Противостояние - Семенов Юлиан Семенович - Страница 83
- Предыдущая
- 83/91
- Следующая
Но регистрировались, в основном, колхозники – пожилые мужчины в невероятной величины кепках, их жены, одетые, несмотря на жару, очень тепло; подошел к стойке старик, но без клюки, ходит вполне самостоятельно, к нему не навяжешься, назойливость – заметна. До объявления посадки оставалось еще полчаса.
«Это хорошо, что я уговорил девицу в кассе отдать последний билет на этот рейс, – думал Кротов. – Только не надо зазубривать движения, это Луиг советовал, а немцы все одно заставляли, поэтому и войну проиграли, фрицы чертовы! Выиграли б, не пришлось мне змеем жить, ногой бы все двери открывал… Все получится так, как я задумал, только не зубрить движения. А если в самолете будет сидеть гаденыш из транспортной милиции? Нет, на таких рейсах не должен. Да и потом я его замечу, всего три пассажира должны еще прийти, что ж этот гад будет регистрироваться, как мы? Самолет маленький, одна проводница, и все. Дверь у пилотов закрыта, а она ходит, воду дает, если только попросишь, на таких рейсах вода не положена, билет и так дешевый… Из Смоленска я ушел чистый, они не могут Кротову со мною повязать, они сейчас округу шарашат, ищут, кто взял ювелирный… Даже если малыша уже нашли в Магаране, со мной не свяжут… Головушки нет, пальчиков – тоже… Ах, Журавлева, Журавлева, ах, плачет по тебе петля, сука… Нет, я иду чистым, я чувствую это, через час я буду т а м… Золото и бриллианты таможенная „пищалка“ не посечет, в тряпке, под инструментом, рядом с пистолетом, тысяч пятьдесят зеленых потянет, ничего, для начала хватит… Эх, пришла бы бабка с детенышем, с каким-нибудь завалящим, запаха я их не переношу, а этого бы козой пугал, леденцами кормил, с ребенком куда хочешь пустят, относятся по-особому, социализм, мать его растак, забота о детях, чтоб они все неладны были… „Беременна я, Гришенька, – вспомнил он Петрову, – ребеночек у нас будет“. Дура, сама себя счастья лишила. Она б мне сейчас пригодилась, она зубами б глотку кому хошь перегрызла, только скажи… Баба и есть баба, достал ты ее – каштан из огня потащит, отца родного продаст…»
И тут Кротов увидел того, кого так ждал: шла потная, растерзанная женщина с двумя тяжелыми чемоданами, а за нею, вцепившись пальцами в юбку, топала плачущая девочка с куклой в руке.
Кротов поднялся, подбежал к женщине:
– Я помогу… Носильщиков-то не было, что ли?
– Да откуда они! – ответила женщина, вытирая со лба пот.
– Безобразие, да и только. Если фрукты везете, не советую сдавать, лучше я вам помогу донести, швыряют чемоданы, спасу нет, помнут все.
– Да неудобно, что ж вы тащите, – ответила женщина, – спасибо, только тяжелый чемоданище-то.
– Он тяжелый, а я не такой уж и старик, – Кротов нагнулся к девочке, достал из кармана леденец: – Держи, маленькая. Тебя как зовут, мамина дочка?
– Ли-дочка, – протянула девочка и начала деловито развертывать леденец, вопросительно при этом глядя на мать.
Та, наконец, улыбнулась:
– Съешь, доченька, пососи…
Кротов подвел женщину к стойке, поддерживая под руку, спросил у регистраторши:
– Можно нам чемодан с собой взять, девушка? Там фрукты, кидать будут, помнут.
– Тащите, если хочется, – ответила девушка за стойкой, взвешивавшая чемоданы, – только перевес, двадцать шесть килограммов лишние.
– А у меня недовес, – Кротов заставил себя улыбнуться, – мы ж вместе летим, вы на мой вес запишите чемодан, доплачивать не хочется, да и маленькая с нами…
– Покажите ваш билет, – сказала девушка.
– Да я ведь только сейчас регистрировался…
– Все вы «только сейчас» регистрируетесь.
– Чего ж вы грубая такая? – удивилась женщина. – И так лететь с ребенком страшно…
– Страшно – поездом ездите, – отрубила девушка. Она развернула билет Кротова. – У вас рюкзак семнадцать килограммов, Мулиношвили. Все равно три килограмма перевес…
– Да ладно, – сказал Кротов, – три кило всего, а мы с ребеночком…
Девушка поставила штампы, вернула билеты, одну бирку повесила на чемодан, который стоял на весах, вторую протянула Кротову:
– Прицепите на тот, что с собой берете.
– Только у нас девочкины вещи в том, – Кротов кивнул на чемодан, который по-прежнему стоял на весах. – Можно будет в самолете взять оттуда теплые вещи?
– Бортпроводника спросите, а не меня!
Когда Кротов отошел, девушка просчитала пальцем – все ли зарегистрировались, позвонила в диспетчерскую, сказала, что можно объявлять посадку.
Когда пассажиры – Кротов взял на руки девочку, подхватил чемодан женщины, а ей отдал свой ящик – двинулись на посадку, к стойке подошел младший лейтенант милиции на воздушном транспорте Козаков, внимательно посмотрел список зарегистрированных пассажиров. Ни Милинко, ни Минчакова, ни Пулинкова, ни подобных им фамилий не было; на фамилию Мулиношвили, понятно, не обратили внимания, слишком уж далеко от одной из возможных фамилий того человека, которого искал уголовный розыск Советского Союза.
Второй пост у выхода на поле тоже не обратил внимания на очкастого геолога – они тут часто летают, чуть не каждый день…
На выходе из здания аэропорта к автобусу пассажиров попросили пройти через х и т р ы е воротца «пищалки»; женщину Кротов пустил первой. Тонко и очень с л ы ш н о запищало.
– Откройте чемодан, – сказал спутнице Кротова мужчина в милицейской форме.
Женщина вопросительно посмотрела на Кротова.
– Да что ж ты?!. – сокрушенно сказал он, не спуская девочку с рук. – Открой защелку… Геолог я, тут инструмент, бомб нету, – засмеялся он, глядя на милиционера…
Тот помог женщине открыть ящик, увидел аккуратно уложенные инструменты, кивнул:
– Проходите.
…В самолете Кротов попросил соседа – обросшего жесткой щетиной старика – уступить место женщине с девочкой:
– Мы вместе летим, папаша, мы вам два места отдадим, в хвосте безопасней к тому же…
– В маленьком самолете всюду безопасно, – ответил старик и поднялся с кресла.
– Ой, спасибочки вам, гражданин, – сказала женщина Кротову, – как бы я одна управилась, прямо не знаю!
– Мир не без добрых людей, – ответил Кротов и потрепал по голове маленькую Лидочку. – Правильно я говорю, доченька?
- Предыдущая
- 83/91
- Следующая
