Сладкий грязный мальчик (ЛП) - Лорен Кристина - Страница 1

• 1/74
• Следующая

Мия

День, когда мы официально выпускаемся из колледжа, не имеет ничего общего с тем, как он показан в фильмах. Я подбрасываю в воздух шапочку - выпускника, и через несколько секунд она ударяется о чей-то лоб. Студент, листы с написанной речью которого уносит порывом ветра, решает импровизировать и напутствует нам превратить ошибки в кирпичики, чтобы построить более яркое будущее, заканчивая речь нелепыми историями про свой недавний развод. Не похоже, чтобы хоть один выпускник из фильмов, собирался упасть замертво в своей синтетической мантии, получив тепловой удар... Я бы отдала кучу бабла, чтобы все мои сегодняшние фотки сгорели синем пламенем.

Но все же, сегодняшний день – идеален.

Потому что, срань господня, мы сделали это.

Выйдя из ресторана, Лорелай – или для тех немногих, кто входит в её близкий круг – Лола, вытягивает из сумочки ключи и, радостно пританцовывая, трясет ими передо мной. Отец целует её в лоб, пытаясь скрыть затуманенные слезами глаза. Члены семьи Харлоу собираются вокруг, чтобы обнять и поздравить ее, перебивая друг друга, а также высказывая свое восхищение, составляя "Топ-10 того, как Харлоу шла по сцене, получая красный диплом", а потом притягивают и меня в свои медвежьи объятья, и я получаю свои собственные пятнадцать секунд славы. Когда меня отпускают, я улыбаюсь и наблюдаю за тем, как они заканчивают свои милые семейные ритуалы.

Позвони мне, как только доберетесь туда в безопасности.

Используй кредитку, Харлоу. Та, что Америкэн Экспресс. Ничего страшного милая, пусть она станет твоим подарком на выпускной.

Я люблю тебя, Лола. Осторожней за рулем.

Мы сбрасываем наши душные мантии, загружаемся в Шевроле Шеви Лолы, сбегая из Сан-Диего в дымовом шлейфе выхлопных газов, легкомысленном свисте вместо музыки, навстречу выпивке и безрассудству, которые ожидают нас в эти выходные. Харлоу врубает плейлист, который составила для этой поездки – Бритни Спирс с нашего первого концерта, когда нам было по восемь. Абсолютно вульгарная песня 50 Cent, которую наш класс постоянно просил поставить у диджея на встрече выпускников. Тяжелый рок, который, как клянется Лола, является наилучшей секс-песней всех времен и народов, и еще пятьдесят, которые вошли в нашу общую историю. Харлоу устанавливает на стерео-проигрывателе громкость, достаточную для того, чтобы мы могли орать во все горло сквозь душный пыльный поток воздуха из всех четырёх окон.

Лола убирает свои длинные тёмные волосы с шеи и дает мне резинку, прося завязать их на макушке.

- Боже, почему же так чертовски жарко? – кричит она с водительского сиденья.

- Потому что мы несёмся по пустыне со скоростью 65 миль в час в Шеви поздних 80-х, без кондиционера, - отвечает Харлоу, обмахивая себя программкой выпускного. - Напомни-ка мне ещё раз, почему мы не взяли мою машину?

 - Потому что от неё воняет Коппертоуном [Coppertone - товарный знак косметических средств для безопасного загара] и сомнительными перспективами? - отвечаю я и взвизгиваю, когда она кидается на меня с переднего сидения.

 - Мы поехали на моей машине, – напоминает ей Лола, убавляя громкость, пока звучит песня Эминема, - потому что в прошлый раз ты чуть не врезалась в телефонный столб, пытаясь удрать от жука на сидении.

- Это был паук, – возражает Харлоу. - Причем огромный. И с клешнями.

- Паук с клешнями?

- Я могла и умереть, Лола.

- Конечно, могла. В пылающей груде металла.

Закончив с волосами Лолы, я откидываюсь назад, и у меня появляется чувство, будто за целые недели я могу впервые вдохнуть полной грудью и смеяться с двумя самыми любимыми мне людьми во всем мире. Жара изнурила меня до предела, но как замечательно выбросить всё из головы, закрыть глаза и раствориться в кресле, наслаждаясь тем, как ветер треплет волосы. Даже мысли кажутся слишком громкими. Три блаженные летние недели прежде, чем я пересеку всю страну. Впервые за очень долгое время у меня совершенно нет дел.

