Мертвые сраму не имут... - Серба Андрей Иванович - Страница 22

• Предыдущая
• 22/34
• Следующая

Без каски, с залитым потом и кровью лицом, жадно хватая широко раскрытым ртом воздух, мчался в толпе беглецов легат. Еще десяток шагов, и за стеной камыша блеснет спасительная вода. Но что это? Легионеры, что раньше него вбежали в камыши, стали разворачиваться обратно. Их лица были искажены страхом, они постоянно оглядывались назад. Ничего толком не понимая, легат с разбега врезался грудью в камыши и остановился как вкопанный. В сотне шагов от берега двумя рядами стояли русские ладьи со славянскими лучниками вдоль бортов. Снова засвистели рядом с легатом стрелы, стали падать вокруг в камыши люди, цвет воды у ног из голубого превратился в розоватый. Надежд на спасение не оставалось никаких!

Тогда, не отдавая отчета своим поступкам, легат вырвал из чьих-то рук меч, бросился навстречу надвигавшейся на него с берега щетине вражеских копий. Он успел обрушить на щит идущего впереди всех руса-великана два страшных удара, однако прежде чем ему удалось еще раз взмахнуть мечом, клинок воеводы Икмора вошел ему в грудь…

Висело над Дунаем огромное яркое солнце. Медленно плыли над синью воды белоснежные облака, ласково и призывно шумела прибрежная волна. Ничто не нарушало покоя великой реки, снова легла тишина на ее берега.

Всеслав, сложив руки у рта, дважды крикнул филином, трижды взвыл шакалом. Ангел, сидевший на щите у костра рядом с Цветаной, от неожиданности вздрогнул, протянул руку к лежавшему неподалеку копью. Сотник вышел из кустов, приблизился к огню.

— Где боярин? — спросил Ангел, не видя с русичем Радула.

— Здесь, по эту сторону перевала, — ответил Всеслав. — Но ему плохо, поэтому он не смог прийти со мной.

— Что с ним? — насторожился десятский.

— Упал, оступившись на камнях. Наверное, подвернул ногу.

Ангел вскочил, подхватил с земли свой щит, копье.

— Чего мы медлим? Надобно идти к боярину. Это далеко?

— Пешему часа три ходу, верхом — вдвое быстрее. Радул велел, чтобы я всех привел к нему. Там решим, что делать дальше.

Боярина они нашли в маленькой пещере на куче свежесрубленных веток. Правая нога Радула была неестественно согнута в колене, лицо искажено от боли, лоб покрыт испариной. Цветана, на ходу соскочив с лошади, бросилась к нему. Присела на корточки, принялась осторожно ощупывать больную ногу Радула.

— Болит? — участливо спросила она.

— Что боль, коли идти не могу, — ответил боярин. — А ведь князь Святослав ждет вестей от Шишмана, причем доростольским сидельцам дорог каждый час. Дабы не терять понапрасну время, поступим так. Ты, Ангел, поскачешь утром к здешнему боярину Манушу, моему побратиму. Попросишь у него для меня лекаря-костоправа, а заодно, разузнаешь все о рыщущих поблизости ромеях.

— Все сделаю, как велишь, — сказал десятский.

— Теперь, Цветана, слушай меня ты, — обратился Радул к девушке. — Нас осталось всего трое воинов, из них я сейчас не в счет. Место здесь опасное, в любой миг могут появиться ромеи, поэтому я не могу рисковать доверенной мне комитом Николаем грамотой. Завтра утром передам послание тебе и объясню, в каком укромном месте станешь нас ждать. Поставит костоправ меня на ноги — прискачем к тебе все трое, если лечение затянется — прибудут Всеслав и Ангел. Но сколько бы нас ни явилось, а может случиться так, что не прискачет никто, во всех случаях через двое суток отправишься с грамотой в Доростол. Через двое суток и ни минутой позже, — строго повторил боярин. — Знай, что послание комита Шишмана столь важно для Болгарии, что все наши жизни по сравнению с ним ничего не стоят. Надеюсь, ты поняла меня?

— Да, боярин, — ответила Цветана.

