Кеша и хитрый бог - Печерский Николай Павлович - Страница 8

• Предыдущая
• 8/25
• Следующая

Мать никогда не вмешивалась в споры мужчин. Только посмотрела на Кешу теплым, ласковым взглядом и снова начала греметь чугунками в печке.

Кеша умылся и сел на свое место с краешка стола. Ни пить, ни есть ему не хотелось. Он откусил ломтик хлеба и проглотил так, всухомятку. Комочек этот покатился куда-то вниз и там вдруг застрял.

И, может быть, от этого, а может быть, совсем от другого, чему Кеша не мог подобрать сейчас названия, у него что-то перевернулось и глухо заныло в груди.

В чашку с чаем одна за другой, будто маленькие охотничьи дробинки, упали две слезы.

— Кешка, да ты что?

Отец притянул к себе упирающегося, протестующего Кешу и неумело прижал его к груди. И сразу на Кешу повеяло очень знакомым и близким — сырой рыбьей чешуей, ядреным байкальским ветром и солнцем. Тем, что всегда было связано у Кеши с простым, очень нужным, незаменимым для него словом — отец…

— Обиделся, да?

Кеша молчал.

— Ну, хватит, Кеша. У меня рубашка и так соленая… Нашел я эту шомполку, будь она неладна. В кладовке стояла…

Смущенный собственной нежностью, отец отслонился от Кеши и грубовато сказал:

— Мы с матерью уходим в море. Сам тут хозяйничай.

Вскоре отец и мать ушли, а Кеша, как и всегда, остался один. Он прибрал на скорую руку в избе, вымыл посуду, а потом сел к столу и задумался.

Конечно, легче всего отказаться от бога. Но зачем торопиться? Надо как следует подумать. Не гонят же его в шею!

Кеша стал сам себе задавать вопросы и сам на них отвечать.

«А скажи, Кеша, церковь на дне Байкала ты видел?»

«Ну, видел».

«А как предсказания бога — исполнились?»

«Какие предсказания?»

«А такие. Сначала тебя отец наказал, а потом простил. И тут, по-твоему, бог ни при чем? Чего же ты молчишь? Отвечай!»

«А что мне отвечать, если это совпадение. На свете еще и не такие совпадения бывают…»

«Нет, Кеша, ты про совпадения брось. Ты подумай, а потом уж говори».

«Что мне думать? Бога нет, вот и все».

«Так-то оно, Кеша, так, да, может, и не так…»

«Что ж, по-твоему, бог есть?»

«Я тебе, Кеша, точно сказать не могу. Шут его знает, есть он или нет. Но рисковать все же не советую. Ты возьми и поверь в него понарошку. Никто об этом не узнает. Трудно тебе, что ли?»

«Понарошку? Ну что ж, понарошку можно. Это мне раз плюнуть!»

«Ну что, уже поверил?»

«Понарошку поверил, а так — не поверил. Бога нет».

«Ох, и тяжелый же ты, Кеша, парень! Ну ладно, раз ты такой, давай рассуждать снова. Церковь на дне Байкала ты видел?»

Кеша вытер ладонью лоб, тупо посмотрел перед собой.

«Не могу я больше рассуждать. Хватит. И так упарился».

Кеша и в самом деле запутался и окончательно обалдел от разговоров с самим собой. Он выбрался из-за стола и пошел во двор. Тут у него немного отлегло от сердца и в голове посветлело. «Надо пойти к Тоне и поговорить с ней, — решил Кеша. — Что-нибудь она да понимает в этих божественных делах». Придет и легонько намекнет Тоне про бога, про свой сон и про то, что бог велел сварить им кота Акинфия. Ну и смеху же будет!

Кеша поправил капитанскую фуражку, запоясался потуже ремнем и, все еще раздумывая, стоит путать в это дело посторонних или не стоит, отправился к Тоне домой.

Тоня была в избе. Она стояла у плиты и мешала что-то в кастрюле длинной деревянной ложкой. По избе растекался сладкий пресноватый запах вареной рыбы и лаврового листа.

— Здравствуй, Тоня.

— Здравствуй, Кеша. Чего пришел?

— В гости. Знаешь, как скучно одному!

— Ну, скучно, так сиди. Сейчас я уху сварю.

Кеша сел на табуретку, поболтал ногами и, выждав удобный момент, весело хмыкнул.

— Ты чего смеешься? — спросила Тоня, пробуя уху.

— Ха-ха! Просто так.

— Просто так не смеются. Раз ты смеешься, так ты говори.

Тоня попробовала уху, пожевала губами, поглядела куда-то в угол, подумала малость и бросила в кастрюлю щепотку соли.

— Чего ж ты молчишь?

Кеша снова хихикнул и нетвердо сказал:

— Это я над сном своим смеюсь.

