Сладкий грязный мальчик (ЛП) - Лорен Кристина - Страница 40

• Предыдущая
• 40/74
• Следующая

Комната погружена в мрак и освещена только неоновым розовым светом. Здесь так легко притвориться, потеряться в этом свете, который делает так, будто всё по нарошку, даже звуки, которые доносятся за дверью. Чувствую вибрацию музыки под ногами и только сейчас вспоминаю, что есть и другие люди на этой планете, вне мира наших неистовых поцелуев и рук, которыми мы срываем друг с друга одежду.

Мое платье задрано, его рубашка вытащена из брюк, и я могу провести своими ноготками по его животу. Я ахаю, когда холодный воздух пробирается к моим влажным трусикам. Он скользит ладонью ниже, к моему пупку, пальцами проскальзывая под слишком откровенный кружевной пояс, пока его вторая рука складывается в форме чашечки, подобно моей груди, бродя между полушариями и проникая сквозь корсаж, повсюду, кроме того места, где я хочу почувствовать его больше всего.

- Хочешь попробовать это, - говорит он.

Я покачиваюсь в его руках, вскрикивая от того, как он своими пальцами входит и выходит из меня, собирая влажность, проводит по моему клитору.

Приподняв меня, он идет к стойке и, поставив на ноги, сам опускается на колени напротив моих бедер. Наблюдаю, как он наклоняется вперед, и смотря на меня из-под ресниц, протягивают руку, спуская мои трусики, а затем касается чувствительного местечка языком.

- Ох,- прикрикиваю я, и дышать становится так тяжело, и уже опасаюсь, что могу свалиться в обморок. Инстинктивно моя рука перемещается на его затылок и удерживает его возле меня, и, Боже, это настолько грязно, видеть его так, голова опущена и подсвечена неоном, в то время как он меня облизывает, постанывая.

Я пытаюсь остаться неподвижной, не качать бёдрами или быть требовательной, но каждый нерв в моём теле сосредоточен на его языке, поскольку он проходит по моему клитору.

- Пальцы, - я вздыхаю.

Он склоняется, и запускает в меня два пальца, движения его языка становятся более уверенными, крошечные движения чередуются с долгими, медленными посасываниями.

- Ох, Боже...- говорю я, что-то зарождается в моём животе, и скользит вверх по моему позвоночнику. Я запускаю руки в его волосы, двигаясь навстречу и это всё ещё нарастает. Я смотрю вниз и практически задыхаюсь, когда вижу, что его рука на члене сильно и резко двигается.

- Подойди, - говорю я, задыхаясь. - Пожалуйста. - Я так близка - очень близка - но я хочу достичь оргазм вместе.

- Боже, да, - говорит он, вставая и поправляя свои штаны на бёдрах.

Его волосы в беспорядке, и румянец виден на скулах и шее. Чувствую головку его члена, которая движется по мне и я настолько влажная, что от небольшого движения вперёд, он начинает проникать в меня.

С придыханием он опускает свою голову мне на шею, пытаясь выровнять дыхание.

- Мне нужна секунда, - говорит он, всё ещё держа меня за бёдра. - S’il te plait[прошу].

Он снова выпрямляется, протягивает руку через моё плечо, упираясь в зеркало.

- Так хорошо чувствовать тебя, - объясняет он, медленно выходя из меня и снова заполняя. - Чертовски хороша.

Он ускоряет ритм, покачивая бёдрами навстречу, раздаётся звук звенящего ремня о стойку, поскольку он трахает меня. Он задает темп, покачивая бедрами мне навстречу. Ремень со звоном бьется о стойку, в то время, как Ансель трахает меня. Обхватываю ногами его талию, а он, одной рукой держа меня за подбородок, большим пальцем второй касается моих губ. Кажется, даже не задумываясь о том, чтобы меня поцеловать.

- Я хочу смотреть, как ты кончишь, - шепчет он, его глаза блуждают по моему лицу. Он вытаскивает свой палец и оставляет влажную дорожку на моих губах. - Я хочу почувствовать, как ты сжимаешь меня, и я хочу поглотить твои звуки.

Я задыхаюсь, сжимая в руках его рубашку, и сильнее толкаю его к себе.

- Скажи, чего ты хочешь, - рычит он.

- Я хочу жёстче.

