Семеро с планеты Коламба (сборник) - Чирков Вадим Алексеевич - Страница 42

• Предыдущая
• 42/67
• Следующая

Болели голова, плечо, колено, но главное — плохо видели глаза. Должно быть, он сильно стукнулся головой. Славик знал, что сейчас утро, но почему вокруг так темно? Неужели он так долго был без сознания? Он даже потряс головой, чтобы прийти в себя, но светлее не стало. Наоборот, темноты прибавилось.

Славик испугался.

— Ребята! — позвал он.

Из люка один за другим спрыгивали космонавты. Щипан подоспел первым.

— Руки, ноги целы? Головой сильно ушибся?

— Не знаю. Я почему-то плохо вижу. Темно в глазах. Так темно, будто ночь наступает. А на часах — смотри — всего девять пятнадцать… Утра, — уточнил он.

— Почему утра? Вечера! — поправил Щипан.

— Как вечера?! Ты что, Щипан! Мы вылетели в шесть, летели три часа, сейчас начинается день…

— Заканчивается, — снова поправил Щипан. — Здесь заканчивается — и не сегодняшний, а вчерашний день.

Славик подумал, что Щипан тоже стукнулся головой, и может, посильнее, чем он. Если у него самого только темно в глазах, то Щипан, бедняга перепутал дни.

Подошел озабоченный Садим.

— Что с тобой? Нам нужна твоя помощь.

— Щипан говорит, что сейчас вечер.

— Конечно, вечер, — подтвердил Садим, — мы обогнули половину земного шара за три часа, и завтрашний день сюда еще не дошел. Здесь пока еще 23 августа.

— Ага, — сказал Славик, хотя ничего не понял. — Значит, мы совершили путешествие во времени? — Эта фраза была вычитана им из какого-то фантастического рассказа.

— Пожалуй, так, — согласился Садим. — Ты можешь встать?

— Могу. Сейчас могу. — Страх, что с ним случилось что-то нехорошее, прошел, и Славик легко встал. Подошел к кораблю. — Что нужно делать?

Грипа, стоявший рядом с диском, стал объяснять:

— Не так уж страшно, как я думал вначале. Правда, мы не успели проверить всего. Корабль застрял, но не разбился. Чтобы его вытащить, необходимы рычаг и твоя сила. Нужно поискать крепкую палку.

— Сейчас?

Грипа глянул на нагромождения черных камней вокруг. Океан был близко, даже сюда доносился шум вечернего прибоя — глухие, но все более слышные удары.

— Едва ли. Это опасно. Отложим поиски до утра.

— Будем ночевать здесь?

— Придется. У нас есть пословица: «Цветок мысли раскрывается поутру».

— А у нас говорят: «Утро вечера мудренее».

Ночь спустилась на остров Пасхи в какие-нибудь полчаса. Везде теперь было темно, куда ни глянь. Только небо было прозрачно до звезд. Океан бился в берег острова, бухал и бухал волной с упорством каменотеса, по-видимому, веря, что когда-нибудь одолеет его…

Восемь человек кружком сидели на плоском, теплом еще камне возле наклонно стоящего диска. Их освещал небольшой, круглый, матово светящийся шар, что лежал в середине круга. Гости острова Пасхи ужинали. Славик ел свои бутерброды, один с маслом, два других с сухой колбасой, привезенной из города. Бабушка не забыла положить в кулек пару помидоров, огурец и щепотку соли в бумажке. Космонавты открыли какие-то консервы.

Это был самый короткий день в жизни Славика — он длился всего три часа. Его подняли в полшестого утра, на дворе было прохладно, огород брызгался росой, кричали петухи… Часовая стрелка сделала всего три круга — и вот уже ночь.

Кроме шума океанского прибоя, слышен был стрекот сверчков, в камнях что-то шуршало и скрипело, осыпало каменную мелочь, верещал неизвестный зверек. Зигзагами беззвучно пролетали летучие мыши, ныряли к свету фонаря, но тут же взмывали и исчезали.

— Славик, расскажи нам, как ты хотел добраться до острова Пасхи, пока не познакомился с нами, — попросил Щипан, один справившийся с целой банкой консервов.

— Это не я придумал, а мой друг Димка. Мы тогда во втором классе учились. Он где-то прочитал про остров и предложил отправиться туда вместе. Сначала мы хотели поплыть на резиновой шлюпке, но подумали, что ее может проколоть рыба-меч или акула прокусить. Тогда мы решили сделать плот, но после передумали — ведь у нас не было карты течений. Как-то увидели на берегу озера, недалеко от нашего города, — там все купаются, — катер. Старый катер. Это было как раз то, что нам нужно. Только надо было его починить. Ну и тогда мы с Димкой начали набирать команду…

Голос рассказчика погрустнел.

