Преступление не будет раскрыто - Семенов Анатолий Семенович - Страница 72

• Предыдущая
• 72/102
• Следующая

— Тут какую-то преступницу нашли, — ответила девушка.

— Какую преступницу? Откройте дверь. Водитель открыла передние дверцы и милиционер вошёл.

— Вон там она, — говорили пассажиры, показывая в конец вагона, где стояла Инна. Милиционер протиснулся туда.

— В чём дело?

— Бежать хочет! — кричали в толпе.

— От кого бежать?

— Это она задавила сторожа! Помните, был случай?

— Какого сторожа? Дворника! — поправил кто-то.

— Идёмте со мной, разберёмся. Кто свидетели?

— Никуда я не пойду. Выпустите меня!

— Я свидетель, и вот моя жена, — сказал вспотевший мужчина в очках, стоявший теперь уже рядом с милиционером.

— Откройте дверь, — сказал милиционер. Кондуктор открыла дверь. Борзенко выскочила и побежала. Милиционер в три прыжка догнал её, схватив за руку. Она взвизгнула и замахнулась на него сумочкой.

— Ну-ну! Не балуй! — сказал милиционер и, изловчившись, выхватил у неё сумочку.

— Отпустите, сама пойду, — вдруг сказала она, вскинув на него безумные испуганные глаза.

— Вот так-то лучше. Свидетели! Где свидетели?

— Отдайте сумочку, — сказала она впопыхах.

— У меня она будет сохранней, — ответил милиционер.

Поскольку дело было среди бела дня, вокруг них вмиг собралась толпа народу.

— Отойдите, не мешайте! — кричал милиционер, отталкивая на пути любопытных рукой. — Где свидетели?

— Здесь мы, здесь! — отвечали пожилые маленькие супруги, которых затёрли в толпе.

Подъехал наряд милиции на патрульной машине. Инну и свидетелей посадили в неё и увезли.

Толпа ещё долго стояла и обсуждала происшествие. Одни говорили, что поймали воровку, так как видели, как милиционер отбирал у неё сумочку, другие, говорили — спекулянтку, третьи — контрабандистку, четвёртые — шпионку, а те из любопытных, которые выскочили вслед за нею и милиционером из трамвая, говорили, что поймали главаря шайки, которая ворует автомобили, и что она сама лично на ворованной «Волге» задавила дворника.

Чтобы там не говорили, Инна Борзенко, сидя в машине, чувствовала, что о ней говорят самое худшее, и дрожала, как в лихорадке.

Когда Инну доставили в милицию, начальник отдела, майор с невозмутимым бородавчатым лицом, сам допросил её. Протокол писал молодой рослый следователь в очках и в штатском. Свидетели рассказали всё, что видели ночью, когда был задавлен дворник, и утверждали, что на заднем сиденье машины была именно эта девушка. Они подтвердили свои слова и после того, когда майор предупредил их о последствиях за ложные показания. Инна молчала. Майор спросил её, была ли это действительно она. Инна ответила, что ничего не знает и просила отпустить её домой.

Когда свидетели, показав свои документы и оставив домашний адрес, ушли, майор поднялся из-за стола и подошёл к допрашиваемой.

— Сознайтесь во всём сразу, — сказал он, — и вы во многом облегчите свою участь. Иначе задержим вас до полного выяснения…

Тут он умолк и уставился на сильно побледневшее лицо её. Она упала в обморок.

Майор вызвал по телефону скорую помощь. Следователь налил в стакан воды и подбежал к ней. Приподняв ей голову, поднёс стакан к безжизненным губам. Вода вылилась обратно.

— Сегодня хватит, — сказал майор, обращаясь к следователю. — Поручаю это дело тебе. Завтра с утра, если она будет в здравом уме и в состоянии отвечать, продолжи допрос. Старики по всей вероятности правы. Поведение уж у неё очень странное.

Приехала скорая помощь. Врач не без труда вернул девушке сознание. Майор нажал кнопку. Пришёл дежурный милиционер. Майор приказал ему доставить задержанную в камеру предварительного заключения. Ослабевшая, она вышла в дверь впереди милиционера.

На другой день утром её под конвоем привели к следователю. Осунувшееся и похудевшее лицо её было мертвенно-бледным. Следователь же, несмотря на молодость, имел внушительный вид. Большой рост, крупное смуглое лицо и строго глядевшие сквозь очки чёрные гипнотизирующие глаза…

Через два часа следователь был в кабинете майора. — Я всегда говорил, что чувствительные девицы — самый благодатный материал для следствия, — говорил он, улыбаясь и раскладывая перед шефом исписанные листы протокола.

