Солнечная буря - Кларк Артур Чарльз - Страница 11

• Предыдущая
• 11/78
• Следующая

— Вот в этом я сильно сомневаюсь, — буркнула Пердита. — Ты, мама, не Джон Гленн*.[5]

— Нет, но мне и не нужно им быть.

Шиобэн была благодарна дочери за заботу, но все же эта опека ее немного раздражала. Ведь ей было всего сорок пять!

«Но, — виновато вспомнила она, — когда мне было двадцать с небольшим, разве я не точно так же обращалась со своей мамой?»

— А еще есть вспышки на Солнце, — добавила Пердита. — Я читала.

— Про это, я так думаю, читают большинство людей после июня, — сухо отозвалась Шиобэн.

— Астронавты находятся вне земного воздуха и магнитного поля. Значит, они не так защищены, как если бы оставались на Земле.

Шиобэн повернула телефон на ладони, чтобы показать дочери салон шаттла. Он вмещал восемь пассажиров, но сейчас здесь находилась только она одна. О толщине стенок можно было судить по глубине проемов иллюминаторов.

— Видишь? — Она постучала по стенке. — Пять сантиметров алюминия и воды.

— Если вспышка будет сильная, это не спасет, — заметила Пердита. — В тысяча девятьсот семьдесят втором, всего через несколько месяцев после того, как «Аполлон» вернулся с Луны, была сильнейшая вспышка на Солнце. Если бы они в это время находились на поверхности Луны…

— Но их там не было, — оборвала ее Шиобэн. — И тогда не существовало прогноза солнечной погоды. Существуй хоть малейший риск, мне бы не позволили лететь.

Пердита проворчала:

— Но Солнце сейчас беспокойное, мам. После девятого июня прошло всего четыре месяца, но до сих пор никто не знает, что стало причиной той бури. Кто знает, есть ли у этих солнечных метеорологов внятные соображения, что теперь творится на Солнце?

— Ну, — немного сердито проговорила в ответ Шиобэн, — для того чтобы выяснить это, я и лечу на Луну. И если честно, милая, мне бы лучше приняться за работу.

Сказав дочери о том, как сильно она ее любит, передав привет и наилучшие пожелания своей матери, Шиобэн прервала связь и испытала некоторое облегчение.

Конечно, она подозревала, что на самом деле Пердиту не так уж сильно волнует ее безопасность. Дело было в зависти. Пердиту мучила мысль о том, почему на Луну летит не она, а ее мать. С чувством вины и победы одновременно Шиобэн стала смотреть в иллюминатор на выраставшую на глазах Луну.

Шиобэн была ребенком, родившимся в девяностые годы двадцатого века. Первые высадки людей на Луну состоялись за два десятка лет до ее рождения. Реликвии полетов «Аполлонов», зернистые фотоснимки радостных астронавтов с флагами, в тяжелых скафандрах, с невероятно примитивной техникой — все это было для нее симптомами ушедших лет холодной войны, вместе с безумным увлечением НЛО и шахтами для пуска ракет под кукурузными полями Канзаса.

Когда в начале века по обе стороны от Атлантики праздновали возвращение на Луну, Шиобэн и тогда осталась равнодушна к происходящему. Даже при том, что она уже была студенткой и изучала астрономию, все равно освоение Луны казалось ей мальчишеским занятием, забавой для авиаторов и инженеров, попыткой военно-промышленного комплекса прорваться к власти и прибыли. При этом научные цели лунных проектов представлялись Шиобэн оправданиями на манер фиговых листков. Настолько же неоправданными ей всегда виделись полеты человека в космос.

Но возобновление освоения космоса захватило воображение нового поколения, включая и ее собственное. И работа пошла намного быстрее, чем кто-то мог даже мечтать.

