Противостояние - Семенов Юлиан Семенович - Страница 86

• Предыдущая
• 86/91
• Следующая

Самолет вошел в облака, начало болтать, и Кротов подумал, что это тоже в его пользу. Пусть бы девка начала блевать, хоть тут зеленые пакеты воткнуты, все равно хороший будет повод встать, одежонку, мол, надо поменять, а то мучается доченька – сердце-то у вас есть?

Он глянул на часы, спросил соседку:

– Горшок везете?

– Так здесь же туалет.

– В туалете дребезжит все, испугается дочка…

– В сумке банка есть…

– Я принесу…

Женщина улыбнулась:

– Да как же в банку-то? Неудобно, люди кругом…

«Я уж ей не человек, – отметил Кротов. – Со мной уж как со своим. Ишь, кошки, все одним миром мазаны. Представляю, как орать обе будут, когда я н а ч н у. Это, между прочим, хорошо. Когда истерика и вопль – это делу помогает, это только слабонервных пугает, мне, наоборот, сил придает, спокойствия. Не зря батя учил: „Когда кругом шум, ты в себе спокойствие ищи. Особенно если бабы голосят. Ты тогда и начинай то, что задумал, мне их крик силы придает, я ж – ледокол, мне ли на вопли да сопли внимание обращать, мне идти вперед, по своему курсу. И тебе – тоже“. Интересно, отчего ж я детей не люблю? Не злодей же я, нормальный человек, значит, о потомстве должен думать, чтоб помирать было не страшно… Это, наверно, мне в голову засело, когда батя велел матери в больницу идти. А мне потом сказал: „Пеленки воняют, корыто на кухне, бока все набьешь… Писку сколько? А толк? Вон и ты: подрастешь, станешь своею жизнью жить; не зря говорят – „отрезанный ломоть“; человек – животное, а каждое животное рождено для того, чтобы свою судьбу прожить. И глаза-то не отводи: сейчас ты для матери пуп земли, а родился б еще кто – по боку, нет тебя, все младенцу, так что обиду не строй, тебе ж самому свободней жить, а то ухаживай, слушай, как орет, не велика радость. Свободу цени, Николай: как ветер должен жить; захотел – снялся, чего себя привязывать? Один раз в мир пустили, так и пожить надо всласть“. – „А ты, – спросил он тогда отца. – Ты-то привязанный, и я у тебя сын“. – „А ты думаешь, я тебя хотел? Не сопи, не сопи носом, я правду говорю, сам знаешь, как отношусь к тебе; бабы для меня нет, прими-подай-пшла вон, потому что отца твоего предала и прощения ей моего никогда не будет. А ты решай – с нею ты или со мной. Решай, я не люблю, когда нашим и вашим… Утрись! Как с мужиком говорю! Цени! Говоришь – „привязанный“ я… Были б деньги… Тебя будут учить: „мол, труд, порыв“ – это ты слушай и с силою не спорь, не перешибешь, но себе на ус намотай: сила – это все, а сила – золото, любое другое тленно“.

Кротов глянул на часы.

«Нет, еще надо подождать, – размышлял он. – А может, нет? Может, пора? Сейчас мой чемодан лежит сверху, открыть его – секунда, – не должна теперь эта сука у меня за спиною стоять, я ж ее успокоил, она все высмотрела. Пора».

Он поднялся, и бортпроводница не закричала, чтоб он сел на место.

Проходя мимо девушки, Кротов заставил себя улыбнуться, хотя знал, что улыбается он плохо, перед зеркалом не один час просидел, изучая лицо; каждый мускул свой знал; сострадание умел играть, внимание получалось отменно, грусть, радостное ожидание; никто, как он, не умел реагировать на анекдоты, это очень располагает людей, а расположенного к тебе можно мять, как пластилин, только без нажима, контролируя мышцы лица, чтобы ненароком не о т п у с т и т ь себя, не выдать постоянную напряженность; людям, которые напряжены, не очень-то верят, их побаиваются, хороши к тем, от кого не надо ждать неожиданностей, а все это сокрыто в лице, изучи его – и ты победитель; в школе абвера сколько раз отца вспоминал, тот постоянно м а с к у держал – полуулыбка, полувнимание; и за ртом особенно следи, Кротов, у тебя губы плохие, поджатые, прямые, пересохшие, и брови почаще поднимай, словно удивляешься чему-то, вот так, верно держишь себя, молодец, Кротик, молодец…

Он зашел за занавеску, стремительно открыл свой ящик, поднял полочку с инструментом, достал пистолет, сунул за ремень, начал открывать чемодан женщины и тут услыхал за спиной голос:

– Вы чего так долго, гражданин?

Костенко, выйдя от Лебедева, сразу же передал из машины по рации:

– Вниманию оперативных групп для передачи по Союзу: разыскиваемый нами преступник владел навыками грима, чаще всего менял внешность на старика – брил голову и отпускал бороду. Умел наводить на лицо шрамы.

Тадава немедленно передал эту информацию по всем аэропортам Закавказья, откуда уходили самолеты на Батуми и Сухуми. Такого же рода установка ушла в Среднюю Азию, Прибалтику, Карелию и в Калининградское пароходство.

…Костенко ехал в Сухуми, вжавшись в сиденье «Волги»; норовил как-то приладиться, чтобы хоть немного подремать; предстоял полет в Тбилиси, оттуда, после очередного совещания с пограничниками, вылет вместе с Серго Сухишвили в Адлер, должен подъехать Месроп и Юсуф-заде из Баку.

Костенко давно присматривался к Юсуф-заде, и чем больше он к нему приглядывался, тем большей симпатией проникался.

Капитану только-только исполнилось тридцать, в милицию он пришел юношей, закончил юридический заочно, сейчас кончает, тоже заочно, философский факультет. Костенко норовил попасть на каждое совещание, которое проводилось в Баку союзным министерством, потому что жил здесь старинный и нежный друг Зия Буниятов, ставший Героем Советского Союза в двадцать два года. (В трудные для Костенко времена именно Зия выступал всюду в его защиту.) Здесь, в Баку, Костенко и познакомился с Юсуф-заде. Он тогда спросил капитана: «Зачем вам философский факультет, хотите уходить в науку?» Юсуф-заде не обиделся некоторой снисходительности вопроса, а может быть, сумел не подать вида, ответил убежденно:

– Хочу теоретически разобраться в тезисе, который давно сформулирован: причина преступности, при том, что ее базис ликвидирован. В чем же тогда дело, если нет социальной подоплеки? Почему грабители? Хулиганы? Насильники? В чем дело? Каковы наши упущения? Нельзя жить моралью чеховского персонажа: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». Такой ли уж реакционер Ломброзо? И нужно ли постоянно атаковать Фрейда? Что есть причина той или иной человеческой аномалии? Как можно рассчитать на компьютере генетический код того или иного преступника? Можно ли это вообще делать? Нет ли в этом нарушения нашей морали?

• Предыдущая
• 86/91
• Следующая