— Нас уже четверо набралось: я, Димка, Сева и Мишка. Димка — капитан, я — старший помощник, Сева — штурман: у него компас был, и он начал карты изучать, а Мишка — моторист: у него отец шофер. Нужен был еще пятый — рулевой. Мы предложили Борьке и сказали, чтобы он хранил тайну…

Голос Славика стал еще грустнее.

— А он тайну выдал. Мы в школу приходим, а над нами все смеются: пасхальны, мол! Туры Хейердалы! Чичестеры! На старом катере хотят два океана пересечь! Да вы еще в Черном море утонете! Только спустите катер на воду — и буль-буль. Даже прыгали от смеха…

— Ну а вы? — спросил Питя.

Славик вздохнул.

— Мишка тоже скоро стал над нами смеяться. Сами, говорит, командиры, а я так у них только моторист. Дудки! Сева сказал, что он летом поедет с родителями на Рижское взморье. Остались только мы с Димкой… А вдвоем разве доплывешь до острова Пасхи! Нужно ведь и за мотором следить, и за штурвалом стоять, и курс прокладывать, и обед готовить… А если шторм? А если течь? Катер-то старый…

— Понятно, — сказал Пигорь, — мы бы тоже вдвоем не полетели. У нас почти так же было, только никто не проболтался.

— И никто не смеялся, — добавил Молек, выразительно посмотрев на Питю.

— Я сдерживался, — проронил тот.

— Вот что, — по-командирски решительно вошел в разговор Грипа, — кто нас сбил? Пигорь, ты внимательнее всех следил за островом — что ты заметил?

— Там, недалеко от длинной ровной площадки, которую я назвал бы посадочной полосой, было несколько низких зданий и какие-то установки. Над одной из них появился клуб дыма, и тут же нас ударило. Вот и все.

— Славик, что это могло быть? — спросил Грипа.

— Это… — Славик замялся. — Я точно не знаю, но, кажется, это… Я у папы спрашивал про остров Пасхи… кажется, это американцы построили здесь взлетно-посадочную полосу для космических кораблей. Они, вроде, собирались ее строить, но я не знаю, построили или нет.

— Значит, построили, — сказал Молек.

— И утром нас наверняка будут искать, — подвел итог Грипа. — Нужно будет встать пораньше, найти рычаг и освободить корабль, пока нас не открыли.

— А как же статуи острова Пасхи! — чуть не закричал Славик. — Мы их так и не увидим?

— Если сюда придут взрослые, — ответил Грипа, — нам всем будет не до статуй.

— Вот и побывал я на острове Пасхи, — горько сказал Славик, — даже рассказать не о чем.

— А чем плохие приключения, — не согласился Питя. — Мы летим, нас сбивают, утром ловят, мы, конечно, убегаем. Нет, не говорите, меня пока что здесь все устраивает.

— «Конечно, убегаем»! — рассердился Садим. — А что если нас, «конечно», обнаруживают? А наш корабль, «конечно», исследуют, «конечно», разбирают на части, а после, «конечно», не могут собрать?

— Этого не может быть, — возразил Питя.

— Почему?!

— Потому что мы дети. И с нами никогда ничего страшного не должно случиться. Кроме какой-нибудь болезни, которая все равно проходит. Так полагается. Несчастья случаются только со взрослыми, и то оттого, что они слишком много на себя берут. А у нас все будет в порядке, вот увидите… Будь я взрослым, я бы наверно, не решился так запросто полететь на Землю — я бы еще пять лет все обдумывал. Вот увидите, — повторил он, — все будет хорошо.

— Мне бы только посмотреть на каменную голову и увидеть ронго-ронго, и я бы ни о чем не жалел, — сказал Славик.

— Увидишь, — пообещал Питя.

Хотя с того момента, когда путешественники сегодня проснулись, прошло часов пять-шесть, черная ночь всех усыпила. Один зевнул, другой… В стоящем чуть ли не вертикально диске спать было неудобно; вытащили из него мягкие матрасики, уложили на плоский камень так, чтобы мог лечь Славик. Сами устроились кто на нем, кто сбоку и, еще чуть поговорив, уснули.

• Предыдущая
• 42/67
• Следующая