Гори все синим пламенем - Серова Марина Сергеевна - Страница 40

• Предыдущая
• 40/45
• Следующая

– Да, – утвердительно кивнул Валерий Павлович.

– Да вы садитесь, че встали! – воскликнул Тихоня, глядя на нас.

Когда мы расположились на диване, Тихоня сказал:

– Ну, рассказывайте, с чем пожаловали.

Мы переглянулись, и Беккер-старший стал излагать с самого начала все, что с ним произошло. Тихоня слушал внимательно, удивленно и даже возмущенно, и мне стало понятно, что он вряд ли наслышан о случившемся с Беккером.

– И что же ты от меня хочешь? – участливо поинтересовался он у Валерия Павловича, когда тот закончил.

– Ну, может, ты слышал чего? Чьих это рук дело... – испытывая чувство неловкости, спросил Беккер.

– Как ни странно, – ответил Тихоня, разводя руками, – но я ни сном ни духом. Однако что-то мы должны предпринять... – Тихоня задумался. – Давай я к тебе двух своих хлопцев приставлю для большей надежности, а?

– Да нет, спасибо, – отмахнулся Валерий Павлович, по лицу которого было видно, насколько он разочарован.

Пришлось вмешаться мне.

– У меня есть идея. И я знаю, чем вы можете нам помочь.

Беккеры изумленно уставились на меня.

– Заказчик ведь станет снова искать исполнителя, так? – спросила я.

– Ну так... – непонимающе в один голос ответили Виталька и его отец.

– Так вот. Идея моя заключается в том, чтобы кинуть в криминальные структуры информацию, что суперкиллер – из столицы, например, – ищет работу, причем дорого не берет, так как резко нуждается в деньгах. Согласитесь, в Тарасове профессионалов данного профиля немного, поэтому появившийся субъект явно заинтересует того, кто остро в таковом нуждается. Вы, Станислав, вполне в силах в этом нам помочь, – продолжила я, глядя теперь на Тихоню. – Вы наверняка знаете, кому следует сообщить эту информацию и как сделать так, чтобы она поскорее распространилась. Я права?

– Вполне-е, – удивленно протянул Тихоня. – Слушай, а ты сообразительная!

– Стараюсь, – ответила я и продолжила: – Таким образом, я надеюсь, преступник клюнет на нашу удочку и сделает заказ. И мы узнаем, кто жаждал избавиться от Валерия Павловича.

Беккер-старший, да и Виталька тоже оживились, глаза их вновь засветились искрой надежды.

– А как же нам быть, – спросил Валерий Павлович, – если вдруг клюнет не тот, кто надо, если кто-то будет делать заказ не на меня? Как нам быть в этом случае?

– Отказ да и все-е, – заговорил Виталька. – Мол, спец не берется за работу. Надо купить человека, который будет якобы посредником между заказчиком и исполнителем.

– Серьезное это дело, – протянул Валерий Павлович.

– А риск – дело благородное, – заметила я.

– Так, – деловито прервал нас Тихоня, – идея неплохая. И я, наверное, вам помогу.

– Я в долгу не останусь! – обрадованно воскликнул Валерий Павлович.

– Ладно, ладно, сейчас не об этом. У меня за долгие годы, конечно, появились определенные связи, нужные люди в этой сфере. Да и сам я не лыком шит, как говорится. Попробуем, попытаемся. А теперь хватит о работе. Дарья, – громко позвал он.

Послышались тяжелые шаги, сопровождаемые столь же тяжелым дыханием, и в комнату, словно корабль, вплыла необъятных размеров женщина, довольно молодая, в белом накрахмаленном переднике.

– Сваргань-ка нам чего-нибудь этакого! – обратился к ней Тихоня.

Дарья едва заметно кивнула и, развернувшись, уплыла обратно. Чувство голода и на самом деле уже давало о себе знать, поэтому никто не стал отказываться от предложения Тихони. Тем более, как позже сообщил мне Валерий Павлович, тот любил, чтобы его гости обязательно отведали непревзойденной Дарьиной стряпни. Отказ он считал чуть ли не оскорблением в свой адрес. Похоже, Тихоня был настоящим чревоугодником – любил сытно, вкусно и плотно поесть. И даже повара, Дарью, держал по этой причине.

