Гори все синим пламенем - Серова Марина Сергеевна - Страница 27

• Предыдущая
• 27/45
• Следующая

– Нормально, – сухо ответил тот, – с голоду умираю, сообрази что-нибудь поскорей!

– О-о-о! – с интонацией восхищения протянула я. – Возвращение аппетита – признак поправки.

Юлия Николаевна, не скрывая своей радости, поспешила на кухню и загремела там посудой. Виталька сидел молча и нахмурившись, чем сразу же привлек внимание своего отца.

– Ты плохо спал, сынок? – спросил он с необыкновенной заботливостью, как будто говорил с пятилетним ребенком.

– Н-нет... То есть да, – торопливо ответил Виталька и поспешил сменить тему.

Говорил он о какой-то ерунде, периодически задумываясь, а потом спрашивая: «На чем я остановился?» Мне было понятно, что не теми мыслями, которые Беккер-младший излагал, а совершенно другими была занята его голова, а вот Валерия Павловича поведение Витальки удивило.

– Ты не заболел, сынок? Как себя чувствуешь? – осторожно спросил он.

На лбу у Витальки выступила легкая испарина, и на самом деле можно было подумать, что он болен.

– Все в порядке, – ответил Беккер-младший и, встав с дивана, пробормотал: – Пойду маме помогу.

Валерий Павлович хмыкнул, пожав плечами в знак недоумения по поводу Виталькиного поведения.

– Я виновата, – вздохнув, пояснила я, решив выставить себя виновницей Виталькиных «странностей».

– Что? – удивленно переспросил Беккер.

– Ну, – замявшись, пояснила я, – я ему вчера отказала.

– Вон оно что! – заколыхавшись от беззвучного смеха, воскликнул Валерий Павлович. – Эх, молодость, молодость!

Я увидела в лице Беккера-старшего какое-то торжество. Может быть, он думал, что его персона является причиной моего отказа Витальке? Я не исключала такой возможности и относилась к ней спокойно. Для меня сейчас совсем другое было куда более важным. Но не стоило будоражить всю семью раньше времени.

Вскоре из кухни донесся голос Витальки, он приглашал отца и меня к столу.

– Мне бы в порядок себя привести... – с ужасом глянув по пути на собственное отражение в зеркале, мечтательно пробормотала я.

Виталька стоял в коридоре у входа в кухню и сочувственно глядел на меня.

– Душ по тебе плачет, – заметил он.

– Угу, – утвердительно покивала я.

– У тебя есть десять минут: мама еще готовит бутерброды.

– Минус пять минут на оценку окружающей обстановки, – удрученно констатировала я и стала осторожно выглядывать на улицу из всех имеющихся на первом этаже окон.

Все вокруг было спокойно. Во всяком случае профессиональный, отработанный за годы работы взгляд не позволял мне в том сомневаться.

– Будь начеку, – сказала я Витальке и напомнила ему об оружии.

Тот, можно сказать, вооружился до зубов и отвел отца в относительно безопасное место в доме, туда, где не было окон, а до входной двери оставалось довольно приличное расстояние, заставил его сидеть в кресле в коридоре, неподалеку от душевой. Рядом с креслом стоял журнальный столик, заваленный газетами, так что не составляло особого труда найти для себя занятие. Все же Беккер согласился на наше настойчивое предложение – занять именно это место – не сразу, а потом еще долго бурчал себе под нос слова недовольства.

– Иначе в вашем доме скоро станет трудно дышать, – бросила я ему на ходу.

– Ладно, ладно, иди, – махнув рукой, огрызнулся Валерий Павлович.

Я все же не стала закрывать дверь в душевую, дабы ни один звук, способный стать признаком угрозы, не ускользнул от моего уха.

Струи теплой воды, несмотря на то, что я наслаждалась ими второпях, доставляли неимоверное удовольствие... Но оно было скоро прервано.

– Евгения! Евгения! – тревожно звала меня Юлия Николаевна.

Я выскочила из душевой кабины, схватила с тумбочки пистолет и, на ходу накинув махровый халат, предоставленный Виталькиной матерью, рванула в коридор. Беккер сидел там как ни в чем не бывало. Он развалился в кресле, положив ногу на ногу и развернув перед собой газету. Я застыла перед ним, не зная, кому же понадобилась моя помощь. Валерий Павлович отогнул рукой один угол газеты и спокойно заявил:

– К телефону.

