Русские инородные сказки - 3 - Горалик Линор - Страница 40

• Предыдущая
• 40/67
• Следующая

Да, в железных сапогах не очень-то за мужиками побегаешь! Спасибо, добрые люди подсказали поддевать в них вместо носков валенки, а то что бы с ногами было — подумать страшно! Но найти кузнеца, который сумел бы для колпака раскатать железо в тонкую фольгу и склепать пустой изнутри посох — это, я вам скажу, была еще та задачка! Ну, к счастью, всё устроилось — можно и в путь!

День второй

Вчера вечером измерила подошву — эти гадские сапоги и не думают снашиваться! Эдак я их до климакса не сношу, а тогда уже — зачем мне Финист? Хоть бы дождик пошел — глядишь, проржавеют!

День седьмой

Ржавчина, конечно, хорошо, только колпак-то тоже ржавеет! Волосы уже вместо русых стали рыжими. Про руки я вообще молчу… Гад все-таки этот Финист — мог бы хоть алюминиевое снаряжение мне заказать!

День двадцать третий

Вот так всего-то три дня с мужиком потрахаешься, а потом бегай за ним год! А что, спрашивается, делать, ежели в окрестных деревнях все холостые (да и женатые тоже!) давным-давно спились? Ну, ничего, сокол, я это тебе припомню, дай только до загса тебя дотащить.

День сороковой

Жрать нечего: подают по деревням плохо, сами нищие, в лесу грибы и ягоды уже отошли. А аппетит от этого тягания на себе железа просто зверский. Вчера удалось пристукнуть железным посохом зайчика — поджарила и слопала прямо с костями. Мышцы у меня уже стали, как у мужика. Нет худа без добра: не найду Финиста, так устроюсь кузнецом работать!

День семьдесят шестой

Ура! На левой подошве — дырка! Не зря я две недели по камням топала — одну пару сапог, можно считать, сносила! Колпак уже давно насквозь проржавел…. Только вот посох, скотина… Что бы с ним сделать? Может, опереться на него, как следует? А если заклинить его между камнями и… Готово — сломался! А это что за избушка?

День семьдесят седьмой

Дура все-таки эта бабка: вот так, за здорово живешь, незнакомому человеку серебряное блюдо и золотое яйцо отдать! Может, ну его, этого Финиста? Приданное у меня теперь хорошее — любой замуж возьмет… Ага, а за мои страдания кто ответит? Нет уж, пойду до победного конца!

День девяносто первый

Волки меня боятся. То ли я такая страшная стала, то ли запомнили, как я стальным посохом огреть могу. Одно плохо: скоро зима. Эх, померзну я в своих железяках!

День сто пятнадцатый

Все-таки медвежья шкура — это вещь! И тепло, и сухо, и спать под ней можно! Кто бы мне еще полгода назад сказал, что я медведя голыми руками заломаю! Да, кто на себе столько железа не таскал — не поймет…

День сто сороковой

Где бы найти новые валенки? Старые уже клочьями разлезаются, да и воняют так, что дышать трудно. Тем более что вторые сапоги уже тоже прохудились, наконец. Может, в этой избушке обувкой разживусь?

День сто сорок первый

Ага, пяльцы с иголочкой — это прям то, чего мне в жизни не хватало! Руки так от мозолей заскорузли, что я эту иголочку и не удержу! А новые валенки я у бабки все же сперла…

День двести девятнадцатый

И чего эти бабки моду взяли плеваться? Ну да, русским духом от меня, конечно, прет так, что кони дохнут. Потопали бы сами столько месяцев без бани — я бы посмотрела, как от них бы завоняло! Пойти что ли, действительно, в озере искупаться, а то меня не только служанкой во дворец — нужники чистить и то не наймут!

