было мало. Я схватила другую бутылочку и размахнулась сильнее. Эта влетела в стену, треснула штукатурка. Прощай, мой депозит за сохранность стен.

Но мне было все равно.

Злость поднималась и окутывала меня горячим паром. Я стащила с кровати одеяло и простыни.

Следующим атаке подвергся мой гардероб.

Я ненавидела все эти скучные свитера, водолазки, кардиганы, мешковатые рубашки. Я ненавидела все, но больше всего ненавидела себя. С истошным криком я срывала одежду, и голые вешалки с грохотом сыпались на пол. Глазами, полными слез, я оглядывала комнату, присматривая следующую жертву, но ничего подходящего больше не было. Ни картин на стенах. Ни обоев, чтобы содрать. Не было ничего. И я еще больше разозлилась – на себя.

Выйдя в коридор, я прижалась к стене, крепко зажмурилась. Тяжело дыша, я с силой ударилась головой об стену, и крик замер в горле.

Молчание убивало меня.

Но больше-то у меня ничего и не было. Меня всегда окружало молчание. И тишина. Молчи. Делай вид, что ничего не случилось, все хорошо. И чем же обернулось для меня это молчание?

Я сползла по стене на пол и открыла глаза. Они были сухими и колючими, как и моя душа.

Кого я должна была винить за это? Блейна? Его родителей? Своих родителей? Впрочем, какое это имело значение. Ни разу в жизни я не осмелилась выступить против матери и отца и сказать им все, что я думаю. Я просто замкнулась в себе и приняла все как должное, а потом попросту сбежала.

• Предыдущая
• 64/75
• Следующая