— Тогда всем почивать, — распорядился Радул. — А ты, сотник, — повернулся он к русичу, — становись па стражу. Заступаешь на всю ночь, отдохнешь днем…

Первой, еще затемно, место ночлега покинула Цветана. Радул, как и обещал вечером, достал из-под кольчуги и отдал ей грамоту комита Николая Шишмана. После этого он назвал и подробно объяснил девушке, как попасть на место, где ей надлежало двое суток ждать остальных спутников. Примерно через час после отбытия Цветаны в замок боярина Мануша ускакал Ангел. Всеслав проводил десятского к ближайшей дороге, что вела к замку, пожелал скорейшего возвращения. Затем долго стоял на месте, следя взором за скачущим в сторону видневшегося вдалеке замка всадником. Лишь когда тот превратился в едва различимую на дороге точку, русич пришпорил своего скакуна и в полный намет помчался к пещере, где оставил боярина.

Едва увидев Всеслава, больной преобразился. Куда только девалась его немощь! Радул быстро вскочил на ноги, опоясался мечом, одним махом взлетел в седло.

— Десятский не сможет перехитрить нас и вернуться обратно? — поинтересовался он у Всеслава.

— Нет. Я следил за ним до тех пор, покуда мог его видеть. Ангел на самом деле поскакал к замку.

— Тогда быстрей в погоню…

Они скакали несколько часов, лишь далеко за полдень боярин остановил коня, спрыгнул на землю. Тропинка, по которой они только что спешили, уходила дальше вниз, в долину: Радул, держа коня в поводу, свернул с тропинки в сторону, углубился в густой подлесок. Спешившись, Всеслав последовал за ним. Через некоторое время они оказались у подножия высокой скалы с крошечной плоской вершиной. Здесь, выбрав заросли погуще, Радул привязал коня к дереву, повернулся к Всеславу.

— Прискакали, сотник. Можно и отдохнуть.

Хватаясь руками за каменные выступы, пучки травы и ветви кустарника, кое-где растущих в трещинах скалы, они взобрались на ее вершину, осмотрелись. Внизу прямо под ними подножие скалы огибала полукругом дорога, к которой вела покинутая ими тропа. Будучи сами невидимыми, Всеслав и Радул со своего места могли наблюдать за всем, что происходило на дороге и окрест ее.

— Не опоздали? — тревожно спросил русич, ложась на траву рядом с боярином.

Тот спокойно снял с головы шлем, расстегнул пояс с тяжелым мечом, глянул на солнце.

— Нет, сотник, прибыли как раз вовремя. Я потому и привел вас в здешние места, что знаю их как свои родные. К сей скале одинаковое расстояние как от оставленной нами пещеры, так и от замка боярина Мануша, куда ускакал Ангел. Так что Цветана и десятский должны очутиться здесь примерно в одно и то же время.

— Но Цветана выехала на час раньше. К тому же Ангел потеряет время в замке, куда должен обязательно явиться, дабы не вызвать твоего подозрения. Ведь кто знает, вдруг ты пожелаешь лечиться в замке у друга-боярина, и тогда любая ложь Ангела раскроется.

— Да, какое-то время он пробудет в замке, — согласился Радул. — Зато у десятского конь намного резвей, чем у Цветаны. Да и сам он куда более ловкий наездник, нежели наша попутчица. Будь спокоен, я учел все.

— Даже то, что Ангелу нужно повстречаться со своими сообщниками? Цветана — честная, открытая девушка, и Ангел мог понять, что она не доверяет ему. Поэтому десятскому куда сподручней и надежней действовать не одному, а вкупе с дружками.

— Учел и это. Но я уверен, что изворотливый Ангел умудрился повстречаться с сообщниками, когда преодолевал с Цветаной перевал. Поэтому они сейчас где-то неподалеку от Орлиного гнезда, и десятскому потребуется не столь много времени, дабы повидаться с ними.

— Но Ангел, если он действительно лазутчик, может перехватить Цветану не обязательно на дороге. К примеру, в том самом месте, где ей надлежит ждать нас следующие двое суток.

Радул хитро усмехнулся.

— Той лесной хижины, куда я отправил Цветану, не знает ни Ангел, ни его сообщники, ни единый человек в замке Мануша, где десятский наверняка постарается разузнать о ней. Ничего не известно о хижине даже Господу Богу, поскольку ее попросту не существует. Я ее придумал, чтобы вынудить десятского к немедленным решительным действиям, которые ясно покажут, кто он. У него сегодня имеется прекрасный случай завладеть грамотой комита Шишмана — догнать Цветану в пути к неизвестной ему хижине. Это случится на дороге у скалы на наших с тобой глазах, сотник.

• Предыдущая
• 22/34
• Следующая