– Курите? – обратился ко мне Тихоня, протягивая открытую красивую коробку с сигарами. Он знал, что у Беккеров нет такой привычки, поэтому их и не спрашивал.

– Курю, но не это, – ответила я.

– Жаль, – пожав плечами, ответил он, – вещь отличная. Мне из Америки привезли.

– Я уж как-нибудь своим обойдусь, – сказала я и достала свои сигареты.

Пепельница стояла на низеньком столике возле кресла, на котором по-барски раскинулся Тихоня. Я встала с дивана и, подойдя, села в противоположное кресло. Чтобы Беккеры не скучали, Станислав включил им телевизор. В их состоянии, конечно, вряд ли можно было увлечься какой-то телепрограммой, но они сидели и чутко внимали диктору какого-то канала.

– Может, мне вас переманить удастся? – обратился ко мне Тихоня, поднося зажигалку.

– Куда? – спросила я.

– Ко мне, телохранителем, – улыбаясь, пояснил он.

– Переманить – нет, я не перепродаю свои услуги.

– Ух ты какая! – вытянув губы и покачивая головой, пропел Тихоня. – Ну а потом?

– А потом – видно будет, не люблю загадывать. Но учтите – я дорого беру.

– А вы услуги телохранителя больше ни с какими не совмещаете, очаровательная леди? – приблизившись ко мне, полушепотом, обдав сигарным дымом, спросил Тихоня.

– Одно могу сказать твердо, – ответила я, – когда я обижаюсь, я бью больно.

– Понял, – отпрянув, сказал он, – в этом я убедился. И все же – телефончик оставишь?

– Посмотрю на ваше поведение, – ухмыльнувшись, ответила я.

Тихоня обратился с каким-то незначительным вопросом к Беккеру-старшему, и они завели долгий разговор о людях, неизвестных ни мне, ни Витальке, поэтому мы в следующие полчаса сидели как неприкаянные.

– Миня, – послышался наконец снизу голос Дарьи, – неси Станиславу Владимировичу...

На лестнице послышались шаги, и в комнате появился тот самый здоровяк, который впускал нас в дом. Он нес огромное блюдо, на котором дымился запеченный гусь, обложенный со всех сторон половинками яблок. А следом вошла Дарья, которая принесла посуду и бутылку прохладного вина.

– Тащи стол, – обратилась она к здоровяку, и тот, поставив пока блюдо на журнальный столик, из соседней комнаты приволок какую-то тумбу, которая после того как ее разложили, и в самом деле превратилась в большой стол.

Здоровяк поставил его у дивана, а затем подкатил поближе оба кресла.

– Прошу, – сказал он нам.

Дарья определила гуся в центр стола, расставила посуду и воткнула в гуся нож.

– Дай-ка, – прервал ее Тихоня, – этим я люблю заниматься сам.

Он схватился за нож и стал водить им вокруг толстых гусиных ляжек. Из надрезов пошел аромат, еще более кружащий голову, чем тот, который сразу же, как только внесли блюдо, распространился по комнате. Я почувствовала, как рот мой мгновенно наполнился слюной и, глянув на Витальку, заметила, что он испытывает то же самое.

– Ну-с, – заявил Тихоня, когда определил каждому на тарелку по солидному куску, – к делу. Семен, открывай вино...

Из дома Тихони мы вышли с переполненными желудками и тяжелым чувством усталости. Особенно она была заметна у Валерия Павловича. Будучи не совсем здоровым и старшим по возрасту, он утомился больше и раньше нас с Виталькой.

– Будем держать связь? – спросил он, прощаясь с хозяином захмелевшим голосом.

– Да, конечно, – ответил Тихоня, который тоже стоял, покачиваясь.

Я им немного завидовала, так как вынуждена была отказаться от вина, хотя сегодня выпила бы с удовольствием.

– Домой, – махнул мне Беккер, плюхнувшись на заднее сиденье.

– Слушаюсь, товарищ начальник, – иронично ответила я и тронулась с места.

• Предыдущая
• 40/45
• Следующая