Мешок с неприятностями - Серова Марина Сергеевна - Страница 11
- Предыдущая
- 11/34
- Следующая
В позе роденовского Мыслителя я сидела над газетными листами, испещренными коричневыми кофейными кругами. На четырех страничках, за вечер затертых чуть ли не до дыр, тоже подсказки не было. Не нашла я ну ничегошеньки, что имело бы хоть какое-то отношение к Альберту Кравчуку, его бизнесу или партнерам! Наверное, Ирина просто купила ее в киоске, чтобы почитать гороскоп и городские сплетни, да так и таскала в сумочке. А я-то размечталась, что газета и есть то самое доказательство, на которое она намекала...
В сердцах я оттолкнула чашку с кофейной гущей, и темное пятно расплылось по неживой, компьютерной физиономии разыскиваемого чеченского террориста. Какая гнусная рожа, так ему и надо! Хотя чего ждать от фоторобота... Может, в жизни он столь же эффектный, как те бородачи в камуфляже, которых наше телевидение так любит показывать. Что там про него пишут? Пока этот «красавчик» засветился по соседству, в Ростове и Волгограде, но есть оперативные данные, что может появиться и у нас в Тарасове. «Пользуется паспортом, выданным на имя Рафика Мирзоева, уроженца Дагестана, – прочла я дальше. – Настоящий Рафик Мирзоев, 1962 года рождения, погиб летом прошлого года в автомобильной катастрофе... Может использовать также поддельные документы на имя Лечи Акмерханова, предпринимателя, и Леонида Каневского, менеджера российско-германского химического концерна...»
Понятно. Неужели бессонные ночи еще не кончились, ночи без уверенности, что утро наступит? Неужели мои хачики с сахарными мешками были лишь трагикомическим прологом настоящей трагедии и в моем городе?
– Нет, к черту! – Я замахнулась кулаком на поддельного Рафика Мирзоева.
Кулак застыл в воздухе. Я схватила газету и поднесла к глазам мутную, расплывшуюся строчку:...поддельные документы на имя Лечи Акмерханова, предпринимателя... Сразу припомнился двухнедельной давности эпизод: длинный коридор рыночного подземелья, темный закуток с тележками и Славик Парамонов, поспешно спрятавший в карман халата сотовый телефон после слов: «Усек, усек... Ну пока, Лечи, до связи». Похоже, это имя становится популярным на волжских берегах. Если только этот Лечи и тот – не один и тот же...
Тряхнув головой, я отодвинула от себя газету и отогнала внезапное наваждение. Втемяшится же такое в башку посреди ночи! К черту этого подонка! Не хватало мне еще о нем думать. Пусть им занимается антитеррористический штаб, УВД, ФСБ – есть кому! А мне достаточно собственных проблем. Я должна найти ответ на вопрос – о чем хотела рассказать мне Ирина Кравчук. О чем и о ком. Если я найду ответ, я найду и ее убийцу.
Какой-то заколдованный круг: ни один из тех, кого я знаю, не годится. Ни один из подельников Кравчука, теперешних или бывших. Кроме... Махмуд?!
Конечно, ну конечно же! Это должен быть он – тот, кого я еще не знаю. Человек без лица, человек-призрак. Но, похоже, теперь он материализовался. Бедная Ирина...
Все сходится. Именно Махмуд подключился к делам Альбертика совсем недавно. Он звонил Кравчуку в прошлую среду: вот они, эти самые несколько дней, заставившие бывшую жену «бизнесмена» сильно нервничать. Махмуд и Альберт затевали какую-то крутую игру, ее правила и фигуры содержались в строжайшей тайне. Возможно, Ирина каким-то образом приоткрыла завесу над этой тайной и тем самым вынесла себе смертный приговор...
«Спокойно, Таня дорогая, спокойно! Это тоже – всего лишь версия, ничем пока не подкрепленная. Не увлекайся!»
Однако нюх – мой верный детективный нюх! – подсказывал, что я наконец-то взяла верный след.
Резкая трель звонка в передней прервала мою оживившуюся мысль на самом интересном месте. Я подскочила, вытаращив глаза: в половине третьего ночи?! Хотя... Чему удивляться: я ведь ожидала «визитеров» с ордером! Вот они и пожаловали.
На ватных ногах, лихорадочно обдумывая, на чем же я могла проколоться, кроме «подлого труса» Леопольда, я поплелась к входной двери. Но когда в окуляре «глазка» замаячил выдающийся шнобель, который невозможно было спутать ни с каким другим носом на свете, мое изумление достигло высших пределов. Неужели Гарик Хачатурович Папазян лично приехал меня арестовывать?!
