Когда врут учебники истории [без иллюстраций] - Балабуха Андрей Дмитриевич - Страница 8

• Предыдущая
• 8/110
• Следующая

Нетрудно догадаться, какое впечатление это произвело на собравшихся — и в первую очередь на Нерона. Большинство историков — будь то древних, будь то современных — единодушны: именно тогда Нерон возненавидел сводного брата и решил свести с ним счеты.

Однако следующие две недели юноши были неразлучны. Нерон всячески обласкивал Британика, хотя и достаточно своеобразно: «в течение нескольких дней перед убийством брата, — пишет Тацит, — Нерон неоднократно подвергал надругательствам его отроческое тело». Спешу заметить моралистам: в античном мире, не знавшем идей политкорректности и борьбы за равноправие сексуальных меньшинств, к гомосексуализму относились достаточно терпимо и особым грехом мужеложство отнюдь не считали.

А потом опять настал черед Локусты, только на этот раз к ее услугам прибег сам Нерон. На обеде, проходившем в присутствии Нерона, Агриппины и множества приглашенных, Британику подали отравленное питье. «Поскольку все его кушанья и напитки, — пишет Тацит, — отведывал выделенный для этого раб, то, чтобы не был нарушен установленный порядок или смерть обоих не разоблачила злодейского умысла, была придумана следующая уловка. Еще безвредное и уже надлежащим образом проверенное, но недостаточно остуженное питье было передано Британику. Тот отверг напиток, как чрезмерно горячий. Питье разбавили холодной водой с разведенным в ней ядом, который мгновенно проник во все внутренности юноши, так что у него разом пресеклись голос и дыхание».

Все знали: Британик страдал эпилепсией, что было не в диковинку для рода Юлиев-Клавдиев; ею был отмечен и сам Гай Юлий Цезарь. И Нерон, когда сводного брата уносили, успокоил гостей, говоря, что волноваться нечего, — просто очередной припадок. Но вскоре было объявлено, что Британик умер. Так Нерон совершил свое первое преступление.

А теперь давайте разбираться.

Факт этого отравления вызвал большие сомнения у современного французского историка Жоржа Ру. По его словам, «есть все основания полагать, что история убийства Британика — чистая выдумка». Вкратце доводы его сводятся к следующему.

Историю эту первыми поведали urbi et orbi [35] Светоний и Тацит, однако оба писали чуть ли не полвека спустя после случившегося, когда поносить Нерона было признаком хорошего тона. Современники же — Сенека, Петроний (в своем предсмертном письме), даже не слишком доброжелательный к принцепсу Виндекс и младший современник Плутарх [36] — не упоминают об этом вовсе. Они дружно обвиняют Нерона в матереубийстве, однако об убийстве Британика столь же дружно хранят молчание.

Если бы Нерон и впрямь хотел избавиться от Британика, зачем делать это у всех на глазах? Неугодного сводного брата куда проще было сослать в отдаленную провинцию и поручить верным людям убить его там (именно так произошло впоследствии с Октавией). А если уж непременно делать ставку на отравление, то почему бы не прибегнуть к медленнодействующему яду, чтобы постепенное угасание брата больше походило на естественную смерть? Ведь даже отравленный тою же Локустой Клавдий (а убрать его Агриппине нужно было спешно: объявление о разводе и присвоении Британику статуса официального наследника могло произойти в любой момент!) умирал больше двенадцати часов. А тут «едва Британик пригубил кубок, как у него разом пресеклись голос и дыхание», — пишет Тацит. Следовательно, Британик упал замертво. Иными словами, был использован быстродействующий яд. А был ли такой известен в Древнем Риме?

Этот вопрос заинтересовал Жоржа Ру. Опросив многих химиков и токсикологов, он получил однозначный отрицательный ответ. Более того, яды такого рода не были известны даже в Средние века, когда активно использовали мышьяк, например, или загадочную aqua Tofana — все эти яды убивали верно, однако в течение многих часов или даже дней. Так считают, в частности, доктор Раймон Мартен и профессор Кон-Абрэ. А по мнению доктора Мартена, «мгновенная смерть Британика очень напоминает аневризму сердца, часто наблюдаемую во время эпилептических припадков». Трудно сказать, сколь достоверен этот диагноз, поставленный через две тысячи лет после смерти. Но вот мнение экспертов-токсикологов более чем убедительно. И вкупе с молчанием современников, обвинявших, повторяю, Нерона во всех мыслимых и даже вовсе уж немыслимых грехах, но только не в убийстве Британика, приводит к совершенно определенному выводу: смерть несчастного юноши, воистину обделенного судьбой, была естественной. Легенду же об отравлении подхватили в первую очередь потому, что в роду Юлиев-Клавдиев родственники и впрямь отправляли друг друга на тот свет с легкостью необычайной.

К тому же эта версия не выдерживает элементарной проверки логикой. Кто посмел бы оспаривать право Нерона на престол? Ни у кого и в мыслях этого не было — тем более что римляне в то время боготворили принцепса. И некоторые древние (тот же Секст Аврелий Виктор), и современные историки единогласны во мнении: в первую треть правления Нерона Рим процветал как никогда. Нерон всерьез задумывался о благосостоянии народа, для чего упразднил или сократил часть обременительных податей. Он роздал жителям Рима огромные деньги — по четыреста сестерциев на человека. Обедневшим сенаторам и знати назначил пожизненное пособие. По наущению Сенеки и Бурра, внес значительные поправки в законодательство и систему управления. Нет, Британик был ему не страшен — а ведь Нерон убивал только из страха…

Из-за большой скученности, узости улиц и высоты многоквартирных домов Рим был городом чрезвычайно пожароопасным. И — горел, причем неоднократно, невзирая на все усилия специальной противопожарной стражи. Но наиболее грандиозный, девятидневный пожар, в результате которого полностью выгорела значительная часть города, вспыхнул в правление Нерона — в 64 году. Самое странное заключалось в том, что нашлись люди, которые мешали тушить пожар, а были и такие, которые, как пишет Тацит, «открыто кидали в еще не тронутые огнем дома горящие факелы, крича, что они выполняют приказ, либо для того, чтобы беспрепятственно грабить, либо и в самом деле послушные чужой воле». Скорее всего, это и в самом деле были мародеры, каковых в Вечном городе всегда хватало. Но общественное мнение к этому моменту уже разочаровалось в еще недавно обожаемом принцепсе, и вскоре поползли слухи, обвиняющие Нерона в поджоге, — якобы затем, чтобы на месте старого города построить новый и назвать его собственным именем.

• Предыдущая
• 8/110
• Следующая