Машина времени Кольки Спиридонова - Сергеев Марк Давидович - Страница 1

• 1/20
• Следующая

Марк Давидович ГАНТВАРГЕР (Марк СЕРГЕЕВ) (1926–1997), русский писатель, поэт и литературовед, автор повестей «Волшебная галоша», «Машина времени Кольки Спиридонова», сборников «Веселые беглецы», «Сказка о нелетающей снежинке и другие удивительные истории», «Вот так чудеса». Машина времени Кольки Спиридонова/ М.Д. Сергеев. – Иркутск: Кн. изд-во, 1961. – 87 с. Машина времени Кольки Спиридонова/ М.Д. Сергеев. – Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1964. – 87 с.: ил.

Петр Васильевич Спиридонов проснулся внезапно. Ему чудились какие-то голоса, негромкий скрип – точно кто-то осторожно открывает окно, чудился еще какой-то звук-тонкий, противный, похожий на вой сирены. Говорят, что комары – существа совершенно безобидные, а все дело в комарихах – их кровожадности нет предела. Петр Васильевич стукнул себя по носу – и вой сирены смолк. «Так тебе и надо, кусучка проклятая!» – подумал Петр Васильевич, нащупал на тумбочке пачку сигарет, зажигалку. Посыпались искры, вспыхнул огонек, неярко осветив комнату – темные бревенчатые стены, покрашенный белой масляной краской потолок, кровати детей – Кольки и Милочки. И тут-то папа Спиридонов удивился: постели были пустые.

– Хо-хо! – сказал Петр Васильевич и поднял зажигалку повыше. – Это уже становится интересным!

Он сунул ноги в шлепанцы, подошел к постелям детей, еще не веря себе, пощупал одеяла, взглянул на часы – они показывали пять минут четвертого – и забеспокоился не на шутку. Тут увидел он, что окно распахнуто, подбежал и посмотрел растерянно на тайгу, черными зубцами уходящую в небо. Роса со звоном скатывалась с листьев, где-то пробовала охрипший заспанный голос птица, лес, казалось, разминал затекшие за ночь плечи – шорохи, хруст, потрескивание.

Испуганный папа Спиридонов стал будить жену:

– Аня, – говорит он, – Аннушка, да проснись же!

– Что тебе не спится? – рассердилась жена. – Ночь-полночь, а все тебе покоя нет.

– Понимаешь, Аннушка, они это самое…

– Кто? Что? Ты уж говори пояснее.

– Исчезли они, Аннушка, сбежали, пропали!

– Ой, господи! Да кто пропал-то? Можешь ты мне сказать, в чем дело?

– Дети пропали!

– Послушай, Петр Васильевич, тебя вчера, случаем, никто чайком покрепче не угостил? Или, может, приболел, а? Дай-ка я лоб пощупаю.

– Ну что ты, Аннушка, право. Дети, говорю, пропали, а ты со всякими пустяками.

– Какие дети?

– Она еще спрашивает, какие! Да наши же – Коля и Милочка!

Жена все же пощупала лоб Петра Васильевича, взглянула на него сочувственно, как на тяжелобольного.

– Не мели чепухи, Петя, – сказала она, покачивая головой. – Вон же они спят.

Петр Васильевич повернулся к постелям детей, и его глаза округлились от удивления. Он даже ущипнул себя на всякий случай: дети и в самом деле мирно спали. Тут папа Спиридонов почувствовал боль в пальцах – зажигалка, которую он все еще продолжал держать в высоко поднятой руке, раскалилась, бензин в ней догорал.

Прошел час и второй, а папа Спиридонов все не мог прийти в себя. Недоуменно пожимая плечами, он поставил на тумбочку будильник, который ненароком уронил на пол, и закурил.

Отвернувшись к стене, новый сон рассматривала жена. Спал, уткнувшись носом в подушку, Колька, Милочка причмокивала губами.

«Окно! – вдруг подумал Петр Васильевич. – Окно! Оно-то оказалось раскрытым, а я сам с вечера его запирал, чтоб комары не налетели».

Он нашарил в темноте шлепанцы, подбежал к окну. Оно было добросовестно закрыто на все запоры.