Зная, что я смотрю в «глазок», он вытянул губы трубочкой и послал смачный поцелуй. Я невольно прыснула: ну и видуха у него. Пожалуй, с ордером в кармане Гарик так себя вести не стал бы. Звонок повторно тявкнул над самым моим ухом, я накинула цепочку и открыла дверь.
– Привет, дорогая. Я тут проезжал мимо, увидел свет у тебя на кухне и решил, что здесь найдется лишняя чашечка кофе для старого друга.
Этот нахал говорил таким будничным тоном, как будто передача «Спокойной ночи, малыши!» только что кончилась. Тут Папазянчик заметил цепочку, и его мощные брови – лучшее, что есть у него на физиономии, не считая глаз, – поползли вверх.
– Ты что, очумела, ара? С каких пор ты стала так меня бояться? Я расту в собственных глазах!
Раз сто, не меньше, я пыталась выяснить у него, что означает это самое «ара», – и всегда безуспешно. В конце концов пришлось просто смириться, ведь этим словечком пользуются буквально все мои знакомые армяне, и самой принять его к употреблению. «Дорогой», «уважаемый», «любимый», «друг» – выбирайте, что вам больше нравится. «Ара» – это нечто среднее.
– Если б ты видел свою рожу через «глазок», ты бы не спрашивал, ара. Впрочем, она и без «глазка» ненамного лучше. Фу, фу! – Открыв дверь, я поморщилась и демонстративно развеяла ладонью густые коньячные пары, наполнившие мою прихожую. – Значит, как коньяк лакать – так ты один справляешься, а за кофе ко мне притащился, там не подали? Фиг вам! Проваливай, я спать ложусь.
– Спать, говоришь? Тогда я тем более должен войти, дорогая!
Слава богу: он явился ко мне не как капитан милиции. Ложная тревога, уф... Значит, можно с ним не церемониться. Я попыталась закрыть дверь, но не тут-то было! Гость проворно сунул в щель ногу в башмаке сорок третьего размера, а это не шутка.
– Пусти дверь, нахал!
– И не подумаю, дорогая. Зря я, что ли, лез на твой чертов шестой этаж без лифта? Неужели ты всерьез надеешься, что эта железная ниточка может меня остановить?! Так что лучше убери ее сама: будет меньше шума.
– Ты знаешь, как это называется? Это называется – хулиганство! Незаконное вторжение в жилище!
Гарик сокрушенно покрутил головой.
– Вай, ты кругом права, ара. Что теперь будешь делать, а? Милицию позовешь? – И он одарил меня самой обворожительной из своих улыбок.
Подавив в себе желание пересчитать ему зубы прямо через порог, я сняла цепочку и отступила от двери. Я слишком хорошо знала этого типа, чтобы посреди ночи состязаться с ним в упрямстве на собственной лестничной площадке. Если он пришел, чтобы войти, – он все равно войдет, даже если ему придется поднять на ноги весь дом и заковать меня в наручники. Это же мент!
Оказавшись в прихожей, Папазян как ни в чем не бывало облапил меня, лизнул в щеку и тут же повернулся к большому зеркалу, как будто лишь за тем и явился. Окинув себя с головы до ног придирчивым взглядом – для этого ему пришлось, как обычно, слегка склонить голову: его метр девяносто не умещались в моем антикварном трюмо, – он поиграл плечами, достал из кармашка расческу и пригладил свою черную и блестящую, как вороново крыло, шевелюру, благоухающую французским одеколоном. А затем одернул смокинг и поправил галстук-бабочку.
Провалиться мне на месте! На этом отъявленном хулигане в самом деле был настоящий смокинг, и бабочка тоже. А в зеркале отражалась гладко выбритая «морда лица»! Решив, что у меня от усталости и перевозбуждения начались галлюцинации, я зажмурилась и потрясла головой. В голове что-то зазвенело, однако чудное видение не исчезло: Гарик Хачатурович – элегантный, как пистолет Макарова после чистки, – ослепительно улыбался мне из зеркала.
– Ну что, дорогая? Ты берешь обратно свои гнусные слова насчет какой-то там рожи? Я не слышу криков восторга.
– Караул! Мне подменили друга. В мою квартиру обманом проник какой-то «новый армянин»! Пожалуй, я все-таки позвоню в милицию.
- Предыдущая
- 11/34
- Следующая