- Сделать это грязнее, - говорит он, облизывая мои губы. - Ты можешь притвориться, что больше меня не увидишь. Какая у тебя самая развратная мысль?

Мой взгляд опускается на его рот, когда говорю:

- Я хочу, чтобы было слышно, как мы трахаемся.

Его зрачки расширяются и в них видно отражение неона, что позади меня. Ансель вплотную прижимается ко мне бедрами, прежде чем начать грубые толчки, урча при каждом нашем соприкосновении.

Кто-то стучит в дверь, выбрав идеальный момент. Она заперта, однако, если они войдут, то услышат звук соприкасающейся кожи, увидят меня, распростертой перед Анселем и платье, задранное на талии, пока мы трахаемся.

- Быстрее, - кричу я, должно быть громче, чем думала, хватаясь за кран. Мои пальцы соприкасаются с холодным краном, кожа влажная и вся пылает.

Я чувствую себя настолько пресыщенной, заполненной им. Его тело настолько прекрасно вписывается внутри меня, то, как его бёдра трутся о мой клитор, с каждым толчком. В животе нарастает тяжёлое ощущение, всё сильнее и сильнее, пока не запрокидываю голову, вскрикивая, поскольку я достигаю оргазма, сжимая его еще сильнее, пока распадаюсь на части.

Минуту спустя оргазм настигает и его, движения становятся резкими и безумными, и, вот, наконец, он находит покой, заглушая свой стон, уткнувшись в меня.

Вечерний бриз развивает мои волосы, и их кончики щекочут мой подбородок, аромат хлеба и сигарет доносится из кафе, по пути к метро.

Я смотрю через плечо, где припаркованы у обочины мотоциклы.

– Где твой железный конь? – спрашиваю я.

- Дома, - отвечает он. – Я оставил его, чтобы можно было с тобой прогуляться.

Он сказал это не для того, чтобы вызвать у меня какую-либо реакцию, поэтому и не заметил, как я посмотрела на него. Мы сегодня вечером не упоминали об аварии, но разговор о школе и планах на жизнь у нас ещё впереди. Но он ясно дал понять мне, что не собирается ни к чему принуждать в отличии от отца, который подарил мне велосипед на первый день рожденья - после того, как я вышла из больницы - неоднократно повторяя о возвращении к двухколесному другу. Откровенность Анселя все еще застает меня врасплох. Как правило, я всегда думаю о том, что сказать - беспокоясь, стоит ли мне открыто высказываться - тогда как Ансель вовсе не имеет "словесного фильтра". Кажется, слова срываются с его сладких губ без задней мысли. Интересно, он всегда был таким?

Сейчас "час пик", однако, нам удается найти два свободных места рядом друг с другом. Мы сидим в переполненном вагоне, и я смотрю на наше отражение в окне. Даже в грязном стекле, под часто мерцающими лампами дневного света, невозможно не заметить, насколько он прекрасен. Я раньше никогда не использовала это прилагательное для описания парня, но когда я на него смотрю, угловатость его челюсти, скул, компенсируется его мягкими чертами, почти женственным ртом, это слово - единственное, что, кажется, соответствующим.

Он ослабил узел своего галстука, расстегнув слегка рубашку, из-за чего проглядывает треугольник гладкой загоревшей кожи. Расстёгнутая рубашка показывает всю длину его шеи, заманчиво проглядывают ключицы, отчего у меня всплывает вопрос, почему раньше я не думала о ключицах, как о чем-то сексуальном.

Как будто чувствуя мой пристальный взгляд, глаза Анселя перемещаются от мимолетного взора с другой стороны окна, встречаясь со мной в отражении. Наши размышления движутся вместе с поездом и Ансель наблюдает за мной, с понимающей улыбкой в уголках губ. Как он может сидеть здесь в таком спокойствии и тишине, когда только час назад он был внутри меня, мои руки были скользкими от пота, когда я пыталась удержаться за кран?

Толпа пассажиров заходит на следующей остановке и Ансель уступает своё место пожилому джентльмену с тяжелыми сумками в каждой руке. Они обмениваются несколькими словами по-французски, я не понимаю их, и он встаёт передо мной, удерживаясь правой рукой за поручень наверху.

• Предыдущая
• 40/74
• Следующая