Пресс-центр - Семенов Юлиан Семенович - Страница 99

• Предыдущая
• 99/101
• Следующая

— Обними меня, — шепнула Мишель, — обними меня крепко, родной…

— Погоди, — ответил Гиго, — я хочу послушать последние известия.

Он включил ящик; диктор рассказывал о том, что в Гаривасе начались события, какие именно, пока неизвестно, прервана связь.

— Снова суетятся люди, — усмехнулся Гиго, — они никак не могут без суеты…

Мишель поцеловала его в шею.

— Я хочу подарить тебе лаванду.

Он спросил:

— Что, вонючий?

— Обожаю тебя, — сказала Мишель, — обожаю, любовь моя, всякого обожаю, вонючего, пьяного, злого, только будь рядом…

Диктор прочитал сообщения о погоде.

— Ну, выключай, — шепнула Мишель, — иди ко мне, они обещали дождь, но ведь нам с тобою тепло, да?

— Будет жарко, — усмехнулся он.

26.10.83 (18 часов 34 минуты)

Ромеро ударил старика Рамиреса по шее; тот рухнул; в это же мгновение Бонифасио прошил Санчеса очередью, схватил Пепе за плечо; тот был, как истукан, не мог двинуться; Ромеро подтолкнул его дулом «шмайссера».

— Скорее, парень! Скорей!

Вся операция прошла, как и было запланировано, за двадцать семь секунд.

Через пятьдесят восемь секунд Ромеро, Бонифасио и Пепе, ничего еще до конца не понявший, каменный, повторявший одно и то же слово «зачем? зачем? зачем?!», были на пирсе; катер казался крохотной точкой на вороненом, с голубыми закраинами листе океана.

Через девяносто восемь секунд все трое были изрешечены пулями, выпущенными из короткоствольных автоматов, зажатых в потных ладонях «красных беретов».

Через двенадцать минут Ганс Либих и Иоганн Шевц взорвали машину министра обороны майора Лопеса, который ехал на телевидение объявлять о гибели героя национальной революции полковника Санчеса и о том, что он принимает на себя все бремя власти в стране.

(Этой акцией директора ЦРУ банковской группе Барри Дигона был нанесен материальный ущерб в сумме 156 миллионов долларов — со смертью Лопеса тайный договор, заключенный с ним, оказался просто клочком бумаги.)

Через двадцать семь минут были расстреляны начальник генерального штаба, директор Национального банка и министр общественной безопасности.

Через двадцать девять минут был убит адъютант Санчеса по связям с ВМФ капитан Родригес.

(Этой акцией директора ЦРУ банковской группе Дэйва Ролла был нанесен материальный ущерб в сумме 217 миллионов долларов; со смертью Родригеса тайный договор на продажу бобов какао, заключенный с ним представителями Ролла в обстановке полнейшей секретности, ничего больше не значил.)

Через тридцать одну минуту по телевидению выступил новый премьер-министр Гариваса дипломированный инженер Энрике Прадо:

— Кровавое злодеяние, совершенное левыми экстремистами, не останется безнаказанным… Те, кто поднял руку на незабвенного героя национальной революции полковника Санчеса, понесут заслуженную кару… Один из них, майор Лопес, уже поплатился за измену… Я призываю народ к спокойствию… В случае каких-либо эксцессов будет введено военное положение со всеми вытекающими последствиями… Завоевания нашего движения мы намерены защищать железной рукой, без малейших колебаний… Я обращаюсь к офицерам и солдатам центральных казарм с требованием прекратить сопротивление… В случае, если они откажутся выполнить приказание правительства, мы перейдем к действиям, за последствия которых будут отвечать те, кто поддерживает бунт и анархию…

Через пятьдесят две минуты группа левоэкстремистской молодежи блокировала помещение американского посольства; раздались выстрелы (ее руководитель Серхио был на связи с агентом ЦРУ Хорхе Висто по кличке Чико; практику проходил в Португалии и Западном Берлине, был введен в редакцию левоэкстремистских газет, писал эссе о необходимости «мировой революции», обвинял Кремль в «предательстве интересов пролетариата», утверждал, что американский империализм — «бумажный тигр», и настаивал на том, что лишь террор — единственный путь к победе).