К началу две тысячи двенадцатого года в космос летала уже целая флотилия кораблей типа «Аполлон». К Международной космической станции и от нее на Землю до сих пор дисциплинированно летали почтенные «Союзы», а отважные, но не лишенные недостатков шаттлы отправили на пенсию. Тем временем на Луну и Марс то и дело посылали армады исследовательских вездеходов и зондов для взятия образцов породы, другие непилотируемые аппараты отправлялись в более далекие космические странствия. В частности, в рамках «перековывания мечей на орала» осуществлялся необычный проект: составление карты всей Солнечной системы с помощью старинной бомбы под названием «Уничтожитель». Шиобэн знала о том, что результаты таких проектов — большой вклад в науку, хотя она сама и не занималась изучением Солнечной системы. Но ее ужасно огорчало то, что большинство людей даже никогда не слышали о существовании больших космологических телескопов, подобных анизотропическому зонду «Квинтэссенция», а ведь именно результаты работы этого аппарата, можно сказать, воспламенили ее карьеру.

Пока происходило все это, постепенно разрабатывались и программы пилотируемых космических полетов, как в Америке, так и в Евразии, и в две тысячи пятнадцатом году на Луне снова остались следы людей. К две тысячи тридцать седьмому году люди уже арендовали Луну почти двадцать лет подряд. Около двух сотен колонистов обитали на базе «Клавиус» и в других местах.

А всего четыре года назад первые исследователи на борту космического корабля «Аврора-1» добрались до Марса. Даже самый закоренелый циник не мог не возрадоваться исполнению древней мечты человечества.

Шиобэн предстояло выполнить очень важное задание: согласно вежливо сформулированному приказу премьер-министра Евразии она должна была выяснить, что происходит с Солнцем и не грозит ли Земле повторение того, что случилось девятого июня. Но для нее самым главным было то, что она, Шиобэн Макгоррэн, уроженка Белфаста, мчалась к шару Луны, сидя внутри шаттла, с виду похожего на четвероногого жука, а технически напоминавшего сильно модернизированную версию старинных лунных модулей «Аполлон».

«Как это чудесно! — взволнованно думала Шиобэн. — Неудивительно, что Пердита позеленела от зависти».

В конце салона открылась дверь. Из проема выплыл капитан и скользнул в свободное кресло. Дав негромкую команду Аристотелю, Шиобэн отключила разложенные вокруг нее софт-скрины.

Итальянцу Марио Понцо было под пятьдесят, и для космолетчика он имел довольно-таки тучное телосложение. Заметный животик сильно выпячивался под комбинезоном.

— Прошу прощения, профессор, что у меня не было времени поговорить с вами. — У Марио был американский акцент, сохранившийся со времен обучения в космическом центре Хьюстона. — Надеюсь, Саймон хорошо о вас заботился?

— Прекрасно, благодарю вас. — Шиобэн немного растерялась. — Вот только еда немного безвкусная, правда?

Марио пожал плечами.

— Это из-за невесомости, я так думаю. Как-то связано с балансом жидкости в организме. Для всех астронавтов-итальянцев — подлинная трагедия!

— А вот спала я превосходно. Так крепко, как в детстве.

— Я рад за вас. Если честно, мы впервые совершаем полет с одной-единственной пассажиркой.

— Я так и поняла.

— Но на самом деле отчасти так и должно быть, потому что Владимир Комаров в свой последний полет отправился один.

— Комаров? О! Это тот, в честь кого назван шаттл.

— Верно. Комаров — герой, и для русских, у которых много героев, это о чем-то говорит. Он первым совершил полет на космическом корабле «Союз». Когда во время возвращения на Землю вышли из строя бортовые системы, он погиб. А герой он потому, что взошел на борт этой посудины, почти наверняка зная о том, насколько велики недостатки этого малопроверенного корабля.

— Значит, шаттл назван в честь погибшего космонавта. Разве это не дурной знак?

Марио улыбнулся.

— Вдалеке от Земли у нас развиваются иные суеверия, профессор. — Он глянул на погасшие софт-скрины. — Знаете, мы тут не привыкли секретничать. Это не приветствуется. Чтобы выжить, мы должны сотрудничать. Секретность вредна, профессор, она не способствует общему духу. А вы и ваша миссия окутаны покровом тайны, и я о вас ничего не знаю, кроме этого.

— Сочувствую, — осторожно отозвалась Шиобэн.

Марио потер подбородок, заросший трехдневной щетиной. Он успел признаться Шиобэн в том, что терпеть не может бриться в космосе, поскольку сбритые щетинки разлетаются по каюте.

• Предыдущая
• 11/78
• Следующая