- Так мило со стороны твоей семьи остаться на ланч, – говорит Лола с сарказмом в своей спокойной, осторожной манере, встречаясь со мной взглядом в зеркале заднего вида.

- Ааа… – я пожимаю плечами, наклоняясь к сумочке, и начинаю там копаться, ища жвачку или конфетку, или что-нибудь ещё, что займет меня на достаточно долгое время, чтобы не объяснять и оправдывать сегодняшний ранний уход моих родителей.

Харлоу поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.

- Я думала, они собирались пойти на обед со всеми?

- Полагаю, что нет, - только и говорю я.

Она разворачивается на своём сидении, насколько того позволяют ремни безопасности, и вглядывается мне в лицо.

- Ну, и что сказал Дэвид перед уходом?

Я стараюсь сдержать слёзы, наблюдая за проплывающим мимо пейзажем. Харлоу никогда даже не подумала бы назвать своего отца – или даже отца Лолы – по имени. Но сколько я себя помню, для неё мой отец всегда был просто Дэвидом – и имя его произносится всегда с таким презрением, на какое способна только она.

 - Он сказал, что гордится и любит меня. Что ему жаль, что он не говорил этого достаточно часто.

Я чувствую её удивление в ответной тишине. Харлоу становится тихой лишь тогда, когда удивлена или в бешенстве.

- И.., – добавляю, хотя и знаю, что тут бы мне лучше заткнуться, - что сейчас я могу сосредоточиться на настоящей карьере и внести свой вклад в общество.

 Не гони лошадей, Мия.

- Иисусе, – говорит она. - Похоже на то, что ему доставляет удовольствие сыпать тебе соль на рану. Этот человек заслуживает Оскар в номинации “Мудак”.

Мы смеёмся и решаем сменить тему, так как, что ещё можно добавить? Мой отец - полная задница, и даже то, что он интересуется моими планами на жизнь, этого не меняет.

Дорога свободна, и за равниной на горизонте, ослепительно ярким замысловатым скоплением света в увядающем закате, появляется город. С каждой милей воздух становится все прохладнее. Я чувствую прилив сил, когда Харлоу садится ровнее и выбирает список песен на остаток пути. На заднем сиденье я извиваюсь и притановываю, подпевая легко запоминающейся поп-песне на тяжелых басах.

- Ну что, мои девочки готовы к небольшому сумасшествию? – спрашивает она, опуская пассажирский солнцезащитный козырёк, чтобы нанести блеск для губ, вглядываясь в крошечное потрескавшееся зеркало.

- Не-а. – Лола вливается в шоссе Ист-Фламинго. Поворачивая, мы выезжаем на широкую дорогу с выстроившимися в линию фонарями по обе стороны, и вклиниваемся в поток автомобильных сирен, которые слышатся впереди. - Но ради тебя, я напьюсь вдрызг и буду зажигать с сомнительно трезвыми мужиками.

Я киваю, сзади обхватывая руками Харлоу, и обнимаю её. Она делает вид, что задыхается, но накрывает мои руки своими таким образом, что я не могу их убрать. Если кто и ненавидит обнимашки - то это Харлоу.

- Люблю вас, чокнутых, - говорю я. И с кем-то другим эти слова затерялись бы в потоке ветра и уличной пыли, что залетает в машину, однако, в нашей истории, Харлоу наклоняется, целуя мою руку, пока Лола смотрит на меня и улыбается. Похоже на то, что они научились игнорировать моё долгое молчание и вычислять мои слова из шума.

- Ты должна пообещать мне кое-что, Мия, - говорит Лола. - Слышишь?

- Надеюсь, не удрать из города и стать стриптизёршей?

- Увы, нет.

Мы месяцами планировали эту поездку – самый последний бросок перед взрослой жизнью и ответственностью, которая последует после. Я готова ко всему, чтобы Лола не предложила мне. Вытягиваю шею, глубоко вдыхаю и прикидываюсь, что разминаю костяшки пальцев.

- Очень жаль. Вы даже не представляете, как я хороша возле шеста. Ну ладно, скажи, что я должна сделать? А ну-ка, удиви меня.

• 1/74
• Следующая