Еще не все потеряно - Серова Марина Сергеевна - Страница 49
- Предыдущая
- 49/59
- Следующая
— Подставить бы что!
Он занялся было поисками, но, вспомнив нечто важное, прервал это занятие.
— Татьяна, кстати, насчет оружия… В моей квартире, в комнате, от входа налево, на полу ничего подобного не валялось?
— Да.
— Да? — быстро переспросил он. — И где?
Чудак, он что, надеется, что сейчас я его пистолет из кармана достану?
— Вчера валялось, Дима, но подобрано было, когда мы с Верой осматривали твое жилище, надеясь определить, куда ты делся.
— И что же, что? — перебил нетерпеливо.
— Твой пистолет вчера же чавкнул два раза и лишил жизни одного негодяя. Без этого я не добралась бы до места, где тебя собирались похоронить.
— И где? — настаивал он.
— Нет теперь, Дима, ни подонка, ни пистолета, успокойся.
Он успокоился и потащил к лестнице какой-то черный промасленный чурбак, чтобы установить его на самом верху. А я рассматривала грязный обрубок, обозначившийся в том месте, где он рылся только что, и вначале не могла понять, что это такое, а когда догадалась, то тихонько, чтобы не спугнуть удачу, подобралась поближе и, забыв о чистоте белых ручек, отерла с него масляную грязь.
— Дмитрий! — позвала негромко. Он не отреагировал, увлекшись возней с деревяшкой.
— Иди ко мне быстрее!
Что-то было в моем голосе, и он это расслышал, оставил чурбак в покое.
— Ты же, Татьяночка, сказала, что для любви не те условия!
А когда подошел, желание шутить с него как рукой сняло.
— Домкрат!
И замер, одурев от счастья. Ко мне вернулось хладнокровие, и я прокомментировала:
— Вот-вот, а я смотрю, что-то знакомое, а как называется — не припомню. Любопытство, знаешь ли!
— Домкрат!
Он вцепился в эту грязь обеими руками, поднял не без усилия и бухнул на свободное место. Присел рядом, позабыв обо всем.
Через десяток минут Дмитрий, избавившийся от мешавшей ему куртки, стал потным, грязным и счастливым. Механизм действовал, хоть и не был вполне исправен. Это я, дилетантка, поняла из бессвязных восклицаний, на которые Дмитрий не скупился. Сунулась было помочь, когда он, с трудом подняв тяжелую железяку, потащил ее к лестнице, но, посланная к бесу, покорно вернулась к роли пассивной наблюдательницы. Дмитрий, пыхтя от усердия, со знанием дела долго пристраивал находку на пришедшийся так кстати чурбак, подводил подвижную его часть под крышку люка, разыскал и приладил к месту металлический штырь и, лихорадочно работая им, проверил получившуюся систему на жизнеспособность.
— Действует! — только и сказал, утомленный всей этой суетой.
Я была счастлива от появившейся надежды и смотрела на него, как на героя. Это было ему приятно.
Выудив из-под лестницы вал, он вручил его мне и, заставив встать рядом, перекрестился и заработал штырем с изумляющей скоростью. Шток домкрата медленно двинулся вверх, уперся, чурбак просел, продавливая ступеньку. Издав прерывистый скрип, крышка подалась, а когда между ней и притвором образовалась щель, в домкрате что-то тоненько запищало.
— Давай! — взвыл Дмитрий, еще более убыстряя движение штыря. Я с размаху вбила вал между крышкой и притвором. Дмитрий расслабился, вытер пот со лба, передохнул.
— Начало есть! — проговорил он, довольный результатом.
Домкрат он запускал еще два раза, подкладывая под него всякую всячину, но тот, сочась маслом, действовал все хуже Дело дошло до того, что Дмитрий, потеряв терпение, с проклятиями спровадил бывшую только что драгоценной железяку вниз, в просвет между ступенями. Та тяжко, глухо воткнулась в пол. Щель была уже достаточно широка для экспериментирования с более простыми предметами, способными служить рычагом и упором, и через некоторое время, манипулируя отобранными из хлама орудиями, нам удалось расширить ее до размеров, удовлетворяющих наши желания. На этой стадии работы мы старались производить как можно меньше шума, хотя, конечно, полностью стуков и звяканья избежать не удалось. Поэтому, добившись своего, мы не кинулись сломя голову выбираться наружу, а замерли в обнимку, вслушиваясь и всматриваясь в то, что делалось наверху. Наверху же было тихо и безлюдно. Мир виделся нам в одном направлении и на уровне пола, но и этого было достаточно, чтобы понять, что в мастерской никого нет.
— Тс-с! — остановил меня Дмитрий, когда я, подавшись вперед, взялась руками за край притвора. — Сначала я!
Сжав в руке штырь, которым он работал с домкратом, с трудом протиснулся в щель и встал там во весь рост. Переступив несколько раз башмаками, а только они и были в поле моего зрения, он стукнул пальцами по крышке и отошел в сторону. Некоторое усилие, и я оказалась рядом с ним, на свободе.
На крышке подвала стоял колесом «Ниссан», скособоченный сейчас в результате наших подземных усилий.
Дмитрий, осмелев от безлюдья, шагнул без опаски к воротам, но я поймала его за руку и кивком указала на лестницу, ведущую в сторожевую будочку на крыше. Он все понял без слов, крадучись двинулся вдоль стены, держа штырь наготове, чтобы пройтись этой дубинкой по голове возможного охранника, который — если он есть в будочке — обязательно спустится к нам, уж я об этом позабочусь. Сдернув с гвоздя возле раковины полотенце, я догнала Дмитрия и, остановив, шепотом попросила обернуть штырь и, если случится, бить не сильно. Возражений не последовало, и вскоре он сел в засаду под лестницу, держа наготове свое усовершенствованное таким образом оружие. Предположение об охране, похоже, готово было подтвердиться — из полутемной сейчас мастерской был хорошо виден свет там, куда вела лестница, и в тишине ясно различались звуки какой-то простецкой песенки. Радио или телевизор без человека неподалеку работать не будут. Так что стоило попробовать. Я повнимательнее осмотрелась и направилась к верстаку, стоящему поблизости. Подойдя, с силой пнула один из стульев, и тот, подлетев, с грохотом покатился по цементному полу. Для верности я негромко вскрикнула, простонала и, повернувшись к лестнице, стала ждать результатов. Они не замедлили последовать. Мягко зазвучали шаги, что-то передвинулось, и сверху глянул на меня хлопчик, который выгнал нас из «Ниссана». Бедняга, вот, оказывается, кому придется подставлять голову под удар штырем в полотенце. Хлопчик со свету видел плохо, а я не дала ему времени привыкнуть глазами к полумраку — отошла в сторону, стуча каблуками так, что шаги отзывались коротким эхом.
- Предыдущая
- 49/59
- Следующая