— Над каким сном?

— Да так, чепуха, в общем…

— Жалко тебе рассказать?

Кеша поломался еще немножко и рассказал Тоне про свой сон и про то, что бог приказал им сварить в котле кота Акинфия.

— Вот же умора! — заключил Кеша.

К великому удивлению Кеши, рассказ произвел на Тоню сильное впечатление. Бледная, с раскрытым ртом, она смотрела на Кешу и не дышала.

Кеша понял, что дело более серьезное, чем он предполагал, и сразу же перестал гримасничать и смеяться. Какой уж тут смех!

Но вот Тоня пришла кое-как в себя.

— Кеша, — прошептала она, — надо идти и рассказать все отцу Павлу.

— Какому еще Павлу?

— Ну Пашке. Разве забыл?

— Глупая ты, это ж сон. Мало чего может присниться! Если б я знал, так я б вообще тебе не говорил.

— Нет, Кеша, я не глупая. Ты, Кеша, не знаешь отца Павла. Он хороший. Он сказал, чтобы я молилась богу, и тогда бог отдаст моего папу.

— Чудачка! Разве это бог забрал твоего отца?

— Конечно, бог, — убежденно сказала Тоня. — Без бога даже волосинка с головы не упадет.

Тоня отодвинула кастрюлю с ухой на краешек плиты, пригладила на ощупь свою пирамидальную прическу и сказала:

— Ты, Кеша, как хочешь, а я пойду к отцу Павлу. Без отца Павла нельзя.

Кеша сделал вид, будто бы остался недоволен Тоней. Но в душе он был даже немножечко рад. Может, Пашка не такой уж и плохой и запретит им варить Акинфия. Пускай пойдет и узнает. Ноги от этого не отвалятся. И вообще, его дело сторона. Предупредил Тоню — и ладно. Какой теперь с него спрос?

Кеша с нетерпением ждал Тоню и думал, чем закончится вся эта история.

У Пашки Тоня была недолго. Пришла она хоть и грустная, но теперь уже спокойная и строгая, как монашка.

— Ха-ха! — наигранно засмеялся Кеша. — Что он тебе сказал?

— Ты, Кеша, не смейся. Отец Павел сказал — пути господни неисповедимы.

Кеша слабо разбирался в господних путях. Он сердито дернул плечом и сказал:

— Глупая ты, Тоня! Что ж, по-твоему, надо варить?

Тоня посмотрела на Кешу своими грустными ласковыми глазами и вздохнула:

— Я думаю, Кеша, надо варить…

С тех пор Тоня не давала Кеше проходу. Только встретятся, только поздороваются, тут же заводит шарманку про Кешин сон и про кота Акинфия. Однажды Тоня разыскала Кешу возле Байкала, поманила его пальцем и страшным голосом сказала:

— Кеша, мне тоже снился сои про кота.

Кеша хотел отшутиться, хотел разыграть из всего этого комедию, но Тоня даже не улыбнулась.

— Кеша, бог приходил ко мне ночью. Он мне, Кеша, прямо сказал: «Грешница Тоня, принеси мне в жертву кота Акинфия. А если не принесешь, я покараю весь твой род до седьмого колена».

— Ну тебя совсем с твоими коленами! — отмахнулся Кеша. — Мне «Ольхон» надо чинить. Понятно?

Но Тоня не отступала от Кеши, жужжала целый час про бога, про кота Акинфия и про свой род до седьмого колена. У Кеши даже голова пошла кругом от этих разговоров.

Кеша сбежал домой, спрятался в избе и не показывал глаз. Так и в самом деле спятишь с этим богом и с этим, сгореть бы ему на месте, котом!

А клубок все запутывался и запутывался. Только Кеша чуть-чуть успокоился, только стал забывать про страшный сон, все повторилось сначала. Ночью бог прилетел на Кешин стожок, бесцеремонно толкнул рукой и сказал:

«Ну, Кешка, терпение мое лопнуло. Даю тебе три дня сроку. Не принесешь Акинфия в жертву, добра не жди. Это я тебе точно, по-божески говорю».

И хотя бог не сказал Кеше ни про седьмое колено, ни про ад, Кеша понял, что дело его труба. Кеша дрожал всю ночь и пришел кое-как в себя только утром, когда начал горланить на весь поселок кочет Казнищевых и в окнах рыбаков засветились ранние огни.

Днем Кеша повеселел. Но все же где-то в глубине души копошился червячок. А что, если бог и в самом деле есть! Вон ведь сколько людей молятся ему — и старые, и совсем молодые, такие, к примеру, как Кеша. И если бог есть, тогда Кеше несдобровать. Что с ним сделаешь, раз он бог!

• Предыдущая
• 8/25
• Следующая