День двести двадцать первый

Вот я и во дворце. Ну, Финист, готовься! За три ночи не очухаешься — в охапке унесу! Кстати, может, и не маяться с этими баб-ягинскими подарками? Стражу размахать у меня теперь силенок хватит…

День двести двадцать пятый

Все получилось. Финист очухался, посмотрел, что со мной теперь спорить опасно, и сразу же меня своей невестой признал. А царице я зубы хорошо пересчитала, чтобы не вякала. Завтра свадьба. А я и сюрпризец приготовила! По моему заказу кузнец уже сковал для женишка чугунный галстук и свинцовый фрак.

©Юлия Боровинская, 2005

Вечер, как всегда, начинался с ворчания жены. Лесник вяло жевал осточертевшую гороховую кашу и покорно слушал.

— Нет, ты мне скажи: у нас в королевстве сколько королей? Один! А сколько ему карет нужно? Ну, для себя, для жены, для придворных… Десяток-другой, не больше! Так какого ж дьявола у нас на огороде каждый божий день по карете вызревает?! Куда это барахло девать прикажешь?! Даже на дрова эта дрянь не годится — лак воняет…

— А я тебе сколько раз говорил: не ленись, срывай их с утра пораньше, пока еще маленькие! — не выдержал лесничий. — Замечательные бы игрушки для детворы получались. И вообще, король говорит: пусть растут. Он надумал это… дил-ли-жанс до соседского королевства пустить. Пригодятся.

— А всё доченька твоя, зараза, — никак не унималась супруга, — Золушка-сиротинушка… Сдвинула нам, видите ли, реальность и усвистела с муженьком в свои полкоролевства! Эх, мало я ее драла, мало!

Как всегда, когда ругали его любимую дочь, лесничий начал закипать:

— А чем, спрашивается, тебе плохо живется? Одними цветами, вон, так расторговалась — в шелке-бархате вместе с дочерьми ходишь. Еще бы, каждое утро под окном — пять розовых кустов, сажать-поливать не надо! Горох и чечевицу тебе птички перебирают, — тут он с ненавистью отодвинул от себя тарелку, — полы зайцы с белками моют… Нет, и зудит, и зудит…

Лесничий, грохоча стулом, резко встал из-за стола, снял с полки большую банку с белым порошком и потопал к двери.

— Ты куда это? — беспокойно осведомилась жена.

— Куда-куда… Крыс травить!

Вообще-то, лесничий был человеком незлобивым и терпеливым. Но с тех пор как он однажды застал свою супругу в объятиях дюжего усача в кучерском камзоле, крыс в королевстве его стараниями заметно поубавилось.

©Юлия Боровинская, 2005

— Говорят тебе: воротись, поклонись рыбке, — раздраженно топнула ногой Старуха. — Царицей хочу быть!

— Так ведь ты, матушка, уже того… — смущенно покашлял Старик, — одно царство профукала…

— Я, значит, профукала?! — окончательно взъярилась Старуха. — А кто, спрашивается, молодую наивную женщину одну на троне бросил, а? Да еще с малым ребенком на руках! Сам усвистел развлекаться, а я… Чем мне, скажи на милость, было от дармоедов всяких отбиваться? Мечом?! Ничего, теперь умнее буду — сразу войско найму, пусть только попробует какой-нибудь паразит во дворец сунуться! Да и поопытнее стала — сумею уж как-нибудь с царством управиться.

— Но…

— Не нокай! Сам-то к кому приперся, когда молодость и здоровье порастряс?! Смотри у меня: враз выставлю! Иди потом, просись к какой-нибудь своей бывшей шалаве в свинарник пожить! Давай-ка топай к рыбке без разговоров!

Старик закинул невод на плечо и побрел к синему морю, которое он когда-то так лихо бороздил на своем корабле. А Старуха всё пряла свою пряжу. Пряла и распускала, пряла и распускала… Привычка.

©Юлия Боровинская, 2005

Аладдин уныло бродил по подземелью, вороша груды драгоценностей в поисках волшебной лампы. Под руку ему всё время попадалось старое огниво…

©Юлия Боровинская, 2005

— Что, и слонов видел? — недоверчиво спросил Хрущев.

Гагарин покопался в куче фотографий и вытянул несколько штук:

— Так вот же они. А вот черепаха.

• Предыдущая
• 40/67
• Следующая