Через семьдесят две минуты Энрике Прадо обратился к Белому дому с предложением немедленно эвакуировать технический персонал посольства, обеспечив ему надежную охрану.

Через девяносто девять минут корабли ВМС США с контингентом морской пехоты на борту двинулись к берегам Гариваса.

(Эта акция администрации дала материальную прибыль группе Роберта Кара в сумме 293 миллионов долларов.)

26.10.83 (20 часов 49 минут)

Жюль Бреннер безуспешно пытался позвонить в Париж; связь была нарушена; «фантомы» нанесли уже три удара по Гаривасу; бомбили те казармы в центре города, где войска сохраняли верность Санчесу, отказываясь верить в то, что полковника нет в живых.

Потом бросили десант; «красные береты» окружили казармы; на улицы вышли танки; стреляли в упор; после того, как казармы были взяты штурмом, подразделение «особого назначения» начало прочесывать гостиницы; американских подданных уводили вниз, в холл; проверив документы Бреннера, извинились за вторжение: «Тут скрываются наши противники, не обижайтесь»; когда солдаты вышли, к нему заглянул маленький худощавый человек в штатском, с усиками, подстриженными на испанский манер, попросил показать рукописи, быстро просмотрел их, покачал головою, сгреб со стола, поинтересовался:

— Где это вы наслушались таких небылиц о заговоре янки? Намерены публиковать?

— А вы кто, чтобы задавать мне вопросы? — спросил Бреннер, ощущая какое-то веселое безразличие ко всему происходившему.

Человек ничего не ответил, сунул рукописи в портфель и вышел.

Через двадцать, минут Бреннер был обнаружен в ванной комнате с простреленной головой; за мгновение перед смертью, поняв, что его сейчас убьют, он увидел прекрасное лицо Мишель и успел подумать: «Бедная моя девочка, как же ты станешь жить без меня?! Прости меня, любовь, все, что я делал, было сделано во имя тебя…»

26.10.83 (23 часа 17 минут)

Фрэнк По вернулся к себе на рю Лемуан поздно; его крепко шатало; поднимаясь по крутой деревянной лестнице, он мурлыкал песню итальянских коммунистов «Аванти, пололо».

В маленькой квартире было холодно, по грязным стеклам слезливо катились струйки дождя; за стеной кричала Исабель; ее любовник, араб из Туниса, доводил женщину до бешенства чуть ли не каждую ночь; именно в это время только-только начинался последний выпуск последних известий по телевидению; Фрэнк снял плащ, повесил его на вешалку, включил электрическую печь, потом взял со стола автоматический пульт управления ящиком, включил первую программу, открыл холодильник, достал бутылку белого вина, выпил из горлышка, вынул тройку яиц и кукурузное масло, включил плиту.

«Черт, — подумал он, — как всегда, в кастрюле перегоревшее масло… Надо заводить постоянную бабу, самое противное в холостячестве — мытье посуды, а жарить на черном, перегорелом масле, как это делает Анатоль, выше моих сил, изжога замучает».

Он включил маленькую газовую колонку, горячая вода будет через пять минут; оторвал кусок батона, намазал чесночным маслом, разорвал пакетик, отрезал кусок кровяной немецкой колбасы, допил из бутылки, обсыпая свитер крошками, закусил и решил открыть еще одну бутылку, но в это время диктор произнес первую фразу о том, что час назад при выходе из критского ресторана на рю Муффтар были убиты журналисты Мари Кровс и профессор Вернье, а также некая мадемуазель Гала Оф, личность которой идентифицируется.

На экране возникла фотография: крупно разметавшиеся по мокрому асфальту соломенные волосы Мари, залитое кровью лицо, рядом — Вернье, сидящий возле стены, голова снесена почти наполовину, а чуть в стороне — женщина в синем плаще, видимо, мадемуазель Гала.

Фрэнк По опустился на стул, ощутив, как сердце остановилось в горле, мешая дыханию; это же ты, Фрэнк По, подготовил эту передачу, сказал он себе и почувствовал, как щеки его стали огненными, словно бы кто ударил наотмашь; это сделал ты, идеолог и борец за свободу человечества, которому угрожают наивные дети, склонные искать спасения в коммунистической утопии…

• Предыдущая
• 99/101
• Следующая