— Это для тебя, специалиста по женскому полу, — ответил майор, просматривая бумаги.

— Раскололась без предисловий, — прибавил следователь.

Майор пробежал глазами текст, прочёл вслух:

— Пономарёв Вадим Георгиевич, инженер конструкторского бюро… завода, проживающий по адресу… И адрес есть. Очень хорошо.

— С ними была ещё одна личность, — сказал следователь. — Зоммер Станислав, геолог. Вот тут написано о нём.

— Приятели, значит. Каково-то они у нас запоют! Майор был доволен и тут же доложил обо всём по телефону начальнику управления внутренних дел Куценко, который знал и помнил об этом преступлении и всякий раз, когда проводил совещания, спрашивал о результатах розыска. Начальник управления поблагодарил майора за службу и поручил ему самому довести дело до конца.

Этот день в семье Пономарёвых с утра был суматошным. У Марины начались схватки. Вадим ещё до работы в сопровождении Екатерины Львовны отвёз её в родильный дом. Когда её поместили в палату и заполнили карточку, дежурная сестра по просьбе Екатерины Львовны ещё раз проверила состояние роженицы и сообщила, что все — благополучно. Екатерина Львовна кивнула в знак благодарности и сделала умилённое лицо. Слеза как-то сама собой потекла у неё по щеке. Перспектива скоро стать бабушкой тронула её до глубины души. Она вынула платочек из кармана пальто, молча повернулась и пошла к выходу. Вадим пошёл следом за ней. Но вдруг Екатерина Львовна остановилась и, повернувшись назад, крикнула:

— Сестра! Минуточку. У вас есть телефон?

— Разумеется, — ответила сестра.

— Вадик, — сказала Екатерина Львовна. — Запиши номер телефона.

Вадим вынул записную книжку и записал цифры, названные сестрой.

Екатерина Львовна вышла вместе с сыном на улицу и села в машину. Она была счастлива. Перебирая вслух, что куплено для будущего ребёнка и что ещё надо купить. Вадим молча слушал её и ничего не слышал. Он был занят своими мыслями. Отцовское счастье его было омрачено случаем с дворником. Он постоянно чувствовал в душе тяжесть, которая ни на минуту не давала покоя. Мысль работала в одном направлении: что сделать, чтобы обрести душевный покой? И он, перебирая всякие варианты, все больше и больше склонялся к тому, что лучше всего бежать из Иркутска, выехать на время в какой-нибудь провинциальный городишко под маркой молодого специалиста. Этот план разрабатывал по деталям с учётом своей специальности, предстоящих семейных обстоятельств и продажи машины. Но никак он не мог придумать повод, по которому логично было бы объяснить своё решение родителям и жене. Сказать им, что вдруг у него появились благородные побуждения, — посвятить себя и свой труд какому-нибудь захолустному уголку, — значило рассмешить их. Кроме того он знал, что Марина ни за что не согласилась бы на его предложение. Она могла согласиться на переезд в Красноярск, к своим родителям, но он не представлял себе жизни вместе с её родителями и боялся, что такой шаг его может навлечь подозрения. Поломать голову было над чем. И потому Вадим не столько думал о будущем ребёнке, сколько о своём собственном спасении.

Было уже без нескольких минут девять, когда он подъехал к дому. Вадим сказал матери, что поедет на работу на машине, дабы успеть в оставшиеся минуты прибыть в контору. Екатерина Львовна сказала, чтобы вечером не задерживался.

Он возвратился домой вскоре после шести. Когда въезжал в ограду, посланный майором милиционер, переодетый в штатское, поджидал его уже, находясь возле газетного киоска, стоявшего напротив дома. Опознав по номеру машины и по приметам хозяина её, внимательно следил за ним. Вадим поставил в гараж машину и скрылся в подъезде. Милиционер вошёл в ближайшую будку телефона-автомата и позвонил следователю. Сам остался наблюдать за подъездом. Вскоре подошла специальная крытая машина, именуемая в просторечии «воронком». Из кабины её вышел высокий человек в штатском с монгольским разрезом глаз при галстуке, в плаще и в шляпе. Он подошёл к человеку, который наблюдал за подъездом.

• Предыдущая
• 72/102
• Следующая