Петр Васильевич рассеянно сунул сигарету горящим концом в рот, вскрикнул.

– Что? – сквозь сон проворчала мама. – Опять исчезли?

– Да здесь они, здесь… Спи.

Петр Васильевич, стараясь не шуметь, добрался до кровати, улегся и подумал: «Пожалуй, завтра надо зайти к врачу».

Возможно, друзья, вы помните тот знаменательный и нашумевший футбольный матч между командами «Синий лопух» и «Ураган», о котором вот уже несколько лет с улыбкой вспоминают в Прибайкальске. Вратарем «Синего лопуха» был Димка Смирнов, но, поскольку сделался он невидимкой, в воротах его сменил Колька Спиридонов. Паренек он был неприметный, даже в футбольной команде был всего лишь запасным, но после прошлогодних событий его не называли иначе, как «краса и гордость нашего класса».

Дело в том, что сразу же после истории с Волшебной галошей, когда с помощью невидимок команда «Синий лопух» одержала блистательную победу, Колька Спиридонов так загордился, что подал заявление капитану команды Феде Тузикову с требованием перевести его, Кольку, из запасных в основной состав. Затем он стал рассказывать о матче такие небылицы, что вскоре уже все школьники от первого до четвертого класса были уверены: если бы не Колька – победа досталась бы «Урагану». И тут, в самый разгар своей славы, Колька Спиридонов побил рекорд по плаванию: десять минут плыл он стилем «топор» по могучим волнам родного языка, пока учитель Анатолий Петрович не сказал:

– Ладно, Спиридонов, краса и гордость нашего класса, ставлю тебе, так и быть, тройку. За храбрость. Храбро плаваешь в незнакомой стихии.

«Краса и гордость» с пунцовым от стыда лицом протянул дневник. Он сейчас бы предпочел заслуженную, честную двойку.

На некоторое время Колька Спиридонов притих, да и вся история с невидимками и зеленобородым волшебником стала забываться, как вдруг…

В начале августа папа Спиридонов достал четыре путевки в дом отдыха «Елочки», погрузил чемоданы на попутный грузовик, помог маме и Милочке забраться в кабину, захлопнул дверцу, а сам вместе с Колькой забрался в кузов.

И навстречу им выплыли горы. Горы, покрытые лесом.

Сосны и березы взбегали по крутым склонам, но, вероятно не хватало им силенок добраться до вершины, взлететь на каменистый белый, ослепительно чистый гребень. И они остановились – кто почти у самой вершины, кто пониже, а другие и совсем у берега речки Кынгырги. Берег был забросан валунами, похожими на чисто вымытых спящих свиней. Кынгырга по-бурятски значит «сигнальный барабан». Она и впрямь гремит и гремит неумолчно. Резкой дробью будит и тайгу, и горы, и дом отдыха «Елочки», примостившийся в этой глуши. Его корпуса, точно светлые цветные кубики, затерялись среди, величественного сине-зелено-розового мира.

События, которые вновь сделали Кольку героем дня, начались утром. Как всегда, с пронзительным свистом он выскочил из засады – дверей домика. Как всегда, запутался в шнурках – незавязанные, они болтались маленькими черными змейками, – упал, поднялся, снова засвистел и крикнул:

– За мной!

И тогда с большой алюминиевой кружкой в руке и полотенцем через плечо выбежала из дома Милочка. Рядом со своим долговязым братом-шестиклассником она казалась совсем маленькой, хотя была всего на полтора года младше и уже перешла в четвертый класс.

По тропинке, что петляла в тайге, перепрыгивая через растопыренные корни деревьев, прячась в мохнатой, обрызганной капельками солнца – так сверкала роса! – траве, бежали Колька и Милочка к реке Кынгырге, бежали, размахивая полотенцами.

И тут из кустов-будь она проклята! – выскочила, как ошалелая, кошка и бросилась под ноги Кольке. Тот в ужасе замер, потом испуганно топнул ногой и закричал:

– Рррысь! Бррысь!!!

Милочка засмеялась:

– Мурка, Мурочка, мур-мур-мур… – позвала она. И кошка подошла и стала тереться о ее ноги.

• 1/20
• Следующая