– Пф-ф-ф... – облегченно выдохнула я, облокотившись о стену.

По лестнице торопливо поднималась Юлия Николаевна с трубкой в руках.

– Ваша тетя, – пояснила она, улыбаясь и протягивая мне трубку.

– Да, – ответила я, ругая про себя тетю Милу за то, что она побеспокоила меня в такой неподходящий момент.

Чтобы не терять даром время, я подошла к зеркалу и стала промокать полотенцем волосы, с которых ручьями бежала вода, что, кстати, не доставляло особого удовольствия.

– Беспокоишься? – спросила я.

– Какая ты догадливая! – с доброй иронией протянула тетушка. – Я жутко соскучилась! Как ты?

– Все хорошо. У тебя как?

– Не переживай, я жива-здорова. Если честно, у меня есть еще один повод для разговора с тобой... – многозначительно протянула тетя.

– Догадываюсь, – вздохнув, ответила я, прекрасно зная характер тетушки.

– Наверное, господь услышал мои молитвы, – начала она, – и совершенно неожиданно свел меня с очень нужным человеком, который, думаю, своей информацией сократит твое пребывание в доме Беккеров.

Я отлично понимала, что, говоря о случайной встрече с этим нужным человеком, тетя Мила откровенно лукавила. Вероятнее всего, она, обеспокоившись рассказанным, а вернее – выспрошенным ею у Витальки, стала наводить справки о семействе Беккеров, а также о недавних событиях в их доме. Благо соответствующих каналов у тетушки предостаточно.

Несмотря на первоначальное раздражение, я необыкновенно обрадовалась сообщению тети Милы и стала торопить ее с рассказом, так как многое из того, что происходило вокруг Беккеров, для меня являлось неизвестным, и хоть какое-то прояснение ситуации сейчас казалось мне удачей.

– Скорее же, тетя, говори! – нетерпеливо заявила я. – Прошу тебя!

– Хорошо, слушай. Только умоляю – не перебивай, все вопросы потом. Совершенно случайно в поле зрения милиции в связи с серией грабежей и разбойных нападений попал один тип, который на допросе неожиданно выдал, что совершил налет на дом Беккера, хорошо тебе известного.

Я прекрасно знала, что «суперобходительное» отношение милиции частенько толкает людей на такие «неожиданные» признания. Знала это и тетушка, но предпочла умолчать, дав произошедшему другое определение.

– По его словам, – продолжала тетушка, – от случайных знакомых он получил информацию о сказочном благосостоянии Беккеров. Потому приобрел оружие, умелыми руками приделал к нему глушитель и стал следить за Беккером, приобщив к выполнению плана одного из своих приятелей.

Последние слова тетушки подействовали на меня, как ушат холодной воды. Полотенце выпало из рук, и я невольно ахнула от удивления. Тетушка предполагала, какой будет моя реакция, и потому на минуту замолчала, дожидаясь, когда я немного приду в себя и «переварю» полученную информацию.

– Что дальше? – тихо спросила я, совершенно обескураженная.

– Празднование дня рождения в доме потенциальной жертвы он посчитал удобным моментом для грабежа. Валерия Павловича, главу семейства, преступник со своим подельником застали спящим. Они заранее знали, где того в такие моменты искать. Разбудили, пытались связать. Но он оказал активное сопротивление, тогда и пришлось стрелять. Напугавшись, преступники предпочли исчезнуть, ничего не взяв из дома. К тому же – это задержанный так сказал – их спугнула накачанная стокилограммовая тетка, которая стала метать в них «лимонками», которые почему-то не взрывались. Это, я думаю, о тебе. Вот и все, – тетушка хмыкнула.

Я присвистнула и по-прежнему молчала, пытаясь разложить по полочкам новые сведения.

– Я позволю себе пока не комментировать сказанное, понимая, что ты должна все как следует осмыслить и провести параллель со сведениями, которые, я уверена, на этот момент у тебя появились, – продолжила через некоторое время тетушка. – Если заинтересуешься моим мнением – звони. Насчет милиции не беспокойся. Похоже, они не собираются наносить Беккеру визит, так как соответствующего заявления о вооруженном нападении от него не поступало, а у органов работы и без того много, и, как ты понимаешь, искать ее им не приходится – сама находится. Вот так...

• Предыдущая
• 27/45
• Следующая